Вице-президент Союза биатлонистов России (СБР), четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов по-прежнему будет работать в этой спортивной федерации. Эту информацию по окончании конференции СБР подтвердил глава российского биатлонного союза, президент группы «Онэксим» Михаил Прохоров. В интервью корреспонденту «Времени новостей» Ольге ЕРМОЛИНОЙ Александр ТИХОНОВ высказал свое мнение о допинговом скандале в отечественном биатлоне, провальном сезоне и о необходимых перестановках в тренерском штабе сборной.



-- Александр Иванович, 8--10 мая в Зальцбурге состоится заседание специальной комиссии Международного союза биатлонистов (ИБУ) по поводу применения допинга тремя российскими биатлонистами -- Екатериной Юрьевой, Альбиной Ахатовой и Дмитрием Ярошенко. Существует ли какая-либо вероятность того, что вердикт, вынесенный ИБУ, может быть оправдательным?

-- У нас есть подобные прецеденты. Я лично боролся за Ахатову в 2003 году, и тогда ее удалось отстоять. Второй случай произошел с Татьяной Моисеевой. Проба «А» спортсменки была положительной, и я взял на себя ответственность, рискнул и настоял на вскрытии пробы «Б». Та оказалась отрицательной, и Моисеева была оправдана. Замечу, что во время моего президентства мы не имели тех возможностей, которыми располагаем сегодня. Наши антидопинговые комиссии, недавно созданная РУСАДА -- это только начало пути. Пока это непрофессиональные организации. Абсолютно. Мы сдаем по 200 допинг-проб, и среди них нет ни одной положительной, а потом выявляется что-то... Я очень надеюсь на то, что назначенный член антидопинговой комиссии СБР Александр Перелыгин -- суперпрофессионал в таких вопросах -- сможет поставить работу как требуется.

Еще я очень надеюсь, что в Зальцбурге случится чудо. Но если его и не произойдет, то все равно будем идти до конца. Исполком ИБУ, где будет рассматриваться этот вопрос, назначен на 22--23 мая. Я намерен вылететь в Зальцбург и присутствовать там. До этого 8--10 мая пройдет первое заседание комиссии ИБУ, где будет вынесено какое-то решение.

-- На заседании исполкома Олимпийского комитета России вы единственный назвали фамилию врача, который, по вашему же выражению, «химичил» с запрещенными препаратами в российском биатлоне и не только в этом виде спорта.

-- Почему только я? Ее назвал министр спорта. Вы имеете в виду Станислава Дмитриева? Эту фамилию назвали все.

-- Скажите, а почему этот «специалист», если про его деятельность все знали, не был отлучен от сборных команд?

-- Это вопрос не ко мне. Я общественник. И мне сложно об этом рассуждать.

-- Но у вас есть, скажем так, своя версия, как он оказался в сборной команде, как пришел туда?

-- И вы приходите в команду. Вам никто не запретит, пожалуйста. Это общественная организация.

-- Но получается, что тренеры просто закрывали глаза на его присутствие в команде?

-- Я не хочу об этом больше говорить.

-- В какой степени допинговые проблемы, с которыми столкнулись наши биатлонисты перед чемпионатом мира, повлияли на результат?

-- Находиться в такой обстановке было очень тяжело. Но мы все это пережили. А что касается результатов чемпионата, то результаты биатлонного сезона будут подведены на тренерском совете, который запланирован на 18 мая.

-- Тем не менее в начале сезона вы почти на сто процентов предсказали неблагоприятный сценарий выступления нашей мужской команды.

-- Я вам скажу, что выиграл не одно пари, предсказав еще в середине октября результаты сезона. Тогда я утверждал, что первые старты у нашего мужского состава будут более-менее ничего, а затем наступит провал. Думаю, что это интервью будет читать тренер сборной по стрелковой подготовке г-н Гербулов и вспомнит, как я подошел к нему на стрельбище и спросил, как настроение. «Будем бороться за медали», -- ответил он. На что я возразил, что если наши мужчины будут четвертыми, то это место можно считать счастьем. И кто оказался прав? Пятые, шестые, седьмые места...

-- То есть вы считаете, что главная проблема в тренерах мужской команды, которые неверно сверстали план подготовки сборной в предолимпийский сезон?

-- Если бы в тот момент, когда назначали Аликина тренером мужской команды, я оказался в России и имел бы возможность повлиять на ситуацию, то никогда бы этого не допустил. Какое-то время спортсмены держались на старой базе, заложенной Колокольниковым, Савиновым, Сусловым, Касперовичем, тренерами молодежной сборной. Но затем этот лимит иссяк. После того как многие специалисты открыто стали выказывать недовольство результатами выступления нашей мужской команды, я полагал, что Владимир Аликин придет в себя. Все-таки мы с ним вместе выступали, он олимпийский чемпион, имеет огромный опыт. Но ошибся. Дальше стало еще хуже. Я как-то прочитал интервью Аликина, где он сказал, что работает на успех. Но на одном из собраний команды мы говорили совсем о другом. О том, что с учетом опыта предыдущих лет предолимпийский сезон всегда является шаблоном олимпийского. Натуральным шаблоном, по которому полностью должна быть скопирована подготовка к Олимпийским играм. А что получилось в этом году? Полная неразбериха. Абсолютно. Что я просил? Расписать спортсменов, в каких дисциплинах каждый из них стартует и на каком этапе Кубка мира. Что в итоге? Сумбур. Золотая четверка вперед. Золотая четверка валится все глубже и глубже. Ярошенко не попадает уже в тридцатку, потом в число 60 участников гонки преследования. Катастрофа. Выводы? Продолжают ставить одних и тех же спортсменов.

