Два месяца назад исполнилось 80 лет со дня рождения Эдисона Денисова -- крупнейшего композитора второй половины ХХ века, выдающегося педагога и просветителя. Сегодня его музыка исполняется нечасто, а о большом юбилейном фестивале можно только мечтать. Тем не менее в Москве состоялось два вечера, так или иначе связанных с именем Денисова. Две программы -- две формы концертного бытования его музыки, все еще не достигшей вполне своего слушателя.

Тридцать лет назад имя Денисова называли в одном ряду c именами Альфреда Шнитке и Софии Губайдулиной. «Московская тройка», визитная карточка советского авангарда, возникла отчасти стихийно: каждый был и остался самостоятельной величиной. Сегодня Денисов в некотором смысле позади своих собратьев. Шнитке играют не слишком часто как у нас, так и за рубежом, зато практически все его сочинения записаны (и потому доступны), а фирмы звукозаписи находят и издают «неизвестного Шнитке». Губайдулиной меньше везет с записями, зато у нее нет недостатка в постоянных исполнениях и новых заказах. Она, здравствующий классик, по-прежнему отдает сочинению музыки практически все свое время.

С наследием Денисова все непросто: многие опусы не записаны вообще, другие записаны давно и не переиздавались, даже в крупных магазинах его дисков почти нет. Значительная часть публики помнит -- и сторонится -- Денисова как «авангардиста», не задумываясь о том, что в данном случае это слово ничего не значит, и не желая вслушаться в денисовскую музыку. Между тем сегодня она меньше всего ассоциируется с авангардом. Это особенно слышно, если сочинения Денисова помещены в контекст музыки более поздней, как на концерте в Большом зале Консерватории неделю назад, или более ранней, как на вечере в Малом зале.

Программу в БЗК представил оркестр «Новая Россия»; этот концерт -- единственное, что осталось от фестиваля памяти Денисова, планировавшегося в Консерватории и отмененного после перемен в руководстве вуза. Дирижировал Оливье Кюанде (Швейцария), не раз выступавший в Москве, в том числе с музыкой Денисова. Жерар Циннстаг, Франсуа Парис, Дьердь Куртаг -- вот в какой компании оказался Денисов, чья знаменитая «Живопись» завершила концерт. Куртаг -- почти ровесник Денисова, его «Стела» присутствовала в программе в первую очередь как дань уважения еще одному мастеру денисовского поколения (правда, для Куртага сочинение на удивление традиционно). Циннстаг и Парис существенно младше Денисова, и на фоне их сочинений «Живопись» звучала уже как классика уровня Дебюсси. Отсюда не следует, что Денисов устарел -- напротив, он все прочнее занимает место в истории.

Это стало еще очевиднее после камерной программы в МЗК, составленной в лучших современных традициях (у нас, впрочем, почти не освоенных). В начале и конце -- сочинения двух Бахов, отца и сына; между ними -- музыка Губайдулиной, Рамо и Денисова. При общей стройности программы второе отделение было настолько цельным, что первое осталось немного в тени; в нем участвовали Александр Рудин (виолончель), Андраш Адориан (флейта) и Людмила Голуб (орган, клавесин), исполнявшие музыку Денисова еще при его жизни. После антракта к ним присоединился гитарист Дмитрий Илларионов; на сцене остались он и Людмила Голуб, тогда как флейтист переместился на балкон. Таким образом, пьесу Денисова «На Бога надеется сердце мое» удалось сыграть близко к замыслу автора, предназначавшего ее для исполнения в соборе, где три солиста удалены друг от друга. Пьеса начинается с лейтмотива «Музыкального приношения» Баха-отца, который то исчезает, то возвращается, но за ним быстро перестаешь следить, увлекаясь красотой музыки Денисова.

Затем Рудин, Голуб, Адориан и примкнувший к ним скрипач Назар Кожухарь сыграли несколько фрагментов собственно из «Музыкального приношения», напомнив, что наш современник Денисов уже ближе к Баху, чем к нам. Понять это, играть музыку Денисова чаще, увидеть в нем не авангардиста, а продолжателя великих традиций -- один из способов не отстать от музыки сегодняшнего дня, которая без Денисова была бы, вероятно, другой.