Победу в Оренбурге норвежского «Томми в аду» можно было бы назвать убедительной, поскольку фильм, представительствовавший в Оренбурге от наиболее интересно живущей сегодня (по мнению программного директора Сергея Лаврентьева) из скандинавских кинематографий, победил сразу в двух центровых номинациях -- «Лучший фильм» и «Лучшая режиссура». Однако фестивальную публику выбор, сделанный жюри под началом эстонского режиссера Арво Ихо, не слишком убедил, а особенно озадачила попытка представить его делом очевидным (на торжественной церемонии закрытия господин Ихо с гордостью сообщил залу, что в его судейской жизни бывали случаи, когда приходилось заседать по четыре часа, а тут все решилось за двадцать восемь минут). Никто толком не понял, за какие именно заслуги столь стройным хором возлюбило жюри дебютный фильм Ове Раймонда Гилденаса, попавший в программу, по признанию того же господина Лаврентьева, в самый последний момент вместо выбывшего из игры конкурсанта. «Томми» не более чем мил и забавен, а его шуточки, на которые живо откликались юные оренбургские барышни во время конкурсного показа, выглядели адекватной перелицовкой хорошо известных образцов из заокеанской пубертатной комедии. С той поправкой, что норвежский «пирог» следует считать «антиамериканским», и дело тут не в идеологии, а в зеркальной сексуальной коллизии: девочка хочет и дает, а мальчик упирается и не берет.

У мальчика (тот самый Томми из названия) религиозная мораль и в этом смысле вполне законное желание не грешить до свадьбы. Но у его подружки свои резоны, и их тоже нельзя сбрасывать со счетов: ей хочется идти под венец с осознанием верного сексуального выбора, а не связывать гипотетическое счастье в личной жизни с «котом в мешке». Непростые и в результате расстроившиеся отношения с подружкой не единственная трудность в жизни девственника Томми: еще у него есть приятель Ахмед, который сублимирует пробудившуюся чувственность в изготовлении эротических комиксов и при этом предательски превращает Томми чуть ли не в персонажа своих фривольных сочинений, о которых не догадываются Ахмедовы родители, воспитывавшие сына в строгом исламском духе.

Задействованный в сюжете «Томми» друг-мусульманин является единственным реверансом фильма Гилденаса в сторону западно-восточной проблематики фестиваля, да и то вполне формальным: ни о каких ментальных разногласиях, обусловленных происхождением и вероисповеданием, речи тут нет. Пытаясь объяснить свой вердикт, председатель жюри напомнил залу, что кино делается для зрителей, а потому судьям хотелось обнаружить в претенденте на победу «зрительский момент». Таковой момент в «Томми», безусловно, наличествует, но в качестве фестивального аргумента он выглядит довольно странно, тем более на фестивале, оперирующем в своем названии словом «авангард». Наконец, эта судейская политика несколько дезавуирует цели и задачи оренбургского смотра, которые были манифестированы его президентом Татьяной Воронецкой. «Мы хотим, -- сказала госпожа Воронецкая горожанам на церемонии открытия, -- чтобы вы смогли наконец увидеть кино, которое не отыскать в мультиплексах». Абсолютно резонное намерение, но конкретно к «Томми» это относится в последнюю очередь.

Зато с актерскими призами жюри не промахнулось -- оба выстрела в десятку. Ален Риверич в послевоенной словено-хорватской драме «Ничей сын» и Лоранс Риттер в армяно-франко-норвежских «Сплетенных параллелях» остры и интересны, хотя, как выяснилось из честной благодарственной речи Ованеса Галстяна, режиссера и одного из продюсеров «Параллелей», француженку Риттер все же нельзя считать единоличным автором-исполнителем роли армянской учительницы Лауры с кинематографической фамилией Адабашьян. Оказалось, что госпожа Риттер, будучи вообще-то не актрисой, а журналисткой, попавшей в кастинг отчасти из-за необходимости французской доли в нем по условиям копродукции, немало попила крови у съемочной группы, устраивала скандалы из-за необходимости гримироваться и по другим причинам и в какой-то момент, доведя всех до белого каления, сама слегла с нервным срывом. Так что в кадрах, где героиня снята со спины, нервическую Риттер поочередно подменяли спокойные дублерши, и еще одна актриса ее переозвучила. Но все беды и тяготы процесса сполна компенсируются не просто полноценным, а высококачественным художественным результатом.

В результате четыре улыбающихся «сарматских льва», предусмотренных регламентом, разошлись между тремя фильмами-гостями: ни к одному из них кинематография страны -- хозяйки фестиваля в качестве производителя не причастна. Такое обидное положение необходимо было срочно исправить волевым патриотическим решением, что организаторы изящно сделали с помощью поощрительной губернаторской награды. Скульптура, запечатлевшая самую знаменитую из оренбургских девушек, «капитанскую дочку» Машу Миронову, досталась авторам российско-германо-франко-казахской «Семьи» (чистокровное отечественное кино в конкурсе не участвовало). Эта картина Марата Сарулу утверждает принципы интернационализма на примере поучительного рассказа о происшествии из жизни русской деревенской четы, у которой родился чернявый ребенок, подозрительно смахивающий на иноплеменного соседа. Но возникшее было недоразумение разъяснится: станет понятно, что ребенок свой, а все люди братья.

От приза «Семье» сам собой перекинулся мостик к официальному фильму закрытия -- «Анне Карениной», которая к диалогу Востока и Запада отношения не имеет, зато является энциклопедией семейной жизни. Автора новейшей экранизации Сергея Соловьева на фестивале удостоили заслуженной персональной ретроспективы, а на церемонии закрытия -- приза «За вклад». Комментируя это награждение, председатель думского комитета по культуре Григорий Ивлиев назвал Соловьева «первым режиссером, который проник так глубоко в сердца оренбуржцев», и заверил, что они, оренбуржцы, «будут долго помнить и смотреть его фильмы». На что Сергей Александрович заметил, что к наградам за совокупность заслуг следует относиться осторожно, и он к ним так и относится. А уход от дел в духе Толстого не входит в его планы, зато в них входит дальнейшая режиссерская работа, и он надеется, что его новый, только-только завершенный фильм «Одноклассники» оренбуржцы увидят еще до начала третьего фестиваля, который твердо обещан городскими властями через год.

Правда, это случится при условии, что «Одноклассники», каковыми их автор намерен в феврале торжественно закрыть свой собственный очередной фестиваль «Дух огня» в Ханты-Мансийске, найдут себе место в отечественном прокате. Соловьев же в этом пока что не уверен. Он продолжает биться за достойную экранную судьбу «Анны Карениной» и второй «Ассы», отношение отечественных кинотеатров к отечественному кино приводит его в бешенство, и вообще, будь его воля, он первым делом вернул бы к жизни советскую власть, но в лайт-режиме, конечно же без крайностей и перегибов. Об этом маэстро поставил в известность журналистов на заключительной фестивальной пресс-конференции. «Зачем же нам полумеры? -- живо поинтересовался ведущий пресс-конференции, киновед Кирилл Разлогов. -- Возвращать так возвращать: со Сталиным, лагерями и всеми прочими радостями». Но Соловьев, когда-то принудивший отца народов комично страдать от запора в «Черной розе», максимализм ироничного модератора не одобрил, продолжая настаивать на жизнеспособности идеи редуцированного «совка» с получеловеческим лицом.

Мнения присутствовавших разделились: одни посчитали, что классик шутит, другие же были уверены, что он как никогда серьезен. К единому мнению так и не пришли, в общей смысловой точке не сошлись -- совсем как пресловутые Восток и Запад в затасканной киплинговской строке.