Концепция низведения

Говорят, первый гвоздь в крышку гроба российских олигархов забил глава Всемирного банка Джеймс Вулфенсон. Именно он, избрав себе роль гуру для Владимира Путина, якобы заметил в доверительной беседе перед камином российскому президенту: «Знаете, что нас беспокоит больше всего? У ваших олигархов нет чувства социальной ответственности». К тому моменту Путин уже знал другую особенность олигархов -- привычку пользоваться властными институтами как своими собственными. Таким образом и была сформулирована самая амбициозная задача первого путинского срока: равноудалить олигархов от механизмов государственной власти и привить им социальную ответственность.

Решение задачи крылось в методе, который Карлсон применил к фрекен Бок и который в русском переводе обозначен гениальным словом «низводить». «Если бы я хотел сказать «изводить», я так бы и сказал. А «низводить», как ты мог бы понять по самому слову, -- значит, делать то же самое, но только гораздо смешнее», -- пояснил Малышу красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.

В реальной российской жизни «низведение» оказалось не таким уж смешным. Прежде всего, наверное, потому, что каждый третий гражданин живет за чертой бедности. Это проблема не просто конкретного президента и конкретного правительства, а вообще препятствие исторического масштаба для развития России. Ликвидация олигархов как класса не приближает страну к преодолению этого препятствия, но на его фоне представить такую ликвидацию как «социальный заказ» оказалось легче легкого. Тем не менее, чтобы этот процесс не показался совсем уж «кампанейщиной», под него подвели идеологическую базу в виде доклада политологов Белковского и Дискина об опасности олигархического переворота.

Владимир Путин показал себя очень хорошим низводителем олигархов. Бессистемные борцы с системой Гусинский и Березовский стали для власти легкой добычей. А вот глава ЮКОСа Михаил Ходорковский оказался крепким орешком.

"Я чувствую себя беззащитным"

«Вот подумайте, как бы поступили с Ходорковским в Америке? Наверное, его бы по-честному обвинили в попытке приватизировать власть и надругательстве над конституцией, а потом осудили бы лет на девяносто... И справедливо, и народ бы рукоплескал», -- делится мыслями олигарх, не имеющий политических амбиций. Примечательно, что наш собеседник не оправдывает Ходорковского, а осуждает одновременно и его, и власть.

Михаил Ходорковский в этом году из самых успешных людей своего времени превратился в пусть и нерядового, но заключенного «Матросской тишины». Начало пути в публичную политику оказалось реальной игрой на выживание. Судя по итогам года, тактическая задача властей -- выключить крупнейшего совладельца ЮКОСа из думской и президентской избирательных кампаний 2002--2003 годов -- решена. Однако в стратегическом плане не все так однозначно. Политзаключенный номер один имеет все шансы стать во главе серьезной оппозиции после выхода на свободу (посадить его надолго, несмотря на все Басманные суды, вряд ли удастся). Ресурсов для такого шага у него хватит, если не иссякнет воля к победе, которую он явно демонстрировал до ареста.

Михаил Ходорковский был одним из немногих представителей бизнес-элиты, кто отважился публично спорить с президентом. Уже тогда было заметно, что это не просто гражданская позиция или бизнес-интересы (большие деньги, как известно, любят тишину), а позиция политическая. Он категорически отказался давать деньги «на выборы» «Единой России», вызывающе поддерживая финансами правую оппозицию. Солидные дотации от ЮКОСа (неофициально) получали и коммунисты.

Политические амбиции самого капитализированного человека России возникли не вдруг. Для главы ЮКОСа не осталось достойных целей в бизнесе. Собственно, он и сам об этом несколько раз говорил в интервью. Так, журналу Spiegel Ходорковский заявил: «Я не хочу в 45 лет быть бизнесменом. Может быть, подамся в политику». 45 ему будет в 2007 году, как раз к окончанию второго срока президентства Владимира Путина. Чуть позже в российской прессе он открестился от политических планов, заявив, что из ЮКОСа точно уйдет, но не в политику, а на общественную работу. Но эта фраза была сказана в момент нарастания напряженности с властью и, скорее всего, имела конкретных адресатов за Кремлевской стеной.

«Я не вижу никакой возможности избежать атаки правоохранительных органов. Она может последовать в любой момент, под любым предлогом. Я чувствую себя беззащитным. Могу ли я что-нибудь сделать? Нет. Будучи разумным человеком, я просто пытаюсь не обращать внимания на те вещи, на которые не могу повлиять», -- признавался Ходорковский после того, как была закончена расправа с Гусинским и Березовским. Не исключено, что решение идти в политику возникло тогда, когда он осознал эту беззащитность. Довольно долгое время подготовка шла «в подполье», через социальный пиар, создание благотворительных фондов и аналитических структур.

Но роковой ошибкой Ходорковского стало то, что в Думе он спонсировал не идеологию, а лоббистов.

Парламентская ошибка

Известно, что правительству при проведении экономических законов было недостаточно получить положительное заключение в администрации президента -- за одобрением нужно было идти к главе ЮКОСа. В июне юкосовские лоббисты провели в Думе демонстрацию силы, завалив правительственный законопроект, который позволил бы власти изымать более солидную природную ренту. Проект поправок в закон «О таможенном тарифе» и Налоговый кодекс отменял так называемую поправку ЮКОСа, в соответствии с которой в отношении товаров, выработанных из нефти, предельные ставки вывозных таможенных пошлин устанавливаются в размере, не превышающем 90% предельной ставки вывозных таможенных пошлин на нефть сырую. Таким образом, правительство было ограничено в возможностях повышения экспортных пошлин на нефтепродукты, что при известной гибкости нефтяников делало регулирование экспорта углеводородов проблематичным. 19 июня правительственные законопроекты даже не были допущены бюджетным комитетом к первому чтению.

