Всякий месяц можно наткнуться в эфире на программу, которая бы служила подсветкой к актуальной реальности. В апреле «подсветкой» оказался Николай Васильевич Гоголь, чей 200-летний юбилей ТВ отпраздновало достаточно подробно и квалифицированно.

Среди многочисленных передач по мотивам классика стоит выделить сериал Игоря Золотуского «Оправдание Гоголя» на «Культуре» и двухчастное видеоэссе Леонида Парфенова «Птица Гоголь» на «Первом».

Леонид Парфенов после того, как оказался выдавленным из живого эфира, отставленным от современной повседневности на ТВ, занялся юбилеями классиков. И не всякими, а отборными, с двумя нулями. «Надысь» -- Пушкина и «намедни» -- Гоголя.

У Парфенова есть свой золотой ключик от исторического зазеркалья. Перешагнув порог, он с любопытством неофита оглядывает, ощупывает предметы, окружавшие писателя.

Заглянуть к Гоголю в гости и провести по гоголевским местам и сочинениям интересную, насыщенную информацией экскурсию телезрителей -- это одна задача.

Другая -- заглянуть в Гоголя. Тут в помощь гиду -- гоголевские создания. Вот они-то и возвращают нас к нашим баранам.

Стоило Парфенову попомнить «Ревизора», как в памяти ожила «картинка» с михалковского съезда в Гостином дворе. Господина Михалкова две тысячи мастеров кино вкупе с тридцатью тысячами курьеров умоляли поруководить их департаментом. А он ни в какую. Ему: просим, умоляем... Он: ни, ни, ни за что, нипочем, никогда -- ну ладно. И, прослезившись, согласился поруководить.

Его доклад на том же съезде выглядел столь же достоверным, как информация Ноздрева о похищении Чичиковым губернаторской дочки. Подробности дошли до того, что уже начал называть ямщиков, участвовавших в похищении, по именам. И т.д.

Эдвард Радзинский, излагая в продолжение всего апреля историю Наполеона, то и дело навевал прозрачные аллюзии.

Ведя бои за какой-то населенный пункт, молодой генерал Бонапарт приказал срыть все брустверы, за которыми могли укрыться его же солдаты. Когда полководца-новатора спросили, как без укрытия воевать, он гордо ответил: «Нам укрытием служит патриотизм». Про министра своего двора Фуше хорошо сказал: «Хитер и подл, а все думают, что умен». Это драматургу Грибоедову было ясно, что горе -- от ума. А сегодня: и жадность от ума, и подлость от ума. И даже глупость все от того же -- от ума.

От очень большого ума Никита Михалков в эфире «ТВ-Центра» заткнул рот своему оппоненту фразой: «А у вас штаны-то застегнуты?»

Праздником на улице шоу-бизнеса стал юбилей Аллы Пугачевой, для которой, как я смог заметить, жажда жизни -- все, а имидж -- как шляпка или пончо.

В эти юбилейные дни и вечера Алла Пугачева много пела. Ей пели. Ее пели. Но было и другое. Рядом с женщиной, которая поет, заняла свое место женщина, которая говорит и о которой говорят. И шлейфом потянулись за ее сновидениями о любви рассказы о перипетиях ее частной жизни, о ее романах, мужьях... НТВ не поленилось и посвятило сюжет ее домработнице Люсе. Это знак того, что Алла Борисовна нынче уже не просто живой миф, но... живой бренд.

За торжествами по случаю дня рождения популярной певицы ТВ не заметило день рождения ГУЛАГа, коему 15 апреля исполнилось 90 лет и который, по мысли Варлама Шаламова, стал «уроком обнажения звериного начала при самых гуманистических концепциях». Ни один канал ни кадром, ни словом не вспомнил этот урок.

Лучшее, что было в апреле, -- документальная лента Елизаветы Листовой «Метро».

Самое интересное в фильме -- это культурологическая составляющая Московского метрополитена. Метрополитену глубокого залегания предстояло стать не просто средством массового передвижения, но роскошью подземного царства-государства. Царства света, скорости, свежести и монументальной пропаганды.

В архитектуре фильма, как и в архитектуре самого метро, «работает» система возвышений и снижений с исправностью эскалатора. От ада на земле до рая под землей. И обратно. От высоких материй к низким. И обратно. И что еще дорого, так это исторический контекст, в котором пребывает и пульсирует повествование.

Потому и все исследование Елизаветы Листовой получилось документальным фильмом глубокого залегания с мерцающими метафорами и ненавязчивыми прозрениями.

Строго говоря, это не документалистика. Это видеоэссеистика, формат редкий на телевидении. И вряд ли редкий исключительно для нашего телевидения.

Не думаю, что эссеистические опыты Майи Меркель, Леонида Парфенова, Елизаветы Листовой могли бы потеснить в эфире опыты Петросяна, Дубовицкой, Малахова и Собчак. Но что им дано, так это намекнуть на неприличие последних. Намекнуть на грань между людьми и их модифицированными двойниками. Я имею в виду не только телесоздателей, но и телепотребителей.