Исход кадрового скандала вокруг назначения нового главы управления Федеральной налоговой службы по Дагестану остается неясным. Пресс-секретарь дагестанского президента Расул Хайбуллаев спустя несколько часов после встречи своего шефа Муху Алиева с президентом России во вторник выразил «твердую надежду»: по его словам, Дмитрий Медведев «поручил решить поставленные Муху Алиевым вопросы». Правда, беседа президента России с президентом Дагестана о ситуации в УФНС осталась за рамками официальной кремлевской стенограммы. А из нее, напротив, следует, что Дмитрий Медведев поручил Муху Алиеву решить вопросы, поставленные Дмитрием Медведевым: о безопасности, о коррупции и о бедственном экономическом положении.

Напомним, 6 февраля к работе должен был приступить новый глава УФНС Дагестана Владимир Радченко, ранее работавший в УФНС по Карачаево-Черкесии. Перед своим новым офисом он обнаружил несколько сотен пикетчиков, которые требовали отменить приказ главы ФНС России о назначении г-на Радченко, поскольку место главы УФНС по существующей в Дагестане неформальной схеме распределения должностей между населяющими республику этническими группами должно обязательно замещаться лезгином. Г-н Радченко все же прошел в здание, но спустя некоторое время вышел оттуда в сопровождении двух вооруженных неизвестных, которые силой посадили его в такси, отвезли в соседний район города и оставили в машине наедине с водителем, пообещав убить, если он не уедет из республики.

Следственный комитет при прокуратуре возбудил уголовное дело по фактам похищения человека и угрозы убийством, хотя в этом комплекте явно не хватает воспрепятствования исполнению обязанностей государственным служащим и разжигания ненависти по национальному признаку: г-на Радченко фактически не пустили в офис, потому что он не лезгин. Правда, немедленно появились версии, из которых следует, что мотив может быть глубже лозунгов с лезгинского пикета.

Во-первых, сам г-н Радченко, по словам его адвоката, уверен, что историю с похищением инспирировал заместитель главы УФНС по Дагестану Гаджимурат Алиев -- родной сын президента республики. Его, к слову, уже допросили, и он, разумеется, заявил о своей полной непричастности.

Во-вторых, появилась версия о том, что весь скандал затеян как раз с целью дискредитации президента Дагестана -- только не совсем понятно, кто именно «дергал за ниточки». Одни полагают, что г-н Радченко был чиновником, назначения которого добился сенатор от Дагестана миллиардер Сулейман Керимов, сам лезгин по происхождению. Другие уверены, что г-н Керимов как раз был против назначения г-на Радченко и хотел, чтобы место главы УФНС осталось за кем-то из лезгинских кандидатов, фамилии которых неоднократно озвучивались после отставки прежнего главы УФНС Назима Апаева.

По некоторым данным, г-н Керимов относительно недавно встал в дагестанском Дербенте на налоговый учет, и знакомый глава УФНС до некоторой степени позволил бы ему платить налоги самому себе. Если, конечно, версия о его участии в подборе кандидатуры верна, а не является, в свою очередь, дезинформацией, вполне своевременной на старте нового витка политической борьбы -- через год истекут президентские полномочия г-на Алиева.

В-третьих, в скандал оказались вовлечены видные молодые политики аварского происхождения, некогда соратники, ныне оказавшиеся, похоже, по разные стороны политического фронта. В Махачкале утверждают, что среди организаторов пикета видели не только лезгин, но и людей мэра Хасавюрта Сайгидпаши Умаханова. Сам г-н Умаханов, правда, заявил «Времени новостей», что он в данной ситуации «за Дагестан», поддерживает президента Алиева, а к пикету отношения не имеет. Другой аварский лидер, глава Кизлярского района Сайгид Муртазалиев, предоставил вооруженную охрану Владимиру Радченко и даже спустя несколько часов после окончания встречи Муху Алиева с Дмитрием Медведевым выражал уверенность, что г-н Радченко все же выйдет на работу.

