Концертом известного хорватского фолк-рок-барда Дарко Рундека закончился десятый сезон в московском культурном центре «Дом». Свой юбилей «Дом» принялся отмечать еще в начале мая. И был в этом не одинок: есть закономерность в том, что десять лет назад, буквально за полгода до нового тысячелетия, открылись сразу три центра актуального музыкального искусства. Два других -- в Петербурге: в структуре фонда «Про Арте» и «ГЭЗ-21» при существовавшем уже артцентре «Пушкинская, 10».

Но есть закономерность и в том, что все эти центры выжили в десятилетие, в отличие от предыдущего не особенно располагающее ко всему новому, авангардному, экспериментальному. Выжили прежде всего потому, что консолидировали у себя разные искусства, и не только исполнительские. Такая стратегия помогает продвигать междисциплинарные проекты: на свои ежегодные фестивали в «Доме» композитор Владимир Мартынов, например, уже восемь лет не только приглашает единомышленников (музыкантов и немузыкантов), но и выставляет собственные аудиовизуальные инсталляции.

Всего же важнее, что «Дом» и «ГЭЗ-21» упор делают на ту музыку (и шире -- искусство звуков), что существует в первую очередь как «текст», равный своему «контексту». Проще говоря, как импровизация, которая больше никогда не повторится, прозвучит только здесь и сейчас, при непосредственном участии аудитории. Это новая импровизационная музыка -- от свободного джаза до хепенинга.

И еще одно обязательное условие выживания -- «совместное» противостояние мейнстриму. У авангардного джаза, неофольклорной мировой музыки, экспериментальной рок-электроники и даже «консерваторского» концептуализма не меньше общего, чем того, что их разделяет. Альтернативный статус, требующий сравнительно малых затрат, в данном случае только помогает. Гордость истеблишмента и оплот джазового мейнстрима «Ле Клуб» Игоря Бутмана чуть ли не в одночасье закрылся. А «Дом», где австралийское трио The Necks на полном серьезе, без свойственного джазу юмора, но зато при помощи нарочитых минималистских длиннот доводят джазовые клише до абсурда, длит существование.

The Necks открыли серию концертов к десятилетию «Дома». Продолжило его трио Digital Primitives -- два афроамериканца и израильтянин Ассиф Тсахар, «цифровые варвары», играющие, впрочем, только на акустических инструментах, в том числе самодельных. Они рассказывают альтернативную историю джаза: начинают с «черных» истоков, но под рок-н-ролльный ритм Чеда Тейлора (из круга модной чикагской группы Tortoise) на мотив известного духовного гимна «Иногда я чувствую себя ребенком без матери» выкрикивают «Джаз -- шлюха!» После кульминации, взрыва свободной импровизации, Тсахар вставил на декадентствующем саксофоне и пасторальный финал. Будто на сельском празднике в Африке: под музыкальный лук, на котором сам мастер Купер-Смит играет смычком.

Рок-барабанщик Крис Катлер, тоже выступавший в конце юбилейного сезона, прославился левым радикализмом, но в 1970-е годы параллельно сумел поставить дело в альтернативном рекорд-бизнесе так, что даже поп-мейджоры были вынуждены считаться с «независимыми». (Тогда в специальной прессе рядом с основными -- попсовыми -- хит-парадами, где тиражи исчисляются миллионами, появились «альтернативные», для которых тираж в десять тысяч экземпляров уже очень много значил.) Последний релиз лейбла Катлера ReRe -- блестяще изданный альбом советских музыкально-литературных футуристических редкостей 1920-х годов. Его сольные барабанно-электронные шоу -- чистое искусство для искусства.

Десятилетие «Дома» ознаменовалось и презентацией третьего альбома культового дуэта Nightshift (скрипач Алексей Айги и немецкий клавишник Диттмар Боннен). Если изюминка первых двух дисков состояла в том, что электрическая рок-музыка Джими Хендрикса и Фрэнка Заппы исполнялась в духе кабаре веймарской эпохи (звучало презабавно), то теперь дуэт усложнил задачу. Исполняются зонги Курта Вайля (1920-е годы), по счастью, в основном не заигранные, с нескрываемо фрейдистским подтекстом. Так Боннен, изображая карикатурного мачо, поет феминистскую «Балладу о зове плоти».

Еще одна презентация: диск «Интервенции в Баха и Моцарта» петербургского новоджазового трубача и композитора Вячеслава Гайворонского. Это явно не джаз, а как бы «домашнее музицирование» джазмена, который, когда не получается сыграть, позволяет себе пропеть «Искусство фуги», представив себе, что фортепьянная соната Моцарта может служить аккомпанементом для его трубы, а заодно и скрипки (Владислав Песин).

«Дом» прошел ровно половину своего пути без своего основателя: продюсера Николая Дмитриева не стало буквально накануне пятилетия. Со смертью Дмитриева концепция «Дома» упростилась: раньше концерты по возможности группировались в тематические фестивали (хотя были и «точечные» массовые концерты). Теперь фестивалей осталось только три в сезон. Мартыновский уже упоминался. Кроме того, вдова Дмитриева Людмила проводит дни памяти основателя «Дома» («Длинные руки»), а Алексей Борисов -- дни электронной музыки («Шум и Ярость»). Программный директор Александр Марков углубляет -- не без ярких удач -- в сущности, только линию авангардного джаз-клуба с упором на прославленных гастролеров. Впрочем, кто знает, что происходило бы сейчас, будь Николай Дмитриев жив.