Семьдесят лет назад, 30 октября 1939 года, советские войска перешли финскую границу -- началась советско-финляндская, или, как ее еще называют, «зимняя» война. О «той войне незнаменитой» до 90-х годов умалчивали советские учебники истории. Затем ситуация изменилась: были опубликованы книги и статьи, проливающие свет на эту ранее запретную тему. Подробно описаны боевые действия, составы войск, принимавших участие в боях, известны официальные версии войны советской и финской сторон. Но, несмотря на, казалось бы, обширную историографию, в теме советско-финляндской войны до сих пор остаются белые пятна. За 70 лет выросли новые поколения, но образы «зимней войны» все еще незримо присутствуют в отношениях России и Финляндии, а пережитое, как свидетельствуют дискуссии политиков и диалог историков, отнюдь не стало минувшим. Каковы были первые часы войны, как сами ее участники оценивали «освободительный» поход Красной Армии, как финским войскам удалось выдержать натиск многократно превосходивших по численности сил противника? Ранее совершенно недоступные исследователям документальные материалы, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ России, помогают воссоздать некоторые неизвестные моменты «зимней войны».

«Принимай нас, Суоми-красавица»

К началу военного конфликта между СССР и Финляндией северо-западную границу от Баренцева моря до Финского залива с советской стороны прикрывали четыре армии, входившие в состав Ленинградского военного округа. В Заполярье -- 14-я армия (две стрелковые дивизии), которую поддерживал Северный флот, в Северной и средней Карелии -- 9-я армия (три стрелковые дивизии), севернее Ладожского озера -- 8-я армия (четыре стрелковые дивизии), на Карельском перешейке -- 7-я армия (девять стрелковых дивизий, один танковый корпус и три танковые бригады). Кроме того, для поддержки 7-й армии были выделены авиация и часть сил Балтийского флота.

«Ломят танки широкие просеки,

Самолеты кружат в облаках,

Невысокое солнышко осени

Зажигает огни на штыках.

Мы привыкли брататься с победами,

И опять мы проносим в бою

По дорогам, исхоженным дедами,

Краснозвездную славу свою», --

с этой песней, «Принимай нас, Суоми-красавица», специально сочиненной в сентябре 1939 года, планировалось победоносно войти в Финляндию. (По пакту Молотова--Риббентропа Финляндия отходила в сферу интересов СССР.) Но реальность оказалось совсем иной.

30 ноября 1939 года после мощной и продолжительной артиллерийской подготовки части Красной армии перешли границу и начали продвигаться в глубь Финляндии, рассчитывая проходить 30--50 км в сутки. Однако уже с первых километров советским разведывательным группам и передовым подразделениям пришлось расчищать завалы, преодолевать сопротивление отрядов прикрытия противника и разминировать дороги. За день удавалось проходить лишь 7--12 км. Из-за сплошного минирования всех дорог в приграничной полосе Красная армия несла потери.

Документы свидетельствуют об огромном количестве воинских формирований и боевой техники, участвовавших в финской кампании: 1,3 млн военнослужащих (почти двукратный перевес относительно финской армии), 3,5 тыс. орудий (почти в шесть раз больше, чем у финнов), 1,5 тыс. танков, 3 тыс. самолетов (десятикратный перевес). Эти силы были выделены накануне и уже в ходе советско-финляндской войны из состава Ленинградского, Белорусского особого, Киевского особого, Калининского, Карельского пограничного, Московского, Мурманского, Орловского, Приволжского, Уральского, Харьковского, Сибирского и Забайкальского военных округов. В боях участвовали также Белорусский и Северо-Западный фронты; войска 3-й, 7-й, 8-й, 9-й, 13-й, 14-й, 15-й армий, Резервной группы войск и Мурманской армейской группы. В боях участвовали также 20 корпусов, 58 стрелковых, мотострелковых и горно-стрелковых дивизий; семь танковых, четыре легкотанковые, одна мотострелковая, одна стрелково-пулеметная и одна автотранспортная бригады.

Сотрудники особых отделов НКВД, участвовавшие в боевых действиях, без прикрас писали практически обо всем, что происходило на фронте. Добытая ими для высшего политического руководства нашей страны разносторонняя детальная информация сегодня позволяет реконструировать события семидесятилетней давности. Сведения, поступавшие из района боевых действий, глава НКВД Лаврентий Берия докладывал в ЦК ВКП (б) -- Иосифу Сталину, председателю Совета народных комиссаров, наркому иностранных дел Вячеславу Молотову и наркому обороны Клименту Ворошилову, представлявшим Главный военный совет в период советско-финляндской войны.

