Под занавес своего первого зарубежного визита в качестве премьер-министра Владимир Путин заверил французских журналистов, что «президентом России сегодня является господин Медведев». Г-н Путин за время короткого пребывания в Париже успел провести переговоры и с действующими руководителями страны -- президентом Николя Саркози и премьером Франсуа Фийоном, и с бывшим президентом Жаком Шираком, и даже с патриархом французской литературы Морисом Дрюоном. Похоже, что насыщенность визита поразила журналистов газеты «Монд», которым Путин дал обстоятельное интервью перед возвращением в Москву. Ужин гг. Путина и Саркози, по их мнению, -- «немножко необычный формат с точки зрения протокола». Поэтому возник вопрос: «Подчеркивает ли это некую двусмысленность относительно того, кто управляет в России внешней политикой -- вы или господин Медведев?»

Оказалось, все дело в том, что Владимир Путин дал слово. Г-н Саркози, по словам Путина, давно -- еще «когда решался вопрос о том, чем я займусь после моих президентских полномочий» -- взял с него обещание свой первый визит в новом качестве совершить в Париж. То ли больше никто не пытался взять с Путина такого обещания, то ли другим он отказывал...

Двусмысленности, о которой спросили журналисты «Монд», избежать все-таки не удалось -- и опять же из-за г-на Саркози. Российский премьер признал, что вынужден был поддержать беседу по широкому кругу вопросов, а не только о торгово-экономических связях. «Президент есть президент, и он говорил в том числе о политико-оборонной составляющей наших отношений, говорил о международных делах. Я, ваш покорный слуга, конечно, прежде всего сегодня занимаюсь вопросами экономики, социальной сферы, но как член Совета безопасности России, конечно, в определенной степени имею отношение и к тем вопросам, которые мы обсуждали с президентом Франции», -- сказал Путин. И пояснил: «Что же касается распределения полномочий внутри России, то конечное слово, безусловно, остается за президентом. А президентом России сегодня является господин Медведев».

С журналистами, впрочем, Путину пришлось беседовать не только об экономике, но и о международных делах (Иран и Сербия), и о положении на Северном Кавказе, и о состоянии правовой и судебной системы, и даже о конкретных предпринимателях и корпорациях. И конечно, пришлось придумывать очередную вариацию ответа на очередную вариацию вопроса о новой конфигурации власти в России и его отношениях с президентом Медведевым. Журналисты спросили, не временное ли решение сложившаяся сейчас «двойственная структура» власти и нет ли планов усиливать роль главы правительства, чтобы он «стал, скажем так, эквивалентен немецкому канцлеру?».

Премьер напомнил, что Россия является президентской республикой, и сообщил, что менять ключевую роль главы государства в политической системе никто не собирается. «Но то, что я возглавил правительство, это, конечно, любопытный факт нашей политической истории, -- продолжил Путин. -- Но, может быть, более важным является другое. Более важным является то, что я одновременно возглавил партию, которая занимает лидирующие позиции в политической жизни страны и имеет устойчивое большинство в парламенте. Это, безусловно, знак того, что в России больше внимания уделяют многопартийности и росту влияния парламента в политической жизни страны. И вот это на самом деле является основным политическим сигналом».

Журналисты «Монд» попытались сделать так, чтобы Владимир Путин тут же подал сигнал о перспективах Михаила Ходорковского. «Если бы президент Медведев спросил ваше мнение о возможном облегчении условий содержания Михаила Ходорковского или сокращении срока его заключения, что бы вы ему ответили?» -- так они сформулировали вопрос премьеру. И хотя сам ответ был предсказуем («Я бы ему ответил, что это решение, которое он должен принять самостоятельно»), между Путиным и корреспондентами завязалась небольшая дискуссия о принципах политической и экономической конкуренции. В ходе этой дискуссии, в частности, российский премьер объяснил французским журналистам разницу между Михаилом Ходорковским и Олегом Дерипаской.

