Президент Чечни Рамзан Кадыров поручил депутату республиканского парламента Магомеду Ханбиеву и своему советнику Шаа Турлаеву «оказать непосредственное содействие правоохранительным органам Чеченской Республики, осуществляющим операцию по уничтожению террористов в горных районах республики». Магомед Ханбиев в связи с этим получил новую должность -- он стал внештатным помощником Рамзана Кадырова. «Вы хорошо знаете такие районы, как Ножай-Юртовский, Курчалоевский и Введенский, -- сказал Рамзан Кадыров своим собеседникам. -- В целях усиления борьбы с террористами ваше содействие в проведении спецоперации будет немаловажным. Нам необходимы ваши знания и опыт ведения боевых действий в горных условиях».

До того как стать депутатом парламента Чеченской Республики, 47-летний Магомед Ханбиев несколько лет был одним из самых известных полевых командиров. В первую чеченскую войну в 1994--1996 годах он командовал отрядом боевиков имени Байсангура Беноевского, а после окончания боевых действий рассказывал о своем боевом пути чеченским школьникам на своеобразных уроках мужества. К началу второй войны Магомед Ханбиев побывал в должностях командующего гвардией президента Ичкерии и министра обороны. Министром он и ушел в подполье, где, как говорят, был довольно активен до 2001--2002 годов. В марте 2004 года, ровно за год до гибели своего главнокомандующего, президента Ичкерии Аслана Масхадова, Магомед Ханбиев сдался властям Чечни и с тех пор сотрудничает с ними, в частности в деле возвращения из-за рубежа чеченских эмигрантов последней волны.

Шаа Турлаев, которому сейчас около 40, сдался спустя несколько недель после Магомеда Ханбиева. Он не был так широко известен, как бывший министр, просто считался одним из приближенных Аслана Масхадова. Сдавшись, Шаа Турлаев сразу же попал в больницу из-за старой раны, и это дало основание для пересудов, будто боевик сложил оружие исключительно по медицинским показаниям. Первые несколько недель он провел в больничной палате (по некоторым данным, ему ампутировали часть ноги).

Это, впрочем, не помешает ему снова отправиться в горы руководить боевыми операциями. «Сегодня наши ребята проводят спецоперации по уничтожению террористов в районах, которые вы знаете не понаслышке, -- пояснил Рамзан Кадыров своим советникам. -- В настоящее время там действуют бандиты во главе с арабскими наемниками, которые совершают нападения на чеченских милиционеров. Я вас пригласил, чтобы выслушать вашу точку зрения по этому поводу».

«Считаю правильным ваше решение о нашем привлечении непосредственно на места, где проходят спецоперации, -- ответил Магомед Ханбиев президенту Чечни и дал нелестную характеристику лидеру боевиков Доку Умарову: -- Это человек, который никогда не признавал закон, занимался откровенным бандитизмом, крал людей, убивал их. Окружают его такие же бандиты, как и он сам. Их поступки ярко свидетельствуют об отсутствии какой-либо идеи. Эти бандиты представляют интересы других государств. Этих отморозков абсолютно не интересует судьба своего народа». «Люди, которые имеют поддержку своего народа, никогда не будут скрываться в лесу», -- добавил Шаа Турлаев.

Президент Чечни явно услышал от советников то, что ожидал. Сам он добавил, что люди, совершившие теракт на Театральной площади Грозного, где взрыв смертника унес жизни нескольких человек, «не имеют ничего общего ни с религией, ни с какой-нибудь идеей». Он еще раз напомнил, что время амнистий прошло. Это значит, что теперь боевиков будут либо ловить и уничтожать в горах, либо судить.

Строго говоря, ничего неожиданного в том, что бывших боевиков привлекают к оперативной работе, нет. Значительная часть нынешней чеченской милиции состоит из людей, в недавнем прошлом с оружием в руках сражавшихся с федералами и своими теперешними коллегами. Некоторые из них занимали ответственные должности и до сдачи, то есть в подполье, и после нее, то есть в новых чеченских силовых структурах. Власти Чечни этого и не скрывают, что вполне понятно: массовый вывод значительной части комбатантов «из леса» -- несомненная заслуга Грозного. То, что они вышли «из леса» и стали на сторону властей, уже само по себе благо, не говоря о реальном боевом опыте, знании местности и связях, которые во многом облегчают оперативную работу силовикам.

Проблема, однако, в том, что нынешнее подполье уже не совсем то, из которого в 2004 году вышли Шаа Турлаев и Магомед Ханбиев. 40-летние мужчины, многие из которых прошли через обе войны, либо устали от «тягот и лишений» полевой жизни, либо сдались, либо занялись сугубо мирными проблемами трудоустройства, заработка и обеспечения семьи. 45-летний эмир боевиков Доку Умаров и его 53-летний «наиб» Супьян Абдуллаев скорее возрастное исключение в рядах боевиков нынешнего призыва. Следствие подозревает, что шахиду, который взорвал себя в минувшее воскресенье у театра в Грозном, было всего 20 лет.

О том, что война «помолодела», говорит весь Северный Кавказ. Слова об арабских командирах -- это гипотеза, которую выдвигает власть, не имеющая ни сил, ни права признать, что местная молодежь вместо того, чтобы учиться и работать на благо российского единства, уходит «в лес». А если и не уходит, то смотрит в его сторону не без симпатий. Президент Чечни нашел слова, которые привлекли на его сторону многих мужчин, сражавшихся в 1990-е годы за независимость республики от России. Но более молодых интересует, похоже, не политический сепаратизм, а торжество шариата. По большому счету это поколение плохо понимают даже родители. Нынешние боевики появлялись на свет и росли в те годы, когда Шаа Турлаев и Магомед Ханбиев становились героями для их старших братьев. Трудно ждать от этих новых боевиков готовности к мирной жизни.