В предстоящий уикенд в столичном ледовом дворце «Мегаспорт» на Ходынке пройдет этап Гран-при по фигурному катанию Кубок России, где выступят спортсмены из 11 стран. Одной из участниц соревнований будет 17-летняя Ксения МАКАРОВА -- фигуристка, которая родилась в Питере, а сейчас живет в США. Дочь призеров Олимпийских игр-84, чемпионата мира-88 и двукратных победителей первенств Европы Ларисы Селезневой и Олега Макарова. Накануне турнира корреспондент «Времени новостей» Ольга ЕРМОЛИНА побеседовала с Ксенией Макаровой.

-- Ксения, когда вы прилетели в Москву?

-- В субботу. За пять дней до начала этапа, чтобы успеть акклиматизироваться. Все-таки восьмичасовая разница с Америкой дает о себе знать, а мне надо быть свежей.

-- На канадском этапе серии вы завоевали «серебро». Ожидали от себя такой прыти?

-- Честно говоря, я не думала, что выступлю так здорово. Ехала в Канаду, чтобы просто попробовать свои силы, откататься в удовольствие, а в итоге стала второй. Даже мама после соревнований мне призналась, что ничего подобного не ожидала от меня, ведь это первый сезон, когда я выступаю в серии Гран-при на взрослом уровне.

-- Что вам особенно нравится в ваших программах этого сезона?

-- Испанская тема. Руки, движения, южный темперамент -- все это очень подходит мне. И главное -- хорошо получается. Испанские мотивы так или иначе присутствуют в обеих программах. В короткой, «Фламенко», я играю роль стервы, которая очень высокого мнения о себе. Она лучше, красивее, умнее всех, и именно такой образ я стараюсь воплотить на льду. В произвольной, поставленной на музыку к фильму «Эвита», нам пришлось несколько переделать сюжет. Это рассказ о великой женщине с непростой судьбой. Его нет смысла пересказывать, потому что многие видели кино, где главную роль сыграла Мадонна. Мы взяли за основу трагическую тему где я как героиня умираю в самом начале программы, чтобы затем возродиться и продолжать жить.

Мне кажется, что в современном фигурном катании не только техническая сторона, но и идея играют немаловажную роль. Конечно, прыжки -- это прыжки, но и программы должны быть, как спектакли, интересными. Еще очень важно, чтобы я сама прочувствовала их, потому что если будет драйв, то это настроение передастся зрителям.

-- Кто подсказал вам идеи программ?

-- Мой хореограф Нина Петренко и мама.

-- Насколько родители вмешиваются в ваш тренировочный процесс?

-- Они всегда готовы помочь. И в выходные мама и папа очень много времени проводят со мной на льду. Да и после тренировок дома разбирают мои ошибки, постоянно что-то подсказывают. В том, что я сегодня увлечена фигурным катанием, немаловажную роль сыграли родители. Но так и должно было быть, ведь они сами фигуристы. Я даже не помню, когда в первый раз вышла на лед. Это было очень рано.

-- И сразу поняли: вот это мое.

-- Нет, как раз наоборот. Мне совсем не нравилось кататься на льду. Холодно было и падать больно. Ездить с родителями на показательные выступления тогда мне казалось неинтересным. Но они не настаивали и не заставляли меня. И поначалу в нашей семье никто не думал, что я стану фигуристкой. А когда мне исполнилось лет семь, то что-то вдруг изменилось. Я поняла, что могу делать что-то хорошо и с удовольствием на льду. С этого все и пошло.

-- Почему вы решили тренироваться у Виктора Петренко, ведь могли бы продолжить работу с родителями?

-- Наверное, могла бы, но папа посоветовал Виктора Васильевича. И мама с этим согласилась. Родители сказали, что для всех нас это будет самый лучший вариант. Понимаете, родители -- это родители. Невозможно проводить с ними все время. На тренировках, после тренировок, обсуждать и говорить только о фигурном катании. Для меня и для них это было непросто выдерживать. Возникало ненужное напряжение. Мы спорили, ругались. А с переходом к Виктору и Нине Петренко мои отношения с родителями стали даже лучше, чем прежде. Во всяком случае сейчас я общаюсь с папой и мамой профессионально, на равных, а не как ученик с тренерами.

