На нынешнем фестивале совпали разные красивые и значительные числа. 10 февраля исполнилось 90 лет со дня рождения Александра Володина, чье имя носит эта институция. А его знаменитой пьесе, давшей название фестивалю, -- 50. А сам Всероссийский фестиваль пятый. Уже есть, на что оглянуться и о чем подумать.

Например, о причинах необыкновенного зрительского успеха. Все спектакли шли с аншлагами -- и ладно бы народ заинтересовался «Моей старшей сестрой»: московский театр «Эрмитаж», известный режиссер Левитин, а потом, публика сидит на сцене -- мест мало. Но ведь и на открывавшую фестиваль «Дульсинею Тобосскую», привезенную Лысьвенским муниципальным театром (Лысьва, кто не знает, -- райцентр под Пермью, 70 тыс. жителей), в Театр Ленсовета набился целый большой зал. А уж на закрытии, когда давали спектакль «Я скучаю по тебе», причем в один вечер дважды подряд, оба раза висели б на люстрах, кабы они имелись на Малой ленсоветовской сцене.

Что такое сделалось?

Приходит в голову мысль банальная, но, кажется, верная. За последние полгода изменились социальная атмосфера и общественное настроение. Даже рекламу стали переписывать -- чавкающий и хрюкающий консюмеристский оптимизм быстренько меняется на грустно-тревожную интонацию «В наше трудное время...». Трудное время, разумеется, время Володина. Писавшего всю жизнь необыкновенно проникновенно про то, что когда жить не на что, это еще поправимо, а чаше-то всего не с кем и незачем, тут уж ничего не поделаешь... хотя все-таки иногда на краю отчаяния вдруг начинает что-то теплиться...

В общем, многие люди думают (их в этом настырно уверяют, а они и ведутся), будто жизнь сделается необыкновенно чудесна с покупкой нового мобильного телефона или самодвижущегося экипажа. Однако это все до момента, который давным-давно описал Володин: «Но теперь, когда душа моя больна,/ ей не помогают Законы Физики,/ ей не помогают Законы Химии/ и Закон Исторического Материализма./ Вот если бы Бог был...» -- и так далее. Ничуть не попортились лучшие его сочинения, пребывают целехоньки в каждой запятой. Марина Дмитревская, театральный критик, дружившая с Володиным в последние его годы, артдиректор и мотор фестиваля, полагает, что нынче особенно впору будут володинские сатиры вроде «Назначения». Может быть, «Назначение» в самом деле могло бы сейчас заблистать, как периодически отечественная действительность актуализирует, к примеру, «Голого короля» Евгения Шварца. Но фестиваль показал, что лирические пьесы Володина, утратив злободневность, бытовую узнаваемость, переместились в пространство чистой художественности. Их текст прекрасен сам по себе -- подобное прежде произошло с текстами Чехова и того же Шварца.

В Театре Ленсовета «Дульсинея Тобосская» шла с 73-го года, это был замечательный спектакль Игоря Владимирова и одно из лучших созданий Алисы Фрейндлих. И тогда пьеса казалась невиданно живой и человечной, люди на сцене говорили как люди, а не как страшные гомункулы из, допустим, «Урагана» Анатолия Софронова, которым окормляли в 15 минутах ходьбы, в Пушкинском театре. А сейчас симпатичные лысьвенские актеры произносят те же слова, и они звучат так же живо. По той опять-таки простой до банальности причине, что «когда душа моя больна...» -- это не из-за советской власти и с ее прекращением не исцелится (тем более что та никуда и не делась).

Более того. Володинская драматургия обнаружила неповреждаемость даже под силовым воздействием. Михаил Левитин, как обычно, навертел поверх пьесы агрессивную и неряшливую эксцентриаду (даром что перед спектаклем всячески славил Володина), но грубое дурное исполнение лишь подчеркнуло, что диалоги-то в «Моей старшей сестре» отменные, точные, переливчатые и как здорово автор умеет дать всем героям разные голоса.

