Как в любом мало-мальски уважающем себя американском учебном заведении непременно найдется группа архетипических персонажей, которых создателям триллеров одно удовольствие расставлять по порядку выбывания из игры, так и на филологическом факультете Московского государственно университета подобрался полный комплект конструктора «собери блокбастер сам». Так что в этнографическую экспедицию за древними карельскими заговорами и преданиями под руководством Рассеянного профессора (Владимир Носик) отправляются Силач, Мажор, Представитель некоренной национальности, Блондинка, Две неразличимые подружки, Ботаник в очках и Готическая девушка, страдающая от непонимания.

По пути в живописную глухомань они ведут себя в строгом соответствии со штатным расписанием, то есть шутят, задаются, заигрывают и страдают от ревности, до тех пор, пока кривая не выводит Страдалицу (Светлана Иванова) и Очкарика (Иван Жидков) в древнюю пещеру, где обнаруживается мумифицированная ведьма, чахнущая над красивым древним щитом. Само собой, потревоженные горе-фольклористами могущественные силы переходят в молодое девичье тело, а происходящим на редкость оперативно начинает интересоваться загадочное Министерство недр во главе с инфернальным Александром Александровичем (Сергей Угрюмов), который небезосновательно полагает, что власть над миром должна принадлежать ему, и никому больше. Дальше больше: в повествование вразвалочку выходят бесы-спецназовцы, вылетают озерные ведьмы-амазонки, древние артефакты излучают необоримую энергию, а время то замирает, то стремит свой бег в обратную сторону.

«Первый российский фильм в 3D», каковым именуют «Темный мир» Антона Мергедичева (поставившего в свое время сиквел «Боя с тенью» Алексея Сидорова, который здесь является продюсером и соавтором сценария), явно не собирался становиться «русским «Аватаром» и вообще принципиально раздвигать рамки. Не случись трехмерного бума, он наверняка и тогда бы увидел свет, весьма аккуратно (если не сказать осторожно) используя предоставляемые жанром возможности. Тут нет замаха не только на «Аватар», но и на «Властелина колец» или «Хроники Нарнии». Это не эпос, а история в духе среднебюджетного западного фэнтези. Со спецэффектами, скорее обозначающими происходящее, нежели захватывающими дух. С фабулой локальной, не требующей тщательной проработки мифологии придуманного мира. (Вполне достаточно нескольких труднопроизносимых древних имен да парочки артефактов, названия которых в сценарии наверняка написаны с большой буквы: например, Затерянный Ковчег, Горячий Камень, Яйца Судьбы...) С однозначным представлением о добре и зле. Главный злодей в исполнении Угрюмова временами практически неотличим от Брюса Пэйна или Джулиана Сэндза, которые за свой век переиграли кучу такого рода черных властелинов. Так что в результате больше всего «Темный мир» похож на какую-нибудь четвертую серию «Горца» -- но как если бы не существовало трех предыдущих.

Умело притворявшийся блокбастером на этапе рекламной кампании «Темный мир» не совсем то, чем кажется на первый взгляд: в недлинной табели о рангах отечественных кинофантазий он ближе к «Волкодаву», нежели к «Дозорам». Языческие силы оказываются внедренными в урбанистическую повседневность лишь в коротеньком эпилоге, из тех, что в голливудских аналогах зачастую припрятывают под конец финальных титров. Вроде бы отложенный на определенное время рагнарек наступает аккурат в аудитории МГУ, главное здание которого разваливается на куски весьма живописно, хотя и на редкость стремительно (не то что обстоятельно раскатывающее пол-Москвы колесо обозрения в кульминационной сцене «Дневного дозора»). Основное же действие разворачивается в заповедных и дремучих карельских кущах, в соответствии если не с классическими образцами жанра, то уж как минимум с детским постмодерном советских времен, с удовольствием использовавшим сюжетную схему «в гостях у сказки» (от мультфильма «Вовка в тридевятом царстве» до фильма «Там, на неведомых дорожках», экранизации повести Эдуарда Успенского «Вниз по волшебной реке»). Но и превратиться в филологическую киноигру, где действия разворачивается строго в соответствии с пропповской «Морфологией сказки», тоже не хватает то ли возможностей, то ли желания. Итогом становится довольно симпатичный (или во всяком случае не вызывающий активной идиосинкразии) фильм. Не самый эмоциональный, как будто сдерживающий себя от постоянного соблазна пуститься в оголтелую пляску Святого Витта. Осваивающий новые технологии обстоятельно и немного робко -- будто купальщик пробует температуру воды в лесном озере пальцем ноги. И, несмотря на подчеркнуто молодежный, почти тинейджерский контекст, трогательно старомодный. В одной из сцен старуха-ведунья (или все-таки Баба-яга), объясняя ребятам свой статус в Темном мире, сравнивает с себя с охранительницей границ -- «как будто Карацупа с Джульбарсом». И абсолютно очевидно, что два этих имени звучат для юных героев такой же тарабарщиной, как состоящие из одних шипящих согласных имена лавкрафтовских древних богов.