В 1944 году в отеле «Маунт Вашингтон» в городе Бреттон-Вудc, штат Нью-Гэмпшир, были подписаны международные соглашения о создании Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирного банка (МБРР -- Международного банка реконструкции и развития). Созданный тогда мировой финансовый порядок продолжает существовать по сей день, хотя и был значительно модифицирован, особенно в ходе кризисных событий в 1970-е годы, когда односторонним решением руководства США была ликвидирована казавшаяся тогда основополагающей увязка американского доллара с золотым обеспечением этой национальной валюты.

Сегодня выработка межгосударственного согласия по преодолению мирового кризиса привела ведущие страны к поиску нового консенсуса на основе согласования позиций в рамках встречи лидеров стран «большой двадцатки», первое совещание которых состоялось в ноябре 2008 года в столице США. Вместе с тем различие между событиями, которые отделены друг от друга 55 годами, очевидно. Бреттон-вудскому договору предшествовали месяцы скрупулезной работы финансовых экспертов, готовивших договор. Сегодняшние решения правительств принимаются в срочном порядке, «с колес».

G20: лучше проще, чем ничего

В преддверии открытия в Лондоне второго совещания «большой двадцатки» всеобщим признанием пользуется утверждение о необходимости тесной координации действий правительств ведущих стран мира по преодолению мирового кризиса. Однако далее наступает очевидная неясность относительно того, что же именно должны предпринимать правительства и центральные банки стран-участниц.

В течение некоторого времени происходила попытка заменить действия лозунгами о необходимости создания «новой архитектуры мировой финансовой системы». Но в условиях дефицита конкретных предложений относительно такого глобального пересмотра основ мирового хозяйства постепенно на первый план начали выходить более простые и очевидные организационные меры.

Во-первых, предложение превратить G20 в постоянно действующий форум руководителей ведущих экономик мира для обсуждения текущей ситуации. Думается, это вполне логично и не должно встретить серьезных возражений у заинтересованных сторон.

Во-вторых, идея оказать поддержку действующим специализированным международным финансовым организациям -- МВФ и МБРР. Особенно актуальной является задача пополнения капитала МВФ, к которому обратилась целая группа стран Восточной Европы за стабилизационными кредитами -- Венгрия, Латвия, Украина. Круг таких обращений явно будет расширяться.

В-третьих, предложение в рамках МВФ вновь, как и 20 лет назад, прибегнуть к размещению среди стран -- членов фонда выпуска «специальных прав заимствования» (SDR), значительно расширяющих возможности нуждающихся в кредитах государств получить эти средства от партнеров. Очевидно, правда, что и на этот раз SDR суждено достаточно быстро перейти со счетов развивающихся стран на счета стран, обладающих запасами резервных валют -- долларами и евро. Тем не менее такой механизм кредитования нуждающихся государств для покрытия дефицитов их торговых балансов, видимо, стоит использовать.

Данный перечень мер, в-четвертых, может быть дополнен давно обсуждаемыми предложениями по доработке и совершенствованию комплекса институтов и инструментов оценки финансовых рисков, обеспечению открытости информации в банковском секторе и шире -- среди международных бизнес-компаний.

Речь идет, например, об очевидной слабости и неадекватной оценке рисков финансовых сделок и неоправданно завышенных рейтингах надежности многих финансовых институтов и инструментов. Работа рейтинговых агентств вызывает единодушное неодобрение и даже осуждение профессионального финансового сообщества. Сегодня активно обсуждается необходимость формирования международных/многонациональных институтов оценки рисков, т.е. рейтинговых агентств, пользующихся более высоким доверием, чем действующие институты, не сумевшие отразить реальные риски мирового финансового рынка в предкризисный период. Существует возможность учредить при МВФ международное рейтинговое агентство (МРА) для оказания на добровольной основе услуг по присвоению рейтингов финансовым инструментам, используемым на мировом финансовом рынке, и для оценки рисков финансовых сделок, национальных рынков и отдельных финансовых институтов. МРА может быть использован инструментарий существующих аудиторских компаний, прошедших аккредитацию при МВФ. При этом круг таких компаний должен быть значительно расширен по предложению национальных денежных властей.

Предлагается также внести на рассмотрение денежных властей и Базельского комитета по банковскому надзору требование к депозитным коммерческим банкам введения 100% нормы резервирования по активам, размещаемым в производных инструментах. По ряду таких инструментов, характеризуемых высоким риском, должен быть введен полный запрет на размещение в них банковских активов. Конкретные характеристики таких деривативов с повышенным риском необходимо обсудить в ходе работы Базельского комитета.