Важное место в деятельности военных контрразведчиков занимали вопросы контроля за общественными настроениями в связи с событиями в Финляндии. Приводилась оценка, данная населением выступлению Вячеслава Молотова на Пятой внеочередной сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года и опубликованной в начале ноября в газете «Правда» статье «К советско-финляндским переговорам». (В течение октября 1939 года проходили советско-финляндские переговоры, темой которых стал «пограничный вопрос». СССР жестко настаивал на том, чтобы Финляндия передала ему значительную часть своих территорий (таким образом, граница оказалась бы отодвинутой на 30--50 км от Ленинграда) и допустила создание на своей территории советских военных баз. В обмен наша страна предлагала передать Финляндии неразвитые в промышленном, сельскохозяйственном отношениях территории в Северной Карелии. Переговоры не только не увенчались успехом, но и привели к резкому усилению напряженности в отношениях между двумя государствами. -- В.Х.).

Как следует из донесений сотрудников НКВД, на специально организованных митингах единодушно одобрялась внешняя политика руководства СССР. «Трудящиеся оживленно обсуждают статью «Правды» «К советско-финляндским переговорам», гордятся мощью Советского Союза и подчеркивают, что статья написана языком, достойным СССР». Одновременно приводились данные, в которых содержались попытки «опорочить политику правительства СССР»: «Выходит, что СССР насильно отодвигает границу от Ленинграда. В таких условиях СССР -- агрессор». По данным, поступавшим из НКВД Карельской АССР, население Карельской Республики с тревогой отнеслось к возможному заключению договора между СССР и финляндским народным правительством, был отмечен ряд прямых высказываний нежелания со стороны отдельной части карел проживать в районах, отходящих по договору к Финляндии: «Мы ни за что не пойдем на порабощение к финнам».

В Коми АССР наряду с поддержкой и одобрением «решительных мероприятий Советского правительства» были «контрреволюционные высказывания» и выступления по вопросу о событиях в Финляндии: «Зачем Советскому Союзу нужна Финляндия, видимо, захват Польши понравился, а теперь понадобилась Финляндия».

В конце декабря 1939 года была опубликована сводка штаба Ленинградского военного округа о результатах военных действий за первые три недели. НКВД сразу же зафиксировал широкий отклик граждан по поводу неудачных действий Красной армии: «Пока в Финляндии у нас провал... Если в период занятия войсками Западной Белоруссии и Западной Украины наши газеты только и трубили об энтузиазме, с которыми встречает Красную армию население, то с момента финляндских событий об энтузиазме населения что-то не слыхать».

"Те, кого мы освобождаем, жили лучше нас"

Информация о настроениях различных слоев населения СССР собиралась особыми отделами НКВД и подразделениями военной цензуры, тщательно просматривавшими корреспонденцию военнослужащих. «Отнимали не раз вашу родину, мы приходим ее возвратить», -- обещал финнам в песне про «Суоми-красавицу» ансамбль Ленинградского военного округа. Но предвоенный агитпроп был бессилен перед окопной реальностью. Письма красноармейцев, содержавшие негативные оценки хода боевых действий, по политическим и идеологическим соображениям так и не дошли до адресатов: изъятые цензурой, сегодня они являются ценными свидетельствами трагических военных будней. На страницах этих писем, сохранившихся в информационных документах «Особых папок» НКВД СССР, советско-финляндская война предстает следующим образом:

«В 8 часов утра началась война против Финляндии. Первой выступила артиллерия и с час била по Финляндии из разных калибров. Ударили очень крепко. Близ границы с Советским Союзом сравнялась вся земля. Ночью хорошо видно, как по всей границе горят финские деревни и города от артиллерийских выстрелов. Берем деревню за деревней, и горит вся Финляндия <...> деревни жжем <...> Не могу смотреть, что делается с людьми -- ужас. Финляндия со всех сторон объята огнем и превратилась в огненное зарево. До свиданья, и, быть может, навсегда. Никакой работы среди местного населения проводить не нужно, их надо всех сажать. Я не знаю, за что мы воюем. При советской власти я жил плохо, а тех, кого мы освобождаем, они жили лучше нас, так зачем же их освобождать? На снегу лежали золотые часы с целью приманки и, как только красноармеец их взял, раздался взрыв, и он от разорвавшейся мины оказался убитым. Финны как поймают нашего бойца, то очень мучают, не убивают, а режут ножами, так что порезанных много. Даже мечты нет у меня остаться живым».

