Ровно 30 лет назад на польском Балтийском побережье завершилась массовая 18-дневная забастовка. Беспрецедентная для социалистической Польши акция, начавшаяся на судоверфи Гданьска, привела к появлению первого независимого профсоюза «Солидарность», которому спустя десятилетие доведется сыграть роль катализатора коренных изменений в государственном строе Польши и всей Восточной Европы. Тогда, в августе 1980-го, польские власти пошли на компромисс с бастующими. 30 августа было подписано соглашение в Щецине, а 31 августа -- в Гданьске. Знаменитое Гданьское соглашение вместе с председателем специальной правительственной комиссии подписал от имени межзаводского забастовочного комитета электрик Лех Валенса -- будущий президент Польши в 1990--1995 годах. О событиях тридцатилетней давности «Времени новостей» рассказал главный организатор забастовки и соавтор требований рабочих, прототип героя фильма Анджея Вайды «Человек из железа», ныне маршал сената (верхней палаты польского парламента) Богдан БОРУСЕВИЧ.

-- Когда говорим «август восьмидесятого», подразумеваем «Солидарность»...

-- «Польский август» -- это одно, а «Солидарность» -- другое. Из того августа вышли многие демократические движения и партии, некоторые из которых действуют и сейчас. Август 80-го -- это большая забастовка, но еще не «Солидарность». Независимый профсоюз был создан позже, когда мы уже покинули судоверфь. Он был зарегистрирован в октябре.

-- Чем была та забастовка лета 1980-го?

-- Бескровным общественным национальным восстанием, которое приняло форму гигантской забастовки. Без забастовки не было бы «Солидарности», рыночной экономики, нынешней свободной и демократической Польши. Все это происходит из августа 80-го, когда главным стало преодоление партийной монополии Польской объединенной рабочей партии.

-- В одной из статей про историю «Солидарности» читаю: «В августе 1980 года Борусевич придумал и организовал забастовку на Гданьской судоверфи, а Валенса ее возглавил»...

-- Забастовка не возникла из ничего. Как член «Комитета защиты рабочих» (общественная правозащитная организация, созданная в Польше во второй половине 1970-х. -- Ред.) я был, по сути, профессиональным революционером. Более двух лет я занимался организацией забастовки. Это была трудоемкая работа, которую осложняли службы безопасности, задержания, аресты, всякого рода ревизии. Но мне удалось подобрать группу из нескольких десятков знающих и опытных активистов. О ее потенциале говорит такой факт: из группы впоследствии вышли два президента -- Лех Валенса и Лех Качиньский, нынешний премьер Дональд Туск и маршал сената -- ваш покорный слуга. Нынешний президент Бронислав Коморовский тогда тоже был в оппозиции, только в Варшаве.

Поводом для забастовки стало увольнение 9 августа крановщицы Анны Валентинович (погибла в катастрофе президентского самолета под Смоленском 10 апреля 2010 года. -- Ред.), которая три десятка лет проработала на верфи. Я пришел к выводу, что если мы ее не защитим, то вся подготовительная работа окажется напрасной. Я и так уже чувствовал, что спецслужбы и власть отделяют меня от рабочих. С протеста 14 августа и началась забастовка. Взрыв был организован, а Валенса позже потянул эту забастовку, стал ее «паровозом». Мне оставалось смотреть, чтобы этот паровоз шел в нужном направлении.

-- Что привело к успеху?

-- Мы были научены кровавым опытом декабря 1970 года, когда были жестоко подавлены выступления рабочих. Тогда противостояние с властью завершилось трагедией. В приморских городах Гданьске, Гдыне, Щецине и Эльблонге погибли 44 человека, свыше тысячи получили пулевые ранения, несколько тысяч были арестованы. Это были массовые репрессии. И память о них стала почвой для нашей деятельности. Декабрь 70-го стал основой для августа 80-го. Люди имели опыт борьбы, у нас уже были кружки самообразования, нелегальные издательства и своя периодика. Мы уже понимали, как должны действовать, все были очень дружны и доверяли друг другу.

-- Всякий раз при очередных годовщинах августа 80-го вспоминают значительное повышение цен на мясо и мясопродукты, которое стало катализатором забастовок...

-- В декабре 1970-го и в июле 1980-го волна протестов и забастовок действительно имела экономический характер и была вызвана резким повышением цен. И заканчивалось все это повышением зарплат. Но в августе это уже стало вещью второстепенной. Забастовки приобрели иной характер. Мы знали, что требовать. Повышение зарплаты было уже не главным.

-- За что же вы боролись в августе 80-го -- за улучшение благосостояния или политические свободы?

-- Самым первым из 21 требования была легализация независимых от партии и работодателей профсоюзов. Мы хотели получить гарантированное право на забастовки и соблюдение прописанных в конституции принципов свободы слова и печати. Были также социально-экономические требования. Правительство понимало, что после принятия таких требований система может рассыпаться. Поэтому забастовка продолжалась так долго.

