3 марта 1918 года Советская Россия подписала с Германией, ее союзниками сепаратный мирный договор, вошедший в историю как Брестский мир. Ценой унизительных территориальных уступок он позволил сохранить советскую власть, но способствовал еще большему расколу в обществе, Гражданской войне и интервенции.

Обращение к народам

Октябрьская революция 1917 года свершилась в то время, когда еще шла первая мировая война. Но войну это не остановило. Хотя попытка была предпринята. Одной из первых деклараций советской республики был «Декрет о мире», в котором новая российская власть обращалась к народам и правительствам всех воюющих стран -- объявить перемирие и начать переговоры о заключении мира без каких-либо аннексий и контрибуций. Впервые в истории дипломатии большевики обращались через головы правительств к их народам. Это было «нетактично», но, учитывая всеобщую усталость от войны и революционное брожение в ряде европейских стран, вполне эффективно.

Такой мирный демарш легко объяснялся: во-первых, надо отдать должное Ленину и его соратникам -- они всегда выступали против империалистической войны. Во-вторых, Советам нужно было удержать свою власть, а сделать это в условиях войны было крайне тяжело. В-третьих, солдаты устали от трехлетней и непобедоносной войны -- началось массовое дезертирство. И наконец, злые языки поговаривали, что у большевиков есть некоторые обязательства перед немцами за деньги, якобы полученные на революцию.

Конечно, подобное заявление о мире напоминало скорее пропагандистский трюк, союзники по Антанте проигнорировали его, вообще не признавая тех, кого считали узурпаторами власти, но вот противная сторона отнеслась к предложению вполне серьезно. Германии и ее союзникам война на два фронта была уже невмоготу. Тем более что часть территории России была оккупирована немецкими войсками, что, казалось, давало ей преимущества в выработке условий сепаратного мира. Они требовали отторжения от России Польши, Литвы, а также части Эстонии и Латвии. Правда, де-факто Россия и так уже не могла удержать Польшу и Прибалтику.

Переговоры с немцами и их союзниками -- австро-венграми, болгарами и турками -- начались в Брест-Литовске уже 20 ноября 1917 года, а к 2 декабря было подписано перемирие на 28 дней.

Переговоры между обедами

Первоначально, до января, переговоры с советской стороны возглавлял А. Иоффе. Делегация России была достаточно колоритной и причудливой. Вот как описывал ее один из переговорщиков, генерал Гофман, верховный главнокомандующий германской восточной армией: «Я никогда не забуду первого обеда с русскими. Я сидел между Иоффе и Сокольниковым, теперешним комиссаром финансов. Напротив меня сидел рабочий, которому, по-видимому, множество приборов и посуды доставляло большое неудобство. Он хватался то за одно, то за другое, но вилку использовал исключительно для чистки своих зубов. Наискосок от меня рядом с князем Хоенлое сидела террористка Бизенко, с другой стороны от нее -- крестьянин, настоящее русское явление с длинными седыми локонами и заросшей, как лес, бородой. Он вызывал у персонала некую улыбку, когда на вопрос, красное или белое вино предпочитает он к обеду, отвечал: «Более крепкое».

5 января 1918 года переговорный процесс возглавил нарком иностранных дел Л. Троцкий. Состав делегации, регламент, а главное, стиль переговоров резко изменились. Троцкий сразу отказался от совместных обедов и повел переговоры крайне жестко. Он оценивал их как неравноправные, но надеялся выторговать сколько получится. "Мы говорим с германской делегацией, как стачечники с капиталистами, -- пояснял Троцкий. -- И у нас, как у стачечников, это будет не последний договор. Мы верим, что окончательно будем договариваться с Карлом Либкнехтом, и тогда мы вместе с народами мира перекроим карту Европы».

Было очевидно, что русская делегация, что называется, тянет время. А немецкая, по понятным причинам, наоборот, торопилась: 18 января германская сторона выдвинула требование отделения от России уже не только первоначально названных земель, но и значительной части Белоруссии. От России при таких условиях отходила территория свыше 150 тыс. кв. км. И она продолжала затягивать переговорный процесс. Но с 9 февраля германская сторона стала вести переговоры в ультимативном тоне. Нужно было давать определенный ответ.