Руководство страны подошло к подготовке войны и к ее ведению абсолютно без учета реального состояния армии: стрелковых войск, артиллерии, авиации и танков было недостаточно для прорыва укреплений на Карельском перешейке и разгрома финской армии. Командование считало возможным применение тяжелых дивизий и танковых войск на всех участках ведения боевых действий. Хотя война эта велась зимой, войска не были достаточно оснащены, снабжены и обучены для ведения боевых действий в таких условиях.

Как свидетельствуют документы, части и соединения Красной армии не обеспечили необходимым вооружением, не снабдили обмундированием и продовольствием, в условиях «зимней войны» в Финляндии солдаты Красной армии оказались полураздетыми, в "рваных ботинках, подвязанных проволокой", "в буденовках и даже пилотках на головах вместо шапок". Бойцы и командиры были обречены на гибель от морозов (температура в декабре-январе опускалась до 38 градусов) и голода. Прорывая линию Маннергейма, они замерзали в летнем обмундировании, не имея ни соответствующего вооружения, ни опыта ведения войны в зимних условиях Карельского перешейка и Кольского полуострова. Военные контрразведчики отмечали в донесениях:

«За время марша люди не имели нормального отдыха. По мере приближения к госгранице населенных пунктов становилось меньше, и в них располагались только штабы, штабные и санитарные части, а остальные войска вынуждены были располагаться в лесу, в наспех построенных шалашах, у костров и зачастую под дождем и мокрым снегом, так как плащ-палаток не было, а хороших шалашей войска строить не умели».

Отчеты о боевых действиях, подготовленные сотрудниками особых отделов армий, корпусов и дивизий, свидетельствуют о том, что в результате обморожения, распространения дифтерии, брюшного тифа и недоедания части и соединения Красной армии несли большие потери. В документах отмечается:

«Раненые сутками лежат на снегу, без медицинской помощи и умирают; после боев обнаруживаются трупы красноармейцев, которые были ранены и еще живыми были съедены хищниками; только 9--10 декабря части 150-й стрелковой дивизии потеряли убитыми и ранеными около 1000 человек; 28-й стрелковый полк был разгромлен. То же самое случилось и со 115-м стрелковым полком. С 14 по 24 декабря 1939 года 75-я стрелковая дивизия потеряла убитыми и пропавшими без вести 3494 человека. 13-я стрелковая дивизия с 30 ноября по 13 декабря 1939 года потеряла 4325 человек».

Драматические события произошли в частях 8-й армии (18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады), блокированных финскими подразделениями с 6 января 1940 года в районе Южного Леметти. Бойцы вырыли окопы, оборудовали землянки и около двух месяцев держали круговую оборону. Вскоре закончились снаряды для танков и пушек, горюче-смазочные материалы. Катастрофическое положение усугублялось суровыми погодными условиями. Неоднократно посылавшиеся на выручку отряды лыжников понесли большие потери, но помочь реально не смогли. Особый отдел НКВД 18-й дивизии сообщал: «Все полки уничтожены полностью, оставшихся в живых беспрерывно, днем и ночью забрасывают снарядами. Продержимся немного, умрем, не сдадимся. Торопитесь с помощью, иначе будет поздно. Дни нашей жизни сочтены, выручайте».

К концу февраля у осажденного гарнизона не осталось продуктов. Люди были крайне истощены. К 28 февраля, когда был получен приказ на выход гарнизона в Леметти из окружения, в блокированных советских подразделениях оставалось 3 тыс. 261 человек.

