Главная историческая дата этого месяца -- 23 августа. На следующей неделе историки и политологи будут с особой остротой спорить о событиях семидесятилетней давности. Впрочем, споры начались сразу и не прекращались с того момента, когда 23 августа 1939 года мир поразила новость о подписании в Кремле советско-германского пакта о ненападении. Непримиримые идеологические противники, преследуя каждый свои национальные интересы, пошли на, казалось бы, беспринципное сближение.

За прошедшие годы исписаны тонны бумаги в попытке объяснить подоплеку этого неординарного события кануна второй мировой войны. Основное внимание уделяется анализу ситуации, складывавшейся на европейском континенте. Между тем для советского руководства необходимость урегулирования отношений с Германией, пусть временного, диктовалась и сложной ситуацией на восточных границах страны, где милитаристская Япония нагнетала напряженность, угрожая войной.

В начале марта 1939 года на стол Иосифа Сталина легла шифровка из Китая. Разведуправление Рабоче-крестьянской Красной армии сообщало, что, по агентурным данным, японцы готовятся предпринять новую вооруженную провокацию на границе с СССР. Указывалось, что масштаб очередной вылазки будет более крупным, чем это было в районе озера Хасан в июле--августе 1938 года. В одном из пунктов донесения говорилось: «В японских военных кругах в Шанхае муссируются слухи о том, что в мае 1939 года следует ожидать большого выступления против СССР, причем, по слухам, это выступление может вылиться в войну».

11 апреля 1939 года Гитлер утвердил директиву о плане нападения на Польшу, имевшем кодовое название «Вайс» («Белый»). Об этом тоже стало известно в Кремле. Ситуация складывалась серьезная. Не было гарантий того, что Гитлер после захвата Польши остановится и не предпримет военных действий против Советского Союза. В случае продолжения японцами агрессивных вылазок на советской границе СССР мог оказаться в тяжелом положении войны на двух отдаленных друг от друга фронтах.

О том, что такая опасность реальна, свидетельствовали и проходившие в это время интенсивные переговоры Германии и Италии с Японией о заключении тройственного военного пакта. Японское правительство настаивало на том, что союз должен иметь антисоветскую направленность. Рихард Зорге, советский разведчик-нелегал в Японии, сообщал весной 1939 года: «Сведения о военном Антикоминтерновском пакте: в случае, если Германия и Италия начнут войну с СССР, Япония присоединится к ним в любой момент, не ставя никаких условий. Но если война будет начата с демократическими странами, то Япония присоединится только при нападении на Дальнем Востоке или если СССР в войне присоединится к демократическим странам». (Антикоминтерновский пакт был заключен Германией и Японией в ноябре 1936 года. В ноябре 1937 года к нему присоединилась Италия. Военную направленность он обрел с подписанием в сентябре 1940 года Берлинского пакта, предусматривавшего раздел мира между тремя государствами-агрессорами. -- Ред.)

В исторической литературе при анализе причин развязывания японской армией в мае 1939 года крупного вооруженного конфликта на территории Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол (в Японии эта местность именуется Номонхан) внимание уделяется в основном военным целям операции. Действительно, планируя военную вылазку, командование японской армии преследовало цель проверить обороноспособность советских вооруженных сил на западном направлении. Японские генералы также стремились восстановить свой подорванный неудачами авторитет. В японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» признается: «Лишившись уверенности в победе, армия находилась в состоянии сильной раздражительности и нетерпения -- как в отношении военных действий против Китая, так и в отношении операций против СССР».

Однако подлинные причины, толкнувшие японское руководство на новую провокацию против СССР, были сложнее, чем просто стремление взять реванш за поражение на озере Хасан. Идя на обострение отношений с Советским Союзом, японцы рассчитывали угрозой большой войны заставить Москву отказаться от помощи Китаю. В то же время демонстрация готовности воевать с СССР должна была подтолкнуть правительство Великобритании на продолжение политики умиротворения Германии и ее сателлитов. Японцы также хотели удержать США, недовольные эскалацией войны в Китае, от введения против своей страны экономических санкций.