В отношении фондов, осуществляющих хеджирование рисков клиентов с использованием фьючерсов и форвардных контрактов, могут быть применены требования надзора, аналогичные тем, что предъявляются к операциям страховых учреждений. Для не соблюдающих эти требования небанковских финансовых институтов может быть введен запрет на владение деривативами и на отражение операций с ними на консолидированных балансах по МСФО за исключением конкретного закрытого перечня таких инструментов. В качестве варианта подобного регулирования возможно разрешить бизнес-операции с этим видом финансовых инструментов только для специализированных инвестиционных фондов, привлекающих средства исключительно физических лиц (индивидуальных инвесторов). Регистрация таких фондов может быть разрешена только в офшорных зонах и территориях.

США и Маастрихтское соглашение

Вместе с тем все более очевидно, что реформа мировой финансовой системы не может быть осуществлена лишь путем достройки новых этажей международных регулирующих организаций. К этому необходимо добавить механизм жесткой координации внутриэкономической политики, прежде всего бюджетной и денежной политики. Она способна либо укрепить, либо дестабилизировать все сооружение. Однако руководство стран группы G20 не демонстрирует политической воли к реализации этих обещаний. Принятие конгрессом США в качестве принципа антикризисной программы лозунга «Покупай американское» носит символический, а не практический характер, но этот шаг показывает, насколько далеки ведущие страны мира от совместных антикризисных действий.

Видимо, поэтому из уст ведущих деятелей администрации президента Барака Обамы начали звучать настоятельные призывы начать энергичные самостоятельные, но направленные на единую цель экономические действия. В недавнем интервью Financial Times Лоуренс Саммерс, старший советник по экономике президента США, следующим образом сформулировал повестку дня не только для предстоящего совещания G20, но и для всей стратегии в сфере экономики на кризисный период: «В области макроэкономики для G20 будет правильным сфокусироваться на глобальном спросе и на понимании того, что миру необходимо увеличение глобального спроса». Такой подход он назвал «повесткой дня об общемировом увеличении спроса». Необходимы государственные активные действия для «спасения рыночной системы от ее собственных эксцессов».

Столь однозначное предложение обращено, несомненно, в первую очередь к таким партнерам США, как Япония, Китай и ФРГ, а также ко всему Европейскому союзу в целом. Ведь Европейский центральный банк (ЕЦБ) явно уклоняется от проведения политики «количественного смягчения» и накачки спроса за счет кредитов, считая ее слишком опасной для финансовой стабильности в зоне евро.

Но дело касается не только текущих чрезвычайных антикризисных мероприятий. Само существование единой европейской валюты базируется на Маастрихтском соглашении стран ЕС, которое ясно ограничило возможности дефицитного финансирования бюджетных расходов стран зоны евро. Накачка глобального спроса, по Саммерсу, означала бы принципиальный и необходимый, на его взгляд, отход от правил Маастрихта.

И по сути, и по форме Маастрихтское соглашение соответствует тому, что принято называть «вашингтонским консенсусом», -- принципам монетаризма в проведении бюджетной и кредитно-денежной политики. Именно соблюдение ограничений по дефицитному финансированию и предложению денег и сегодня является условием получения международной финансовой помощи. Таким образом, в новых условиях Вашингтон предлагает кардинально пересмотреть содержание этого консенсуса.

При этом в ЕС, безусловно, существует группа стран, заинтересованная именно в таком смягчении обязательств и ограничений. Это прежде всего восточноевропейские страны -- «новые» члены ЕС, желающие и ускорить введение у себя единой европейской валюты, и одновременно осуществлять масштабное дефицитное финансирование собственных бюджетных расходов. Да и ряд «старых» членов ЕС нуждаются в увеличении госдолга.

Жесткая бюджетная дисциплина и денежная политика в духе Маастрихтского соглашения в принципе могли бы стать основой для широкого международного согласования макроэкономической стратегии. В таком случае правительства стран G20 должны были бы обеспечить ограниченность роста денежного предложения и стабилизировать обменные курсы между денежными единицами.

Однако в сегодняшней острой стадии мирового кризиса это представляется полной утопией. Видимо, национальным денежным властям всех участников совещаний G20 предстоит самостоятельно определять приоритеты своей антикризисной стратегии. Это относится и к России.

Россия: облигации, инвестиции, банки

Приходится признать, что, несмотря на активные и часто продуктивные меры по стабилизации положения в экономике в 2008--2009 годах, российское правительство не выдвинуло ясной программы выведения экономики страны из кризиса и не определило механизмов «перезапуска» экономического роста на новой основе. Российской экономике необходимо не только «переждать» тяжелые времена, но значительно изменить характер развития и экономического роста.