Поскольку у Володина есть пьеса «Мать Иисуса», уместно вспомнить евангельскую свадьбу, где Сын превратил воду в вино, а гости дивились: мол, обычно под конец пира, когда все уже напьются и вкуса не различают, хозяева по-еврейски подают вино похуже, а тут, наоборот, выставили лучшее. Так вышло и с фестивалем: четыре вечера разного качества увенчались пятым -- превосходным. «Я скучаю по тебе» -- композиция по всевозможным володинским текстам («Офелия», «Агафья Тихоновна», «С любимыми не расставайтесь»), ее поставила режиссер Галина Бызгу в прошлом году специально для «Пяти вечеров» и специально для актрисы самарского театра «Сам-Арт» Розы Хайруллиной. Вместе с ней участвует Сергей Бызгу -- без речей, все слова достались Хайруллиной. И как она их играет! Роза Хайруллина -- актриса феноменальная. Всякое сравнение колченого, но она заставила вспомнить молодых Ольгу Волкову и Ирину Соколову -- Хайруллина принадлежит к тому же редчайшему типу актрис-клоунов, могущих быть всем чем угодно. Хайруллина чертит острейший гротескный рисунок, стремит бурлящий и искрящийся поток гримас, мизансцен, трюков, поет и пляшет, все это на огромной скорости и с ювелирной точностью. Точностью профессиональной, но и сердечной прежде всего: колкие, обрывающиеся, пронзительные, печальные интонации исполнены с той же виртуозной чистотой, безупречностью слуха, музыкальной единственностью. Хайруллина делает вещь, на театре почти невозможную, -- она и молчит как-то по-володински, то есть кажется, будто ты и без текста, по одной только паузе угадал бы, кого играют.

Это был актерский триумф, за которым последовал апофеоз -- празднование 90-летия Володина. Резо Габриадзе сделал статуэтку -- любовный шарж на Александра Моисеевича, прежде ее вручали участникам фестиваля, а теперь превратили в Володинскую премию. Каковую и присудили Зинаиде Шарко, Лилии Толмачевой, Людмиле Гурченко и Станиславу Любшину, первым исполнителям «Пяти вечеров» на сцене и в кино. На церемонию смогла приехать только Шарко и во всем блеске артистизма травила уморительные байки про Володина. К ней на сцене присоединились Алиса Фрейндлих (кроме Дульсинеи она играла «Блондинку», дебютировав этой ролью в БДТ, и «Идеалистку» в кино), Эра Зиганшина и Роман Громадский (Катя и Митя из легендарного спектакля «С любимыми не расставайтесь» Геннадия Опоркова в ленинградском Театре Ленинского комсомола) и другие. И тут подумалось: ведь так вышло, что с Александром Володиным у всех у них связаны одни из лучших страниц биографии. Даже Никита Михалков, играя в «Идеалистке» и ставя «Пять вечеров», был художественно куда убедительнее, нежели сейчас, когда он уверился в собственном величии и пасет народы. Одно из главных слов Володина -- «стыдно», и, кажется, тех, кто с ним соприкасался, он хоть на время заражал важнейшим для нормального человека свойством -- способностью стыдиться.

Судя по фестивалю, Володин продолжает генерировать эту способность по сей день. Поначалу в афишу отбирали со всей страны уже идущие спектакли по Володину. Теперь же, как сказал директор фестиваля режиссер Виктор Рыжаков, стали специально ставить, убеждая начальство тем, что «тогда мы поедем на «Пять вечеров». Дмитревская собрала целых два тома «О Володине. Первые воспоминания» -- они имели большой успех. Фестиваль проводит еще и конкурс драматургов, стимулируя писать пьесы не в володинской эстетике, конечно, но в его, так сказать, душевной традиции. На праздновании 90-летия все, адресуясь к юбиляру, поднимали глаза к потолку и высказывали уверенность, что «Саша оттуда видит» и, в общем, наверное, рад. Наверное. Он ведь и сам утверждал: «Правда почему-то потом торжествует. Почему-то потом. Но почему-то обязательно».