Не дай бог, если в будущем году у тренерского совета хватит «мудрости» отдать в эту же компанию еще и юного Волкова. Мне кажется, что примера Антона Шипулина вполне достаточно. Шипулин на протяжении двух сезонов практически выиграл все. Это был самый перспективный наш золотой фонд. Этого парня стали бояться все иностранцы, включая немцев и норвежцев. Лучше его не было. Чемпион мира, всего один раз он завоевывал второе и третье места. И что мы имеем в нынешнем сезоне? А то, что он позвонил в Свердловск Рощину Владимиру Алексеевичу, директору базы, и со слезами и всхлипываниями попросил: «Заберите меня отсюда, из основного состава сборной страны». И личный тренер спортсмена Путров сказал то же самое.

А ведь еще перед началом сезона я уговаривал не форсировать события. Объяснял, что спортсмену надо спокойно готовиться к Олимпиаде, обрастать мышцами, опытом и попробовать себя в январе будущего года. Просил Аликина дать Шипулину возможность стартовать на коротких дистанциях и в эстафете... А что мы имеем?

Обратите внимание, ведь по нашему шаблону работают все другие сборные. Немцы ставят вчерашнего юниора, и тот выигрывает у Бьорндалена. На Кубке мира заявляют второго юниора, и тот тоже побеждает. Я считаю, что в нашей мужской команде в этом сезоне была безобразно спланирована подготовка. Загляните в протоколы, у нас самый худший сезон из тех, что были ранее. Мы не обкатали молодежь. Максим Максимов в прошлом году был бронзовым призером первенства мира, а в этом в двадцатку, шестидесятку не попадает. Спортсмен в растерянности...

И наконец, концовка сезона, когда я просил перед Ванкувером дать спортсменам основного состава отдохнуть, чтобы потом, накопив энергии, проявить себя на олимпийской трассе. А мы в Ванкувере провалились. И с каким настроением спортсмен будет выходить на эту трассу через год? Это дополнительное напряжение сможет выдержать лишь психологически подготовленный сильный биатлонист. А после Ванкувера? Мы валились еще ниже и ниже.

-- В этой ситуации может утешить только одно -- что все произошло за несколько месяцев до Олимпиады.

-- А это наш характер: чем хуже, тем лучше. Если так рассуждать, то давайте кушать еду, которая непригодна для употребления, может быть, потом будет лучше. Вопрос только в том, доживем ли до этого времени. Откровенно говоря, мне непонятно, почему 36-летний Томаш Сикора, который стал вторым по итогам сезона за Бьорндаленом, приезжает на Камчатку, где мы за полтора месяца сумели построить стадион, и с восторгом дает интервью. Почему 30-летний Михаэль Грайс, трехкратный олимпийский чемпион, выступает на этих соревнованиях и борется за медали? Правда, он как раз отравился и пропустил гонку преследования. Но после соревнований немец остался на Камчатке. Покатался с вулкана, погрелся в минеральных источниках и рассказывал о своих впечатлениях взахлеб. Они, ветераны биатлона, не устали. А наш Максим Чудов, который на десять лет моложе поляка, утверждает обратное и заявляет, что приехал на Камчатку в качестве зрителя. Это что, нормальное явление? А Владимир Аликин, кстати, и вовсе не удосужился приехать туда.

-- В женской команде другая обстановка?

-- Там все нормально. Весело. В мужском же стане ощущение, что царит постоянный траур. Дай бог, чтобы на Олимпиаде Зайцева или любая другая наша спортсменка завоевали две медали. Пушкин -- один, но читает его весь мир. Не может быть в нашей сборной десять Пушкиных.

-- Перед началом олимпийского сезона в сборной должны быть сделаны тренерские перестановки?

-- Я всегда отвечаю сам за себя и привык высказывать свое мнение. Я бы на сто процентов убрал Аликина. Даже не задумываясь. Мы к этому пришли, и это ни для кого не секрет. Сегодня спросите любого из представителей старого поколения, более молодого, -- мнение едино.

-- Кого бы вы предложили вместо него?

-- Вот этого я вам не скажу.

-- Но у вас есть кандидатура?

-- Есть нормальные люди, которые хорошо работают.

-- Нынешний глава СБР г-н Прохоров сказал, что вы останетесь вице-президентом федерации. Какой фронт работы возьмете на себя?

-- Буду отвечать за летний биатлон. Я член оргкомитета Олимпиады в Сочи и возьму на себя развитие биатлона на Дальнем Востоке.

-- Ваш коллега Владимир Смирнов выставил свою кандидатуру на пост президента ИБУ. Как вы к этому относитесь?

-- Если выставил, значит, проиграет.

-- С каким настроением вы шли на конференцию СБР? Были слухи, что вы можете лишиться своего поста.

-- С улыбкой шел. Даже если бы мне сказали, что я никем не избран, то улыбка не исчезла бы с моего лица. Я прошел в этой жизни такую школу и всегда руководствовался принципом, что если у тебя болит зуб и раздуло правую половину, то левой стороной надо улыбаться.

-- Когда я позвонила вам перед конференцией, вы в сердцах обмолвились, что специалисты в этой стране не нужны. Сейчас изменили свое мнение?

-- Посмотрим, как нас, специалистов, будут использовать.