Г-н Муртазалиев известен как близкий друг Рамзана Кадырова, и часть аварской молодежи, находящейся под обаянием лидера Чечни, вызывая тревогу большей части дагестанского населения, рассматривает его как возможного преемника пожилого президента. Некоторые полагают, что г-н Муртазалиев решил охранять г-на Радченко не сам, а по просьбе кого-то из влиятельных дагестанцев, например того же г-на Керимова.

К сожалению, эти и другие возможные объяснения не слишком способствуют сохранению лица как федеральной, так и республиканской власти. К слову, в Южной Осетии несколько месяцев назад был сходный прецедент: в октябре 2008 года Москва добилась назначения премьер-министром республики Асламбека Булацева, но тот не смог нормально проработать и нескольких дней, поскольку не устраивал местную элиту. Но Южная Осетия, с точки зрения России, является независимым государством в отличие от Дагестана. В нынешнем же случае речь идет о назначении главы регионального управления важной федеральной службы, то есть о степени управляемости страной.

Если кандидатура г-на Радченко, на согласование которой, по некоторым данным, потребовалось несколько недель, будет отвергнута на том основании, что президент Дагестана убедил Кремль в приоритете неформальных этнических квот над решением профильного федерального ведомства и федерального законодательства о госслужбе, то в конечном итоге начнут возникать вопросы о территориальной целостности. А также о том, что назначаемый президент региона отнюдь не является лучшим проводником федеральной политики, чем президент избираемый.

Целостность страны -- это сознание общности населяющих ее людей и реальная работа единого законодательства на всей территории. Неформальные этнические квоты могут быть до определенного предела хороши как фактор, сдерживающий трения между народами, живущими рядом друг с другом. Но если эти квоты начинают мешать федеральным назначениям и к тому же используются местной элитой как инструмент политической борьбы, значит, что-то отрегулировано не совсем верно. В многонациональной России, частью которой является Дагестан, не может быть лезгинского, чеченского, татарского или русского министерства.

Если же кандидатуру г-на Радченко предложили некие заинтересованные лица -- неважно, идет ли речь о Керимове или о каких-то других заинтересованных лоббистах, -- а пикетчики у здания УФНС на самом деле спасли российскую госслужбу от появления недобросовестного чиновника, это говорит лишь о качестве этой госслужбы. И также не идет на пользу имиджу Москвы на Кавказе и имиджу Муху Алиева в Москве. Ведь кандидатура г-на Радченко, раз он уже приготовился вступить в должность, едва ли могла с ним не согласовываться.

На Северном Кавказе в силу особенностей мироощущения жителей имидж федеральной власти играет не меньшую, а возможно, и большую роль, чем распределение должностей между народами. Дело в том, что должности в основном делят между собой политики да главы разнообразных национальных фронтов. Сами народы как раз едва ли были бы всерьез против, если бы им просто позволили жить рядом друг с другом, забыв обо всей этой кадровой чехарде.

Москва, к слову, уже не первый раз «ведется» на запугивания этнических элит при принятии кадровых решений на Северном Кавказе. К примеру, собранные «Единой Россией» (!) в Адыгее митинги адыгского народа оказались способны реально отсрочить замену профнепригодного президента республики Хазрета Совмена. При этом, сталкиваясь с реальными требованиями населения, Москва часто медлит, вроде бы боясь «потерять лицо» и рискуя при этом подпустить ситуацию к «точке невозврата».

Возможно, про запас всегда рассматривается и некий крайний вариант. Мало кто обратил внимание на то, что самолеты, столкнувшиеся на рулежке в аэропорту Махачкалы через пару дней после Нового года, были отнюдь не пассажирскими лайнерами, а огромными военно-транспортными бортами, которых только в этот день должно было сесть четыре. Но ведь в военную силу вряд ли поверят, если государство, у которого она есть, не способно в мирных условиях решить проблему назначения чиновника.