«Ни мира, ни войны»

Тогда Троцкий выступил, на первый взгляд, с крайне абсурдным и странным заявлением: Россия не будет подписывать аннексионистский мир, но и воевать не будет, а армию демобилизует. На этом переговоры были прерваны.

Долгое время была распространена версия, что Троцкий имел договоренность или даже прямое указание от Ленина: затягивать переговоры, а когда станет невмоготу -- подписать мир на немецких условиях. Эта легенда основывается на заявлении Ленина, сделанном на VII партийном съезде: "Было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем". А поскольку никаких официальных партийных документов о договоренности с Троцким не существовало, оставалось предполагать, что Ленин и Троцкий сговорились о чем-то за спиною ЦК, однако Троцкий, не подписав германский ультиматум, нарушил данное Ленину слово.

Есть, однако, основание полагать, что Ленин задним числом попытался свалить на Троцкого вину за срыв мира и возобновление германского наступления. Парадоксальная же, на первый взгляд, формула Троцкого исходила из того, что немцы не смогут, не решатся далее вести войну, а Россия сохранит лицо. По собственному признанию Троцкого, еще 15 февраля он был уверен на 90%, что немцы не решатся наступать. А тут, может, и революция в Германии подоспеет...Что же касается армии, то Троцкий, как и Ленин, понимал, что воевать Россия не может. Он воочию убедился в этом, проехав с инспекцией в войска. Эту старую, деморализованную, дезертирующую армию надо было распускать и формировать новую. А для этого нужно было время.

Ленин в эти дни вел себя относительно спокойно: он не был уверен в том, что немцы «клюнут» на уловку Троцкого, но и категорически против того, чтобы попробовать, не возражал. Хотя он был значительно более скептичен на этот счет, чем Троцкий, тем не менее действовали они, по всей видимости, заодно. Не случайно сразу после наступления немцев Троцкий принципиально занял позицию Ленина и вместе с ним повел ожесточенную полемику с противниками мирного договора.

Проигранный гамбит

Троцкий действительно ошибся -- 18 февраля Германия начала масштабное наступление на широком участке русско-немецкого фронта. «Этот зверюга своего не упустил, они перехитрили нас», -- прокомментировал Ленин начавшееся наступление, имея в виду германский империализм. И тут же стал требовать немедленного заключения мира на немецких условиях.

Уже 19 февраля Ленин и Троцкий, который сразу понял, что его «гамбит проигран», отправляют телеграмму в Берлин с согласием на немецкие условия. К слову, даже Свердлов, во всем лояльный к Ленину, был несколько шокирован такой оперативностью: телеграмму не согласовали с ВЦИК.

Но немцы теперь не торопятся возобновлять переговоры, они пользуются моментом. Их войска наступают, по некоторым данным, по 50 км в сутки. В первый же день наступления немцы заняли Двинск и Полоцк и двинулись в направлении Петрограда. В последующие несколько дней практически без боя они берут Минск, Киев, Псков, Таллин, Нарву и другие города.

И только 23 февраля в Петроград был доставлен новый германский ультиматум, содержащий еще более жесткие территориальные, экономические и военно-политические условия, на которых немцы соглашались подписать договор о мире. От России отторгались не только Польша, Литва, Курляндия и часть Белоруссии, но и вся Эстония и Латвия. Кроме того, Россия должна была немедленно вывести свои войска с территории Украины и Финляндии. Всего Страна Советов теряла в целом уже около 1 млн кв. км (включая Украину). Западные границы России должны были отодвинуться приблизительно к тем пределам, где они находятся в наше время после распада СССР.

На принятие ультиматума давалось 48 часов.