-- Какое значение имела та забастовка для последующих политических перемен в стране?

-- Она изменила сознание поляков. Это была наша огромная победа -- бескровная, без больших потерь. И это очень существенно. Мы в Польше привыкли вспоминать разные восстания, большинство из которых проиграны с массовой и бессмысленной гибелью людей. Варшавское восстание 1944 года стало для нас неким синдромом -- до такой ситуации доводить нельзя. Есть определенные границы, которые мы не должны переходить. Находясь в оппозиции, я распространял сатирическую поэму Януша Спотаньского об СССР и Брежневе «Царица и зеркало». Когда же во время забастовок ее начал раздавать мой коллега, то я у него отобрал все экземпляры. Нельзя было допустить никаких антисоветских акцентов, чтобы не спровоцировать репрессии. Мы сделали выводы из того, что происходило в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968-м. И проанализировали, почему СССР тогда вмешался. Поэтому мы не заявляли о выходе из Варшавского договора, а вместо требования отмены цензуры я вписал ее «ограничение».

И еще нельзя было допустить выход людей на улицу -- тогда бы мы потеряли контроль над ситуацией. Сидячая забастовка на предприятии исключала эксцессы и уличные столкновения, способные привести к кровавому результату. Это был опыт декабря 1970 года. А то, что начались переговоры с властями, уже означало, что силового решения не будет.

-- Вы тогда думали об отказе от социалистической системы в Польше? Теперь говорят, что без «Солидарности» это было бы невозможно.

-- Прежде чем выйти из коммунизма, мы должны были избавиться от опеки со стороны СССР. Поляки бунтовали всегда. Отсутствие демократии и суверенитета были очень существенным элементом -- одно без другого, как, например, в Румынии, нас не интересовало. Мы победили в августе, но в декабре 1981 года мы проиграли -- власти ввели военное положение. Системе удалось изолировать Польшу. Наш порыв не был подхвачен ни в ГДР, ни в Чехословакии, ни где-либо еще. Пропаганда делала свое дело: дескать, поляки ленивы от рождения, не хотят работать и только бастуют. Но несколько лет спустя все получилось. В 1989 году прошли свободные выборы -- потому что начались перемены во всем соцлагере в том направлении, в котором шли мы. И потому еще, что СССР начал меняться. Перестройка и гласность сняли заградительный кордон.

-- Как получилось, что поссорились лидеры забастовочного движения августа 80-го и рожденной им «Солидарности»? Они даже не могут вместе отметить 30-летие тех событий! Официальные мероприятия бойкотирует Лех Валенса, заявивший, что «нынешняя «Солидарность» -- это не мой профсоюз»...

-- Так говорит не только Валенса. С нынешней «Солидарностью» не хотят себя связывать большинство тех, кто участвовал в подготовке забастовок 1980-х годов и создании первого независимого профсоюза. Наша «Солидарность» объединяла 9 млн членов, она была профсоюзом, открытым для всех, в том числе для членов партии. Мы всем говорили: «Приходите к нам!» Нынешняя «Солидарность», объединяющая около 600 тыс. членов, связана с крайне правыми партиями и католическим костелом.

Что касается выбора разных путей, то в общественных отношениях все происходит так же, как в семейной жизни: люди влюбляются, заключают брак, ссорятся, расходятся... Мы добились независимости и демократии, что дало всем возможность открыто декларировать свои взгляды. Но юбилейные торжества должны быть объединяющими и общими для всех.

-- Согласно опросам, 74% молодых поляков признают, что история «Солидарности» времен социалистической Польши их не интересует. Как изменить ситуацию?

-- Мы создаем «Центр европейской солидарности» в Гданьске, который будет заниматься не только организацией юбилейных торжеств, но и исследованиями оппозиционных движений в Восточной Европе, включая диссидентов в Советском Союзе. Многие события, которые радикально изменили жизнь в нашей части мира, еще не документированы, память же их участников стирается. Август 80-го и «Солидарность» стали провозвестниками перемен в Восточной Европе. Поэтому очень важно, чтобы их история не подвергалась фальсификации.

Богдан Борусевич родился 11 января 1949 года. Во времена ПНР являлся одним из лидеров антикоммунистической оппозиции, членом «Комитета защиты рабочих», одним из организаторов «Свободных профсоюзов Побережья», редактором оппозиционных журналов «Роботник» и «Роботник Выбжежа». После введения в Польше военного положения в 1981 году действовал в подпольных структурах профобъединения «Солидарность», был арестован и посажен в тюрьму. Участник забастовок на Гданьской судоверфи 1988 года. В 1990--1991 годах Борусевич занимал пост вице-председателя Всепольской комиссии «Солидарности». С 1991 года -- депутат сейма, председатель Чрезвычайной комиссии по расследованию последствий военного положения и Комиссии по делам спецслужб, заместитель главы МВД. С октября 2005 года -- маршал сената. Беспартийный.