Правительству России приходится делать выбор между ограниченным кругом альтернативных вариантов экономической политики. В начале 2009 года были названы ориентировочно приемлемые, по мнению финансовых властей, размеры такого дефицита -- около 8% ВВП страны. Причем на какое-то время можно не прибегать к увеличению государственного долга России и покрывать этот фактический дефицит за счет ранее накопленных ресурсов. Наличие резервов -- отличная вещь, но и они конечны по размеру. Гораздо более целесообразно прибегнуть уже сейчас к выпуску и размещению государственных облигаций. Несомненно, такие ценные бумаги будут пользоваться повышенным спросом именно в то время, когда государственные резервы вполне достаточны.

Одним из основных ресурсов конкурентоспособности России является наш емкий внутренний рынок. Полное использование именно этого ресурса и является нашей реальной работой по преодолению кризиса. Если российские производители товаров и услуг сумеют переключить массовый спрос наших сограждан на себя, то именно так удастся выйти из спада. Воспроизвести же старую модель экспортно-ориентированной сырьевой экономики нам все равно не удастся, так как спроса в прежних масштабах и по докризисным ценам ни на ископаемые углеводороды, ни на черные и цветные металлы не будет в ближайшие 5--7 лет, а может быть, и на более продолжительный период.

Естественной для правительственной программы борьбы с кризисом задачей должно стать создание максимально привлекательного для российских и иностранных инвесторов климата капиталовложений в нашей стране. Все разговоры о якобы патриотических мотивах мер по ограждению стратегических отраслей от иностранного капитала за исключением малого количества чисто военно-технических производств являются отговорками плохих менеджеров и малоудачливых бизнесменов, которые стремятся сохранить свои «кормовые территории», огородив их административными заборами от конкурентов.

Необходимы прямо противоположные действия -- усиление конкуренции в виде льгот для новых инвесторов. Любое вложение средств на территории России, особенно в новые производственные мощности в сфере услуг, сельском хозяйстве, промышленности, должно получить поддержку в форме режима особых экономических зон, соглашений о разделе продукции, налоговых стимулов (ускоренной амортизации) для инвесторов. Для предприятий малого и среднего бизнеса целесообразно введение на 4--5 лет налоговых каникул и категорического запрета силовым структурам проводить без санкции суда какие-либо проверки этих предприятий.

Российским денежным властям предстоит также определить политику расчистки и оздоровления банковской системы, делая непростой выбор из ряда возможностей. Форсирование выкупа «токсичных» активов можно осуществить, или создав специализированные учреждения с участием государственных и частных банков, либо поручив Агентству по страхованию вкладов осуществление откупа с дисконтами «плохих долгов».

Среди аналитиков банковского сектора сложился определенный консенсус относительно оценки величины кредитов «токсичного» качества в портфелях действующих коммерческих банков. Проблемная задолженность оценивается в 15--20% всего кредитного портфеля банков. Однако Михаил Матовников, генеральный директор Интерфакс -- Центр экономического анализа, например, справедливо указывает, что при объявлении скупки плохих долгов каким-либо государственным органом вероятна попытка «сброса» некоторыми банками до 75% кредитов, поскольку надежной оценки риска нет у самих банкиров, причем будут сброшены самые безнадежные активы, так как банки все же намного лучше государства понимают качество кредита.

Может быть также применен более осторожный подход, стимулирующий самостоятельные решения по переоценке активов коммерческих банков самими банковскими учреждениями. Речь в таком случае целесообразно вести о значительном увеличении требований к достаточности собственного капитала банков. Проводя переговоры с потенциальными партнерами по слиянию и поглощению, бизнесмены не смогут уйти от выработки убедительных оценок качества и стоимости активов.

Актуальность данного подхода будет постепенно нарастать в течение 2009 года по мере ужесточения условий ведения бизнеса. Возврат собственных обязательств коммерческими банками отечественным и зарубежным кредиторам и нарастание трудностей с погашением выданных ранее кредитов поставят банки во второй половине этого года перед весьма настоятельной необходимостью поиска новых капиталов, а следовательно, перед необходимостью реальной оценки собственного бизнеса.

Программа оздоровления банков необходима российской экономике именно для того, чтобы финансовая система России не только пережила текущий трудный кризисный период. Необходимо придать банковской системе страны дополнительный запас прочности для того, чтобы встретить любую новую волну кризиса, а затем полноценно использовать условия глобализации финансовой сферы в послекризисный период.