Знак загребского Анимафеста -- человечек в котелке, а еще буква Z -- Загреб. Вокруг шляп, магриттовских человечков и насмешливых игр со знаком Зорро тут и крутятся все фестивальные ролики. Среди призывов и слоганов есть даже подростковый клич: «Анимафест -- рулеZ!», но публика, набивающая зал центрального кинотеатра «Европа» на конкурсных показах, вовсе не подростковая. Собственно, публика, отражающая амбиции фестиваля, более всего показывает, чем загребский смотр отличается от своего ближайшего и главного конкурента, бурно растущего анимационного феста в Аннеси.

Режиссеры, снимающие смешное, легкое, понятное кино, говорят, что публика Аннеси -- лучшая в мире. И действительно гигантский зал, полный молодежи, легко откликающийся на каждый трюк, устраивающий любимцам бурные овации с воем, восторженным свистом и запуском бумажных самолетиков, сделает счастливым любого аниматора, чья обычная жизнь -- многомесячное одинокое сидение с карандашом и компьютером. Но режиссеры, снимающие сложное, многослойное кино, требующее погружения, образования и зрительского опыта, не любят ездить в Аннеси, где зрители с их картин уходят толпами и освистывают то, что потом считается безусловной классикой экспериментального кино (так, говорят, освистали легендарных братьев Квей). Зато в Загребе такое кино понимают и ценят высоко. Собственно, различие фестивалей и начинается на этапе конкурсного отбора: Загреб, переживающий сейчас не лучшие времена, сохраняет «собственную гордость» и взгляд: вершину его основной программы составляют фильмы, часто вообще оставленные за бортом Аннеси. Зато любимцы французского фестиваля имеют шансы попасть лишь в информационную «Панораму». Ну и публика Загреба под стать любимому фестивалю: смотрит внимательно, не уходит, подросткового визга не устраивает, но аплодирует самому сложному кино.

Нынешний Анимафест еще не дошел до пика, в главном вечернем конкурсе показали всего две программы из пяти, но общую направленность и дух фестиваля уже смог почувствовать каждый. Это особенно видно и по тому, что конкурс короткометражек тут устраивают только раз в два года, и, значит, в соревновании участвуют и те фильмы, что были год назад в Аннеси. В ином, более для них адекватном контексте, они и смотрятся совершенно иначе. Вот, например, фильм знаменитого немецкого израильтянина Гила Алкабеца «Таймкод да Винчи» (очевидно, издевательски отсылающий к «Коду да Винчи»). В прошлом году он в конкурс Аннеси не попал, а теперь ясно, что «Таймкод» нужно показывать студентам художественных вузов -- так много он открывает в великой картине. В этом фильме нет ничего нарисованного Алкабецом, но он так стремительно монтирует крошечные фрагменты «Тайной вечери», озвучивая это не только музыкой, но и глухим ропотом голосов, топотом, звуками шумной подвижной толпы, что становится очевидно, что картина да Винчи полна движением. Она превращается в говорливое застолье, где люди болтают, передают друг другу еду, шевелят ногами под столом, и только одна фигура в центре остается спокойной. А потом: «ш-ш-ш» -- палец к губам, и все замерли и затихли.

В прошлогодний конкурс Аннеси не попал «Позвоночник» знаменитого канадца, оскаровского лауреата Криса Ландрета, где он снова в технологии трехмерной компьютерной анимации рисует фантастических людей, чье душевное искривление выражено в галлюцинаторно трансформированных телах. Речь тут о странной паре, где муж, лишенный позвоночника, похож на тряпку, а жена раздута, как гигантский шар. Все дело в том, что доминировавшая жена лишила мужа воли, но лишь она уходит, он распрямляется, и сверкающий, как радуга, позвоночник вырастает у него за спиной.

В первых двух программах нынешнего Анимафеста показали и несколько свежих картин весьма известных режиссеров. Молодой швед Юнас Оделл, уже прославившийся несколькими картинами в жанре документальной анимации (за фильм «Никогда, как в первый раз» четыре года назад он получил «Золотого медведя» в Берлине), продолжает свои опыты. Теперь Оделл снял фильм Tussilago, основанный на интервью с женщиной, арестованной в Швеции 23 года назад как террористка. Она рассказывает историю своей любви к молодому немецкому террористу, руководившему группой, готовящей похищение политической деятельницы. Но в картине показана беспечная и безответственная жизнь бездомного и хипповствующего раздолбая-анархиста, для которого терроризм -лишь развлечение.

Еще один очень занятный фильм -- «Семейный портрет» молодого англичанина Йозефа Пиеса, недавно названного в числе «интернациональных звезд экрана завтрашнего дня». На съемке в фотоателье под внимательным взглядом фотографа внутрисемейные проблемы пары с двумя детьми -- ревность, подозрения, раздражение и др. -- вылезают наружу. Гротескная графика Пиеса впечатляюще демонстрирует, как обыкновенные лица героев уродуются, постепенно превращая их в монстров.

Одна из главных звезд немецкой артхаусной анимации Андреас Хикаде показал фильм «Любовь и кража» и предпослал ему цитату из Боба Дилана: «Я храню твой дар, и теперь он часть меня». Этим даром, в сущности, оказывается вся история анимации, а фильм всегда крайне жесткого Хикаде превращается в объяснение в любви к ней. Его картина -- это превращения образов старой анимации от Бетти Буп и Микки-Мауса, исполненное невероятно эффектно и декоративно. На цветном фоне возникает лицо одного из героев -- распухая или перекручиваясь, оно стремительно превращается в другое, затем в третье: оказывается, одно хранится в другом. А в конце, постепенно трансформируясь, классические герои превращаются в очень узнаваемых героев фильмов самого Хикаде. Действительно «твой дар теперь часть меня».

Ну и напоследок скажу о картине легенды эстонской анимации Прийта Пярна, которую он снял вместе с женой Ольгой, -- «Водолазы под дождем». Этот фильм, который начал путешествие по фестивалям совсем недавно и уже имеет убедительные призы, показывает нам совсем нового Пярна -- тихого и лирического, хоть его дар абсурдиста никуда не делся. В этой ленте о паре, где муж работает водолазом, а жена -- ночным дантистом, что позволяет им встречаться только на минуту утром и на минуту вечером, когда один уже вернулся, а другой должен уходить, -- много смешного, нелепого, много медитативного и таинственного (например, картины бессонницы героини). Но прежде всего в памяти застревает их встреча, когда любящие смотрят друг на друга неотрывно, и жена бросает кусок сахара мимо чашки, тот шипит и растворяется в крышке стола, а потом она вот так же, не глядя, мешает «чай» ложечкой, которая тоже погружается в стол.

Разумеется, в конкурсе Загреба немало картин, которые прямо отсюда поедут на конкурс в Аннеси, а с ними переместится туда и часть режиссеров. Любопытно будет посмотреть, как примут в «анимационном Канне» этого года те экспериментальные работы, которыми так гордится Загреб. Например «Дневник Липсетта» --- новый фильм канадского болгарина, известного поклонника авангарда начала века (в том числе русского) Теодора Ушева. Это картина о канадском киноэкспериментаторе, впавшем в депрессию, а затем сошедшем с ума и погибшем, наверное, многое скажет о судьбе экспериментального искусства, которому сегодня не легче, чем было прежде.