Лет 15 назад не было в пантеоне у настоящего киномана имени более почтенного, чем Джон Ву. Его считали своим любимым режиссером, кажется, все, кто имел хоть какое-то представление о движущихся изображениях (не исключая, понятное дело, и Квентина Тарантино), ему подражали, на него равнялись. Потом он переехал в Голливуд и с каждым годом терял кредит доверия. Сначала его фильмы собирали большие деньги, и в них охотно участвовали наипервейшие голливудские звезды, но там отчетливо чего-то не хватало. Потом сборы становились все меньше, рецензии все уничижительнее, а из властителя дум Ву на глазах превращался в не самого удачливого ассимилянта-симулянта -- и чем чаще проникали на экран его фирменные приемы вроде взлетающих то и дело к небесам стай белых голубей или нарочито замедленных сцен перестрелок, тем большую неловкость испытывали даже самые верные его апологеты.

И вот в какой-то момент Ву вернулся на родину и, что называется, без объявления войны (а точнее, именно что с объявлением оной) разродился историческим эпосом, действие которого происходит в 208 году, от стрел и копий застилает бескрайнее китайское небо, а на глазах изумленной публики разворачивается один из наиболее важных и переломных моментов китайской истории. Пересказывать сюжет подробно не имеет никакого смысла, ибо самый въедливый зритель неизбежно запутается в хитросплетениях придворных интриг, тактических маневров и последовательности боевых действий (это равнозначно тому, чтобы в трех строках синопсиса пересказать эпопею Юрия Озерова «Освобождение» -- толка не выйдет, а интересующиеся могут всегда заглянуть в соответствующие источники). Но так или иначе -- это очень большое кино.

На первый взгляд может показаться, что Джон Ву изменил своим принципам и выступает в несвойственном для него жанре, но это не так. Уже второй его самостоятельной режиссерской работой была киноверсия классической китайской оперы «Принцесса Чань Пень» (1975), в которой, впрочем, тоже не обошлось без боевых сцен, да и потом, до того момента, как Ву освоил свой собственный оригинальный метод по производству криминальных драм с умопомрачительными перестрелками, который берет начало в до сих пор непревзойденном фильме «Светлое будущее» (1986), он не раз обращался к историческим сюжетам -- правда, чаще всего они были лишь фоном для традиционных картин про фехтовальщиков и мастеров кунг-фу. Но с настолько масштабным материалом режиссер и вправду имеет дело впервые.

В основу фильма положен фрагмент из эпохального «Троецарствия» Ло Гуанчжуна -- одного из четырех классических китайских романов, в котором рассказывается о том, как в III веке н.э. великая Поднебесная империя оказалась раздробленной на три части. В истории китайской литературы «Троецарствие» занимает место гомеровской «Илиады» из истории литературы античной, так что было бы неудивительно, если бы прошедший голливудские университеты Ву соорудил на его основе нечто вроде «Трои» Вольфганга Петерсена -- эдакий общеобразовательный комикс с масштабными боевыми сценами, имеющий весьма отдаленное отношение как к первоисточнику, так и к искусству вообще. Этого, по счастью, не случилось: фильм (хоть и имеет, по квалифицированному мнению специалистов, массу разночтений с оригиналом, но ведь и в самом «Троецарствии» чисто художественного вымысла было предостаточно) не обернулся лубком. И его фантастический кассовый успех по всей Азии тому подтверждение: тамошняя публика вряд ли восприняла бы на ура очевидную фальшивку (хотя многочисленные призы, включая пять главных кинонаград Гонконга, достались ему все-таки в первую очередь по номинациям, относящимся к чисто визуальным роскошествам).

И тем не менее это все-таки не совсем каноническая историческая постановка. Несмотря на костюмы, пышный антураж и многотысячную массовку, «Битва у Красной скалы» кажется в первую очередь возвращением Ву к его собственным истокам. Было «Светлое будущее» -- стало «Светлое прошлое». Не составляет труда представить себе, что лет эдак через пять-семь он переснимет «Троецарствие» в стиле своей любимой гангстерской саги, где вместо правителей будут мафиозные боссы, вместо отважных генералов -- наемные киллеры, место принцесс займут певички из варьете или продажные женщины с золотым сердцем, мечи заменят револьверы, а вместо стрел воздух будут пронзать трассирующие очереди. И только одно останется неизменным -- в кульминационный момент по экрану полетят, взмахивая крыльями, белые голуби. Еще бы, ведь это фильм Джона Ву -- и никого другого.

P.S. В Азии «Битва у Красной скалы» вышла в двух сериях, каждая по два с лишним часа. До нашего зрителя дошел лишь более или менее усваиваемый дайджест в два раза короче.