-- Словом, тренироваться под началом родителей сложно?

-- В таком сотрудничестве есть определенные плюсы и минусы. С одной стороны, они сами были фигуристами, потому и понимают меня от и до. С другой -- когда у меня нет сил и хочется покапризничать, они не жалеют меня, а со строгостью в голосе повторяют одно: «Ты можешь, можешь!»

Конечно, сейчас они очень довольны тем, как складывается моя спортивная карьера. Но при этом очень переживают. Мама вообще никогда не смотрит мои выступления. У папы выдержка посильнее. Смотрит, следит, чтобы потом разобрать все досконально. Мама рассказывала, что во время моего катания он отключается от всего и даже прыгает вместе со мной у телевизора.

-- У вас есть кумиры среди фигуристов?

-- Раньше мне очень нравилась Ирина Слуцкая. Когда она каталась, то я смотрела только на нее. Сейчас мне импонирует японец Дайсуке Такахаши. Как он здорово прыгает, скользит, какие у него великолепные вращения.

-- Почти девять лет вы живете в США. В связи с этим приглашение в сборную России явилось для вас неожиданностью?

-- Конечно, это было неожиданно, тем более сразу выиграть чемпионат России. Я только сейчас начинаю по-настоящему осознавать, что это такое и насколько непросто мне будет в будущем. Сегодня в России подрастают новые талантливые фигуристки, поэтому дальше надо будет работать еще больше, чтобы пробиться в команду.

-- Кем вы ощущаете себя в душе -- русской или американкой?

-- Самое смешное, что в США я чувствую себя русской, а в России -- американкой.

-- Но вы же говорите по-английски без акцента?

-- Да. Я по-русски говорю с акцентом. Но дело в другом, не знаю почему, но в Америке лишь стоит мне произнести несколько фраз, то сразу следует вопрос: откуда я родом? Не знаю, как люди это определяют? Возможно, по внешнему виду.

-- А чем, на ваш взгляд, отличаются внешне американцы и русские?

-- Мне кажется, русские очень гордые, а американцы более раскованные. Мне кажется, что с американцами проще и легче в общении. Про многих из них можно сказать: он рубаха-парень.

-- Как продвигается ваша учеба в школе?

-- Остался еще год, а потом я буду поступать в университет, чтобы стать полицейским. Мне очень нравится эта профессия, да и вообще все, что связано с криминалистикой.

-- Откуда такая тяга?

-- Меня это всегда привлекало. Возможно, насмотрелась детективов «Полиция Майами» и других. В прошлом году я даже брала уроки по юридической теме, и у меня неплохо получалось. Преподаватели ставили хорошие оценки. Сейчас не берусь загадывать, что будет в будущем, потому что надо понять, как это сочетается с фигурным катанием. Но в любом случае, если не пойдет, то можно будет все поменять. А вот тренером, я быть не хочу. Правда. Пока я к этому не готова. Выступать самой намного проще, чем стоять у бортика. Я же вижу, как волнуется Виктор Васильевич. Да и Джонни Вейр часто повторяет, что им гораздо сложнее, чем мне.

-- Джонни по-прежнему помогает вам?

-- Очень. Он, если так можно сказать, мой добровольный тренер. Джонни всегда поддерживает меня и успокаивает. Удивительно, что он не произносит каких-то особенных слов, но говорит так, что я почему-то ему верю.

-- У вас есть какой-то свой ритуал перед выходом на лед?

-- Да, я вожу с собой иконочки, и мама всегда дает мне святую воду. На турнирах я все делаю так, в той же последовательности, что и на тренировке. Ведь соревнования -- это та же тренировка, только в красивом платье.