Из донесений НКВД: «Выход осуществлялся двумя колоннами (южной и северной) под ураганным огнем финских подразделений. Непосредственно в районе командного пункта погибли 520 советских военнослужащих, в том числе около 400 человек у пункта прорыва северной колонны. Северная колонна двигалась из Леметти (южное) на северо-восток к безымянным озерам, что в 1--1,5 км северо-восточнее Леметти (южное), откуда по финской санной дороге и тропам повернула на юго-восток в направлении Ловаярви. Движение колонны на этом участке пути происходило разрозненными группами, по пути следования северной колонны на расстоянии 1--2,5 км от района обороны было обнаружено 700 трупов, группами от 8 до 300 человек. Северная колонна была встречена огнем противника и, уклоняясь от него, изменила путь своего движения. В дальнейшем, выйдя на линию двух безымянных высот в лесу в 0,5--1,5 км юго-западнее озера Вуортана-Ярви, колонна наткнулась на финские подразделения и была окончательно уничтожена. Южная колонна, которую выводил начальник штаба 18-й дивизии полковник Алексеев, преодолевая проволочное заграждение противника, потеряла около 200 военнослужащих, еще 50 человек погибли по пути следования. После завершения боев в Южном Леметти и занятия его частями Красной армии, был проведен осмотр мест боев. В результате осмотра установлены факты невиданной жестокости со стороны финских военнослужащих. После отхода гарнизона в Леметти (южное) на месте дислокации были оставлены свыше 200 человек тяжелораненых советских военнослужащих, которые не имели оружия и не могли передвигаться, тем не менее финские военнослужащие уничтожили всех оставшихся. Большинство землянок, где находились больные красноармейцы, было подорвано и забросано гранатами. На трупах красноармейцев были видны следы насилия: разбиты черепа, следы колотых ран и выстрелов в голову. В районе гибели северной колонны деревья в большинстве своем носили следы двусторонней перестрелки, что свидетельствовало о вооруженном сопротивлении северной группы. Значительная часть погибших была пристрелена в голову и добита прикладами, имелись ножевые раны, нанесенные в лицо. У погибших офицеров были отрезаны петлицы и нарукавные знаки, а ордена вырваны вместе с материей. С южной колонной вышли 1237 человек, по маршруту ее следования обнаружено 249 трупов. По маршруту движения северной колонны было обнаружено 1250 трупов».

К утру 2 марта 1940 года из окружения вышли только 1 тыс. 555 человек, из них 225 больных и 1 тыс. 181 раненый. 4 марта 1940 года в финской газете «Кансан Войма» было опубликовано сообщение о завершении боев по уничтожению главных сил 18-й стрелковой дивизии и 34-й механизированной бригады:

«Последний опорный пункт 18-й дивизии был занят 29 февраля, его очистка закончена 1 марта. Противник потерял убитыми 2 тыс. 50 человек. В числе убитых находится командир бригады Кондратьев (34-я легкотанковая бригада. -- В.Х.). Штаб 18-й дивизии, вместе с командиром дивизии Кондрашевым вышел из окружения 1 марта. На опорном пункте захвачены следующие трофеи: 105 боевых машин, 12 броневых машин, 6 орудий, 5 зенитных пулеметов, 200 грузовых машин, 28 легковых машин, 25 машин боеприпасов» (Кондрашев Григорий Федорович был арестован 15 марта 1940 года по обвинению в том, что, являясь командиром 18-й стрелковой дивизии, допустил большие потери. 12 августа 1940 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к расстрелу и лишению воинского звания. 30 декабря 1968 года определением пленума Верховного суда СССР посмертно реабилитирован. -- В.Х.).

"Сидим в окопах и ждем смерти"

В одном из солдатских писем, написанных просто и не очень грамотно, дается честное описание всей трагедии войны:

«Война идет очень крепко, много потерь с нашей стороны, даже тяжело говорить, человек 1000 в день гибнет с нашей стороны, а о раненых не приходится вспоминать, так как их очень, очень много. Положение плохое, голод, нет хлеба, сидим в окопах и ждем смерти. Жертв очень и очень много, так как подошли к очень большой крепости, т.е. железобетонной, где вот уже 6 дней стоим на одном месте под пулями противника, а это укрепление очень крепкое, т.е. сделано еще у Гитлера два года тому назад. Очень и очень много ложится у этой крепости. Сейчас много убитых в пехоте, там всего без счета бедняг погибло. За два дня похоронили 70 человек, по 30--35 человек в одну могилу. Плавучие танки перешли на ту сторону озера и оттуда не вернулись. Народу погибло очень много. Дороги все взорваны. У нас горит все, и сыплются стекла от гула пушек, но это еще не ужас, а ужас то, когда машина за машиной привозят раненых с передовой линии, и вся наша братва помирает от заграждений финских мин».

