Тактическое ядерное оружие (ТЯО) России стало важным политическим фактором в проходящем сейчас в США и России процессе ратификации нового Договора о стратегических наступательных вооружениях. Администрация Барака Обамы убеждает конгресс, что необходимо одобрить договор, в противном случае шансы начать переговоры с Москвой о сокращении почти 4 тыс. ядерных боеприпасов (так они оценивают количество российских ТЯО) равны нулю. Кстати, Пентагон держит на восьми базах НАТО -- в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах, Турции и Великобритании 400 атомных бомб В61.

Ведущий научный сотрудник Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при Московском физико-техническом институте Евгений Мясников считает, что Россия могла бы попытаться добиться существенных преимуществ в решении проблем ПРО и стратегических неядерных вооружений, сделав уступки в решении проблематики нестратегических ядерных вооружений, то есть ТЯО. При этом сам г-н Мясников признает, что скорее всего США будут рассматривать диалог по совместным программам ПРО как замену обсуждения проблематики ПРО в контексте сокращения ядерных вооружений, то есть в пропагандистских целях.

Так это или нет -- покажет время. На саммите НАТО в Лиссабоне нынешней осенью будет решаться вопрос, нужно ли создавать систему ПРО и должна ли эта работа "стать миссией альянса». К этому времени в НАТО ожидают ответа России на предложение о готовности сотрудничать по созданию совместной системы противоракетной обороны.

Руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, член-корреспондент РАН Алексей Арбатов и заведующий сектором ИМЭМО РАН, профессор МГИМО МИД РФ Сергей Ознобищев писали недавно, что «технический компромисс» на пути реализации договоренностей по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) может быть найден в контексте более широкого «пакетного решения», например в увязке с соглашениями по ТЯО.

Таким образом, предлагается размен ТЯО для решения всех проблем военной безопасности, стоящих перед Россией.

США чрезвычайно заинтересованы во взаимном сокращении ядерных вооружений в большем объеме, чем требует новый Договор по СНВ. Накануне подписания этого договора в Праге американский телеканал Fox News отметил со ссылкой на собственные источники, что «Белый Дом... надеется победить ранее выраженное нежелание России выходить за пределы Договора по СНВ, особенно в той части, которая касается тактических вооружений, вооружений с малым радиусом действия». «США и Россия и после вступления в силу нового соглашения по СНВ будут распоряжаться большей частью ядерных боеголовок, имеющихся на планете, и мы считаем уместным предпринять следующие шаги (по сокращению арсеналов)», -- отметил тогда же помощник заместителя министра обороны по политическим вопросам Джеймс Миллер. "Мы намерены вместе с Россией начать после ратификации соглашения по СНВ обсуждение вопросов, охватывающих весь спектр ядерных вооружений -- стратегических и нестратегических, развернутых и неразвернутых", -- добавил он.

Соответствует ли интересам России размен ТЯО на участие в ПРО, на модернизацию ДОВСЕ и на решение проблем неядерных стратегических вооружений?

Официальное условие участия России в ПРО -- совместная работа над проектом с самого начала. По словам министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, мы не готовы быть «пристегнутыми» к проекту, который изначально создавался без учета нашего мнения. С другой стороны заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин полагает, что строительство европейской ПРО для Вашингтона -- чисто политический проект, не имеющий отношения к военным «угрозам». Острый концептуальный кризис в НАТО может привести к полной потере Америкой контроля над Европой. Участвовать в политическом проекте по привязыванию Европы к Америке нам явно ни к чему. Постпред России при НАТО Дмитрий Рогозин считает, что, несмотря на общие угрозы, которые есть у РФ и НАТО, для них не нужна единая система ПРО. По словам г-на Рогозина, эти угрозы "нужно пробовать решить дипломатически, прежде чем говорить о строительстве единой системы противоракетной обороны".

Имеется в виду инициатива президента Дмитрия Медведева по глобальному договору о европейской безопасности. Предполагалось, что в случае подписания этого договора в Европе возникнут общие военные базы и таким образом будет решена вторая проблема -- обычных вооружений на континенте, то есть сдвинется с места обсуждение ДОВСЕ. Сейчас страны НАТО превосходят Россию по тяжелым вооружениям в три раза. Это преимущество компенсируется наличием у России тактического ядерного оружия. Таким образом, размен российского ТЯО для решения этих проблем не является безальтернативным.

Наконец, третий вопрос -- неядерные стратегические вооружения. В Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года и в Военной доктрине РФ, принятых соответственно в 2009 и 2010 годах, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия отнесено к основным внешним военным опасностям для Российской Федерации наряду с созданием и развертыванием стратегической противоракетной обороны и милитаризацией космического пространства. В выступлении осенью 2009 году на Генеральной Ассамблее ООН президент Дмитрий Медведев говорил: "Без решения таких проблем, как противоракетная оборона и создание потенциала СНВ в неядерном оснащении, добиться реального прогресса в деле ядерного разоружения невозможно". Новый Договор СНВ ограничивает стратегические неядерные вооружения значительно в меньшей степени, чем "старый".

Неядерные стратегические вооружения разрабатываются в США в рамках концепции «Быстрого глобального удара» (БГУ). «Данная концепция в сочетании с глобальной ПРО становится инструментом обретения политического и стратегического доминирования в мире. Это достаточно серьезный фактор, подрывающий принципы взаимного сдерживания и обоюдной безопасности, размывающий архитектуру стратегической стабильности», -- считает директор департамента по вопросам безопасности и разоружения МИД РФ Анатолий Антонов.

Договор по СНВ, подписанный 8 апреля 2010 года в Праге президентами России и США, не ограничивает такие неядерные стратегические вооружения (НСВ), как баллистические ракеты «воздух--земля», а также крылатые ракеты воздушного базирования большой дальности, которые могут быть развернуты в рамках концепции БГУ.

«Проблема стратегических неядерных вооружений способна завести в тупик российско-американские переговоры по следующему этапу сокращений», -- считает Евгений Мясников. США по модели работы с проблемой ПРО могут попытаться вовлечь Россию в обсуждение совместной работы по созданию НСВ. Несколько лет назад во время встречи Роберта Гейтса и Сергея Иванова министр обороны США поинтересовался мнением коллеги о создании на взаимной основе НСВ. Однако использование модели ПРО в переговорах с Россией по неядерным стратегическим вооружениям вряд ли даст положительные результаты. Ведь ПРО -- это оборонительная система, а НСВ -- наступательная.

Любая попытка определить источник угрозы даже при создании ПРО повлечет существенные политические издержки для России, которая не относит какие-либо страны к "изгоям". Гипотетическое сотрудничество с США в области наступательных вооружений имело бы еще более далеко идущие политические последствия для России. Кроме того, если в области ПРО России есть что предложить Западу, то в области высокоточного оружия США явно ее опережают.

В настоящее время именно неядерные стратегические вооружения являются наиболее дестабилизирующими, и в решении этой проблемы большую роль может сыграть тактическое ядерное оружие России. Немаловажно и то, что ТЯО экономически гораздо выгоднее НСВ. Один тактический ядерный заряд в разы дешевле крылатой ракеты и тем более баллистической.