Как теперь понятно, именно тогда судьба Ходорковского была решена. «В прошлом году правительство вышло с предложением в Государственную думу изменить это соотношение и увеличить изъятие сверхприбыли в доход государства, -- объяснил россиянам Владимир Путин во время недавней «прямой линии». -- Лоббисты нефтяных компаний в Государственной думе не позволили это сделать правительству. Правительство предлагало увеличить экспортные пошлины и налог на добычу полезных ископаемых, НДПИ. Это предполагалось сделать двумя инструментами. Повторяю, лоббисты нефтяных компаний это сделать правительству не позволили. По непонятным для меня причинам против этого предложения проголосовала целиком фракция КПРФ, против целиком проголосовала фракция «Яблоко», почти не дал голосов СПС, 90 процентов проголосовало «за» от «Единства» -- тоже не все, «соскочили» там некоторые депутаты. И другие фракции, центристские фракции Думы, тоже не дали нужного количества голосов. В принципе предложение было справедливым. Повторяю еще раз, сделать это правительству не дали. Но тогда доход от сверхприбыли в государственную казну увеличился бы тоже не на десятки миллиардов, как считают некоторые эксперты, которые говорят о том, что из «нефтянки» можно выкачать еще до 20 миллиардов, увеличился бы доход примерно на три миллиарда долларов».

Говорить об этом президент мог без лишнего волнения. Ровно через пять месяцев после того июньского заседания бюджетного комитета этот же законопроект те же депутаты приняли сразу в трех чтениях, и уже 9 декабря он был подписан самим Владимиром Путиным.

Для хорошего человека никакой статьи не жалко

Не секрет, что долгое время в Кремле рассчитывали «приручить» Ходорковского. Путин с ним не раз встречался, беседовал о политике и экономике. Некоторые чиновники даже отмечали, что глава ЮКОСа -- «готовый министр». Но у министра был свой бизнес, о чем он напомнил в феврале, на встрече представителей РСПП с Владимиром Путиным. Михаил Ходорковский позволил себе указать президенту, что покупка госкомпанией «Роснефть» «Северной нефти» имеет «сомнительную подоплеку». А в ответ получил жесткую отповедь: мол, и в вашем досье найдется немало любопытных для Генпрокуратуры эпизодов, особенно в период накопления капитала.

Действительно, даже по законам середины 1990-х Михаил Ходорковский уязвим. Органы власти не раз судились с ЮКОСом по поводу небрежного выполнения условий выигранных компанией конкурсов. И трудно не признать, что легендарная образцовая прозрачность его компании «сделанная», а не «нажитая».

Результат: Михаилу Ходорковскому изначально было предъявлено обвинение по семи статьям Уголовного кодекса. Это мошенничество (ст. 159), неисполнение решения суда (ст. 315), уклонение от уплаты налогов частным лицом (ст. 198), уклонение от уплаты налогов и сборов с организаций (ст. 199), причинение ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165), подделка документов (ст. 327) и присвоение или растрата (ст. 160). Сумма ущерба, который, по мнению прокуратуры, Ходорковский причинил государству, составляет 1 млрд долл. Через некоторое время к пунктам обвинения добавилось создание организованной преступной группы, а вред, нанесенный ею государству, возрос до 5 млрд долларов.

Кто не сидит -- пусть задумается

Обвиняя на словах Ходорковского в одном, а устами прокуратуры -- в другом, власти не пытаются соблюсти формальную «чистоту» своей позиции. Зато достигают двойного эффекта: Ходорковский, получается, и украл, и потратил неправедно. «Ходорковскому грозит максимум до 10 лет лишения свободы -- больше, к сожалению, дать не можем, -- жалуется заместитель генпрокурора Владимир Колесников. -- А те, кто еще не сидит, должны призадуматься -- чем же они занимаются в итоге».

Позицию Путина можно разделить на несколько смысловых частей, которые при пристальном рассмотрении явно слабо стыкуются друг с другом. Первая мысль -- правоохранительные органы знают, что делают. Вторая -- если они не правы, строгий, но справедливый (Басманный. -- Ред.) суд все расставит по своим местам. Третья -- «вор должен сидеть в тюрьме». Четвертая -- бизнесу нужно учиться жить по закону, который для всех одинаков. Пятая -- руководители ЮКОСа обвиняются в преступлениях. Шестая -- практика ЮКОСа не будет распространена на других. Седьмая -- пересмотр итогов приватизации не планируется. Особенно любопытна связь обещания не допустить продолжения силовой атаки на остальных бизнесменов и тезиса о едином для всех правовом стандарте.

Тем не менее граждане «ведутся». Согласно опросу ВЦИОМ-А от 3 ноября, 26% населения считает, что дело ЮКОСа ведет к улучшению политической ситуации в России, чуть меньше (24%) полагают, что к ухудшению, остальные же (около 50%) вообще затруднились ответить. Кроме того, респондентам был задан вопрос «Что вы думаете по поводу возбуждения уголовных дел, арестов руководителей компании ЮКОС?» 26% ответили, что это связано с финансовыми махинациями руководителей компании и не имеет отношения к политике, 18% назвали это эпизодом борьбы между разными политическими кланами, 10% считают, что это начало новой масштабной кампании власти против «олигархов», 9% сочли все это предвыборной акцией, 3% полагают, что это мера по ограничению влияния «нерусского» капитала в России, 19% ничего об этом не слышали, а 15% затруднились ответить.

Вывод таков: по новой системе ценностей бизнесмен в России не обладает правом участвовать в управлении страной. При отсутствии политических партий это право передано бюрократии. А самый популярный вопрос последних месяцев «кто следующий?» вполне может так и остаться без ответа: ведь и по новым правилам можно жить.