Суд присяжных в Женеве приговорил 40-летнюю Сесиль Броссар к восьми с половиной годам заключения за совершенное 28 февраля 2005 года убийство видного французского финансиста Эдуара Стерна. По местным правилам это означает, что осужденную переведут на облегченный режим содержания под стражей нынешним летом, а к концу 2010 года -- условно освободят.

Процесс привлек огромное внимание в Швейцарии и Франции, чьими гражданами являются убийца и ее жертва. В Женеве собрались репортеры желтой и светской прессы. Вдова финансиста Беатрис Стерн и ее старшие дети, Матильда и Луи, сидели на отведенных для истцов местах. От самой г-жи Броссар, как говорят знавшие ее раньше, «осталась одна тень». Подсудимая то и дело плакала, начала она с извинений за содеянное, что вызвало сарказм адвоката семьи Стерна: «Выбирайте слова! Если он был таким чудесным, зачем вы его прикончили?»

Убитый банкир «чудесным» не был. На его долю выпало трудное детство, повзрослев, он стал третировать окружающих, сильно доставалось и его любовницам. В итоге присяжные решили, что г-жа Броссар совершила «тяжкое преступление», убив 50-летнего мужчину в расцвете сил и оставив сиротами троих детей, младший из которых несовершеннолетний. Ее поведение нашли особенно «подлым», так как Стерн, готовясь к сексуальным играм, был связан и не ожидал нападения. Первая же пуля в лицо не оставила ему шансов выжить.

Подсудимая пояснила: «Он был, как пластиковая кукла. Я не ощущала, что стреляю в человека. Я вспомнила агонию бегемота во время сафари, куда меня пригласил Эдуар. Я боялась, что ему больно, и выстрелила вновь. Он упал и больше не шевелился». Присяжные решили, что Броссар сама подтолкнула Стерна произнести роковые слова: «Миллион долларов -- слишком много для шлюхи». Они не сочли страсть смягчающим обстоятельством, но все же заключили, что миллион долларов, переведенных Стерном на ее счет, а затем им заблокированных, не были мотивом убийства -- Броссар «боялась потерять любимого».

Этот миллион вызвал скандал в первый день процесса, когда подсудимая заявила, что хочет вернуть его «уже три с половиной года». Адвокаты семьи Стерна сообщили, что после получения денег близкие убитого удвоят сумму и передадут ее на благотворительность. В субботу эту проблему решили, и деньги возвратились к семье.

В вердикте присяжных отмечено, что после убийства Броссар не позвала на помощь, а занялась сокрытием улик. Затем она «постыдно» лгала полиции: «Такого продуманного, циничного и вводящего в заблуждение поведения нельзя ожидать от впавшей в отчаяние женщины». Но присяжные все же зачли тот факт, что Броссар после состоявшегося с 15-дневным опозданием чистосердечного признания полностью сотрудничала со следствием.

Напомнили они и о несчастливом детстве убийцы. Ее мать впала в депрессию и попытала лишить жизни себя и двух дочерей, засунув их головы в газовую духовку. Отец устраивал оргии на глазах детей и позволил своему брату изнасиловать Сесиль. В возрасте 17 лет ее по просьбе матери поместили в психиатрическую больницу. Сесиль не окончила школу, работала в баре, была содержанкой, в 1999 году в Лас-Вегасе она вышла замуж за одного из своих любовников. Начавшаяся в 2001 году бурная связь со Стерном перемежалась разрывами и примирениями, о чем свидетельствовали и оставленные финансистом на автоответчике Сесиль записи то очень грубого, то нежного свойства. В итоге в 2005 году Сесиль находилась «в плачевном состоянии глубокого расстройства». В вердикте есть ссылка на заключение психиатрической экспертизы, где сказано о «пограничном состоянии личности» и о том, что ее ответственность за совершенное ограничена.

Прокурор запросил для Броссар 11 лет строгого тюремного заключения, суд счел возможным снизить срок, так как Сесиль ранее преступлений не совершала. Приговор стал средним по жесткости по женевским меркам. Суд рекомендовал продолжить психотерапевтическое лечение осужденной, а также распорядился об уничтожении орудия преступления, аксессуаров садомазохистских развлечений любовников и пресловутого комбинезона из латекса, который был на Стерне. Оценивая семь дней «стирки грязного белья» в ходе процесса, швейцарский писатель Жан-Мишель Оливье заметил журналистам: «Когда правосудие настолько отдается подобному зрелищу, мы вправе чувствовать беспокойство. Без ответа оставлен вопрос, кому в нашем пресыщенном обществе выгоден этот спектакль?»