В Токио надеялись, что крупный вооруженный конфликт с СССР усилит позиции Японии на переговорах с Германией, побудит Берлин выступить в поддержку своего дальневосточного союзника. Тем более в условиях, когда шли переговоры о создании антигитлеровской коалиции с участием Советского Союза, Великобритании и Франции. Понимая, что Японии не под силу воевать в одиночку с СССР, да еще при незавершенности войны в Китае, японские стратеги уповали на скорое вовлечение СССР в войну с Германией.

Задача не допустить военного сотрудничества гитлеровской Германии и милитаристской Японии на антисоветской основе приобретала для Кремля жизненное значение. Было решено нанести в Монголии мощный удар по агрессору. С одной стороны, надо было лишить его надежд на победу в войне с северным соседом, а с другой -- продемонстрировать немцам слабость и ненадежность Японии как союзника Германии. Поэтому возглавившему группировку советско-монгольских войск комкору Георгию Жукову было приказано наголову разгромить противника. Думается, не случайна была назначена и дата начала мощного наступления -- 20 августа, когда в Кремле было принято решение пойти на подписание пакта о ненападении с Германией.

Когда Берлин поставил перед Москвой вопрос о заключении договора, то не счел нужным информировать об этом Токио. О такой возможности японский посол в Берлине узнал лишь накануне подписания пакта. Стараясь как-то «подсластить пилюлю», статс-секретарь германского МИДа Эрнст фон Вайцзекер сказал ему, что соглашение с Россией позволит Германии «установить период спокойствия в отношениях между Японией и Россией».

Однако Япония «дипломатический блицкриг» в Кремле в момент разгрома ее войск на Халхин-Голе расценила как предательство немцами своего дальневосточного союзника. Токио 25 августа направил Берлину протест, в котором подчеркивалось, что правительство Японии рассматривает советско-германский пакт как «противоречащий секретному договору, приложенному к Антикоминтерновскому пакту». 24 августа временный поверенный в делах СССР в Японии сообщал в Москву: «Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь... Газеты начинают, пока осторожно, обсуждать возможность заключения такого же пакта Японии с СССР». Об этом же сообщал Рихард Зорге, отмечая, что «большинство членов правительства думают о расторжении Антикоминтерновского пакта с Германией». Потерпев дипломатическое и военное фиаско, правительство Японии вынуждено было уйти в отставку.

Намекая на несостоятельность Японии как военного союзника, Иосиф Сталин говорил 28 сентября 1939 года министру иностранных дел Германии Иоахиму Риббентропу: «У этих людей особая ментальность, на них можно действовать только силой. В августовские дни... японский посол Того прибежал и просил перемирия. В то же время японцы на монгольской границе предприняли атаку на советскую территорию силами двухсот самолетов, которая была отбита с огромными потерями для японцев и потерпела неудачу. Вслед за этим советское правительство, не сообщая ни о чем в газетах, предприняло действия, в ходе которых была окружена группа японских войск, причем было убито почти 25 тыс. человек. Только после этого японцы заключили перемирие с Советским Союзом. Теперь они занимаются тем, что откапывают тела погибших и перевозят их в Японию. После того как уже вывезли пять тысяч трупов, они поняли, что зарвались, и, кажется, от своего замысла отказались».

Заключение советско-германского пакта имело далеко идущие последствия для отношений Германии и Японии. При всех морально-политических издержках этого соглашения оно объективно ослабило направленный против СССР Антикоминтерновский пакт, посеяло в Токио серьезные сомнения относительно политики Германии как союзника Японии. Есть все основания считать, что возникшая в оси Токио--Берлин трещина впоследствии привела к тому, что Япония не пожелала безоглядно следовать за Германией в агрессии против Советского Союза. И этого не следовало бы забывать тем исследователям и комментаторам, которые в связи с 70-летием заключения пакта вновь пытаются без должного анализа «плюсов» и «минусов» огульно дискредитировать подписанный в Кремле документ.

Что же касается уроков Халхин-Гола, то главный из них состоит в неизбежном возмездии любителям решать политические проблемы путем вооруженных провокаций. В наши дни преступная авантюра грузинского руководства в Южной Осетии тому пример...