Рождение Красной армии

В это время в стране идут ожесточенные дебаты -- подписывать мир или нет. Но дискуссии дискуссиями, а кому-то все-таки надо было воевать -- немцы были фактически под Петроградом. И 21февраля была обнародован знаменитый декрет «Социалистическое отечество в опасности!». Писал его Троцкий, редактировал Ленин.

В нем еще раз подчеркивалось, что Советы готовы к кабальному договору, учитывая страстное стремление к миру после «изнурительной войны». При этом, что характерно, декрет обращен направленно не только к российским, но и к украинским рабочим: опасность установления «немецкого порядка», подчеркивается в нем, нависает и над Петроградом, и над Киевом. Тем самым советская республика пытается удержать Украину в своем составе.

Декрет об обороне отечества был, конечно, пропагандистским документом, обвинявшим немцев в желании продолжать войну и призывавшим к «международной революции». В то же время это был своего рода план, предписывающий целый ряд конкретных мер по обороне государства. По существу, вводилось чрезвычайное положение.

Вставал вопрос о создании новой, Красной армии. Декрет объявлял призыв добровольцев. С 23 по 26 февраля в добровольцы записалось 10 320 человек. Вряд ли это может считаться большой цифрой, тем не менее это и было началом создания Красной армии. Хотя в то время она была еще не готова противостоять даже отдельным отрядам регулярной немецкой армии. Именно 23 февраля, в нынешний День защитника Отечества, был сдан Псков, а советское правительство фактически объявило о капитуляции.

Ультиматумы Ленина

Дискуссии о мире не стихали с самого начала переговоров. Сам их факт сразу вызвал в России неоднозначную реакцию, и дело было не только в патриотизме, но и в идеологии: социалистическая страна ведет переговоры с империалистами.

Особенно непримиримо была настроена часть большевиков, так называемые «левые коммунисты», во главе с Н. Бухариным, К. Радеком, А. Бубновым, которые категорически протестовали против унизительного мира с империалистами, настаивая на необходимости вести «революционную войну», даже если потребуется пожертвовать страной. Они были убеждены, что главное -- мировая революция и, если заключить договор с немцами, она не произойдет. А вне мирового контекста русская революция не выживет. Так говорил еще Маркс. Эту позицию разделяли союзники большевиков, левые эсеры, а также социал-демократы Европы, в частности лидеры социал-демократов в Германии К. Либкнехт и Р. Люксембург. Да, собственно, так думал и Ленин.

Другое дело, что вождь мирового пролетариата был больше прагматиком, чем романтиком, он всегда умел гибко менять тактику в зависимости от ситуации, не будучи идеалистом и зашоренным догматиком. К тому же к этому времени Ленин считал, что синица в руках, то есть власть в России, важнее мирового пожара. Можно сказать, что спор сторонников и противников мирного договора -- это был своего рода спор между государственниками и революционерами, реалистами и идеалистами-утопистами.

Никогда до и после позиция Ленина не была столь непопулярной и не подвергалась такой критике. Наверное, это был единственный раз в истории партии, когда ее лидер оказался не просто в подавляющем меньшинстве, но даже подвергся своеобразной обструкции.

Подсчитано, что в процессе заключения Брестского мира Ленин 18 раз угрожал отставкой с поста председателя Совнаркома. Но оппозиционеры готовы были вести дело и без него, настолько принципиально для них было не капитулировать перед империалистической силой. А один из их главарей, К. Радек, в ажиотаже предлагал даже арестовать Ленина, если потребуется.

Но этого и не требовалось. Поначалу Ленин, несмотря на весь свой авторитет и полемический талант, проигрывал вчистую. Вот характерная расстановка сил на тот период: на Втором московском областном съезде Советов, проходившем с 10 по 16 декабря 1917 года в Москве, из 400 членов большевистской фракции Моссовета только 13 поддержали предложение Ленина подписать сепаратный мир с Германией. Остальные 387 голосовали за революционную войну. 28 декабря пленум Московского областного бюро принял резолюцию с требованием прекратить мирные переговоры с Германией и разорвать дипломатические отношения со всеми капиталистическими государствами. В тот же день против германских условий мира высказалось большинство Петроградского комитета партии. Собравшийся в Петрограде общеармейский съезд по демобилизации армии, работавший до 16 января 1918 года, также выступил против ленинской политики.