Как известно, экс-глава ЮКОСа был признан журналом «Форбс» самым богатым россиянином в 2004 году, а глава «Базового элемента» возглавил этот рейтинг в 2008-м. Между ними есть и еще одна параллель: обоим в разное время не удавалось получить визу для въезда в США.

Именно на факт отказа в американской визе Ходорковскому обратил внимание Владимир Путин, комментируя возможность облегчения условий его содержания в колонии. «Этим людям в свое время отказывали во въезде в США, не давали им даже визу, потому что считали их связанными с мафией», -- сказал он о бывшем главе ЮКОСа почему-то во множественном числе.

«Мы со своей стороны в последние годы старались обеспечить, чтобы представители бизнеса были равноудалены от власти. Мне кажется, в целом нам это удается», -- сказал Путин. А на замечание журналиста о том, что проблемы Ходорковского, возможно, связаны с тем, что он как раз слишком часто ездил в Америку, ответил: «Он получил эту визу в конечном итоге. А сейчас у нас есть предприниматели, которым до сих пор этих виз не дают. Допустим, господин Дерипаска. Я вот спрашивал своих коллег американских: а почему вы не даете ему визу? Вот вы можете мне это объяснить? Если у вас есть основания не давать ему визу, если у вас есть материалы, на основании которых он занимается недозволенной деятельностью, дайте нам эти материалы, и мы их используем внутри страны. Они нам ничего не дают. Они нам ничего не объясняют. А въезд ему запрещают. Он мне не друг, не родственник. Он представитель крупного российского бизнеса. У него коммерческие дела, многомиллиардные дела во многих странах мира. Почему его ограничивают в передвижении по миру? Что он сделал? Если что-то сделал -- покажите. Если нечего показать, тогда снимите ограничения. А что касается Ходорковского, то дело не в том, что он ездил за границу. А дело в том, что он нарушил закон. Многократно и грубо. Больше того, часть группы, в которую он входил, обвиняется -- и это судом доказано -- в совершении преступлений против личности, а не только в сфере экономики. За ними убийства, и не одного человека. Вот такая конкурентная борьба недопустима. И мы, конечно, всячески будем ее пресекать».

А вот в чем состоит вина главы инвестфонда «Эрмитаж» Уильяма Браудера, которого не пускают в Россию, Владимир Путин так и не знает. «Знаете, я в первый раз слышу эту фамилию. Я не знаю, кто такой господин Бродер (так в стенограмме беседы, размещенной на сайте правительства. -- Ред.), как вы сказали, почему он не может в Россию. Я не могу комментировать, потому что я ничего по этому вопросу не знаю. Ну, наверное... Россия большая страна. Могут быть какие-то сложности», -- ответил он на вопрос о причинах запрета на въезд.

На самом деле Владимир Путин первый раз слышит эту фамилию, будучи премьером. Потому что, работая президентом России, он ее уже слышал как минимум один раз. В 2006 году его спросили о Браудере на пресс-конференции во время саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. «Откровенно скажу, я просто не знаю причин, по которым конкретному человеку отказано во въезде в Российскую Федерацию, -- сказал тогда Путин. -- Могу себе представить, что этот человек нарушал законы нашей страны, и если другие будут нарушать, мы и другим откажем. А те, кто приезжает к нам для того, чтобы работать, тем более инвестировать в Российскую Федерацию, в нашу экономику, мы будем оказывать всяческую поддержку и содействие». Примечательно, что и до этого Путину писала о Браудере глава Лондонской биржи Клара Ферс. Она отмечала в письме, ставшем достоянием прессы, что закрытие въезда Браудеру «может негативно отразиться на имидже России как страны, благоприятной для иностранных инвестиций, и на способности российских компаний наращивать капитал за пределами России». Впрочем, как известно, на инвестиционный имидж России в последние годы мало что могло повлиять негативно.