12 марта 1940 года боевые действия закончились, и было подписано перемирие. Граница на Карельском перешейке была отодвинута от Ленинграда на 120--130 км. Тем не менее по итогам войны негативных последствий для СССР оказалось больше, чем положительных результатов. У командования Красной армией, особенно младшего и среднего его состава, появилось неверие в собственные силы. Ухудшилось международное положение Советского Союза: он был исключен из Лиги Наций, что впоследствии привело к исключению СССР из таких международных организаций, как Красный Крест, и в результате во время Великой Отечественной войны советские пленные содержались в гораздо худших условиях, чем пленные других стран. Обострились отношения с Великобританией и Францией. Во время боевых действий потери Красной армии (погибшие, пропавшие без вести, умершие от ран и болезней) составили более 126 тыс. человек. Безвозвратные потери Финляндии составили более 48 тыс. человек.

Изучив недостатки в подготовке Красной армии к военным действиям в Финляндии, 5 апреля 1940 года Особый отдел НКВД Ленинградского военного округа направил в Москву подробный анализ всех основных просчетов, имевших место в ходе боевых действий частей и соединений, и причин столь больших потерь личного состава:

«Театр войны с белофиннами должным образом подготовлен не был. Оценка противника была произведена исключительно пренебрежительно, силы противника и естественные условия недооценивались. Точного учета состояния формируемых частей не было. Штаб Северо-Западного фронта имел слабую осведомленность о деятельности противника. Имели место случаи, когда воинские части по несколько раз погружались в эшелоны и отправлялись к месту их назначения, но в пути следования возвращались обратно и снова выгружались. К началу военных действий штабы отдельных частей и соединений полностью сколочены не были <...> При формировании новых соединений на ответственные должности назначались лица, не знающие штабной службы. Вопросам сохранения военной тайны и секретных документов со стороны командного состава отдельных частей действующих армий и штабов значения не придавалось <...> Оперативные приказы передавались по телефону в части открытым текстом <...> За время войны много секретных и совершенно секретных военных документов попадало в руки финнов. Начальники штабов частей учету личного состава должного внимания не уделяли. Потери убитых, раненых и пропавших без вести не учитывались. Опыт прошедших боев показал, что наши стрелковые части по своей организации и структуре не были в достаточной степени приспособлены к маневрированию в данных условиях театра военных действий. Страдала подготовка комсостава пехоты в вопросах: управления боем, неумения полностью использовать тяжелое оружие пехоты, неумения ориентироваться на местности, неумения вести разведку. В результате слабой разведки части несли большие потери как личным составом, так и материальной частью. При проведении боевых операций <...> отдельные командиры частей и подразделений в наиболее критическую минуту боя под натиском противника теряли управление боем, в результате чего подразделения, оставшиеся без руководства, отходили от занимаемых рубежей, неся при этом потери личного состава. В строевых частях имелись красноармейцы, никогда не служившие в армии и не умеющие стрелять. Танки действовали преимущественно мелкими группами совместно с пехотой в одном направлении и главным образом по дорогам. Связь артиллерии с танками, как правило, отсутствовала. Опыт войны требует немедленного пересмотра конструкций современных танков. Отсутствие четкой аэродромной службы, организации руководства стартом и нарушение наставления по производству полетом руководящим составом частей приводил к большому количеству летных происшествий. Во время боевых операций в частях действующих армий отмечались случаи проявления трусости, паники, дезертирства, саморанений. Почти с первых же дней боевых действий обнаружилась нереальность мобилизационных планов ЛВО. Во время больших морозов часть красноармейцев ходили в пилотках. В мирное время не были заранее подготовлены для проведения операций театр военных действий 8-й армии: дороги, рубеж развертывания, были явно недостаточными сведения о противнике; прибывающие в состав армии части и соединения матчасти укомплектованы не были; наличие преступной халатности организационно-мобилизационных органов, производивших укомплектование частей; штабы танковых частей к таким боям не были подготовлены; неподготовленность частей к действиям в суровых метеорологических условиях; бросание гранат из танка слабо отработано; существующая бронировка танков не обеспечивает защиту экипажа в условиях слабых маневренных возможностей при обстреле их с дистанции действительного огня; слабое, а часто неграмотное использование бронетанковых частей и т.п.».

Уроки советско-финляндской войны так и не были извлечены, и «работа над ошибками» осталась невыполненной вплоть до нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года.