30 декабря Ленин составил для этого съезда специальную анкету. Делегаты должны были ответить на десять вопросов о состоянии армии и ее способности вести революционную войну с Германией. Самым важным вопросом был последний: "Если бы армия могла голосовать, высказалась ли бы она за немедленный мир на аннексионистских (потеря всех занятых Германией областей) и экономически крайне трудных для России условиях или за крайнее напряжение сил для революционной войны, то есть за отпор немцам?". Делегаты опять же подавляющим большинством высказались за «революционную войну».

Ленин терял контроль над партией. Его авторитет стремительно падал. Вопрос о мире постепенно перерастал в вопрос о власти Ленина в созданной им самим партии. И Ленин развернул отчаянную кампанию против своих оппонентов -- за подписание мира, за руководство в партии, за власть. Только 23 февраля на заседании ЦК РСДРП (б), после очередной угрозы отставкой, требуя немедленного подписания германских условий, Ленин добился успеха. Его предложение было принято («за» --семь, «против» --четыре, «воздержалось» -- четыре). Но предстояла еще драматическая ночь голосования во ВЦИК. Голосование проходило в полпятого утра, за два часа до истечения немецкого ультиматума, и было поименным. Результат: 116 -- «за» ( Луначарский после своего одобрения заплакал), 85 -- «против», 26 (в основном левые эсеры) -- «воздержались». Кто-то выкрикнул: «Пятью голосами Россию продать нельзя». Тем не менее ровно в семь утра 24 февраля в Берлин ушла телеграмма: Россия готова подписать мир на немецких условиях, для чего в Брест-Литовск срочно выезжает полномочная российская делегация.

Мир на полгода

В конечном итоге «похабный мир», как его назвал сам Ленин, был заключен. Правда, теперь Россия лишалась всей Прибалтики, а также признавала независимость Финляндии и Украины, отдавала Турции города Карс, Ардаган и Батум и уплачивала контрибуцию в 6 млрд марок. К тому же Россия обязана была незамедлительно произвести полную демобилизацию своей армии, включая, что важно, и только что созданные красноармейские части (Этот пункт договора, к слову, Советская Россия фактически не выполнила.) Но пока ей ничего не оставалось, как согласиться с этими условиями. 3 марта в Бресте новый глава нашей делегации, заместитель наркома иностранных дел Г. Сокольников, а также заместитель наркома иностранных дел Г. Чичерин, нарком внутренних дел Г. Петровский и секретарь делегации Л. Карахан подписали сепаратный мир.

В спорах о подписанном мире пройдут и VII съезд РСДРП (б), состоявшийся 6--8 марта, и IV Чрезвычайный съезд Советов 15 марта. Но на расстановку сил и на главный итог предыдущей январско-февральской дискуссии они уже не повлияют. Договор будет одобрен и ратифицирован: сказавши «а», надо было говорить «б». Куда деваться -- немцы под Петроградом. Правительство к этому времени переехало в Москву.

Сразу после подписания и ратификации Брестского договора, менее чем за две недели, немцы захватили еще значительную территорию Украины, австрийцы вошли в Одессу, а турки -- в Трапезунд. На Украине оккупационные власти ликвидировали Советы и восстановили Раду, правда, только затем, чтобы вскоре ее разогнать и поставить во главе марионеточной администрации гетмана Скоропадского. А затем заставить Советскую республику немедленно подписать мир с «независимой» Украиной. Так что горечь поражения и унижения Россия испытала сполна. Но ненадолго.

В ноябре 1918 года первая мировая война закончилась. И завершилась она все-таки поражением Германии и ее союзников. В Германии и Австро-Венгрии произошли долгожданные революции. ВЦИК тут же аннулировал Брестский мир, который, тем самым, просуществовал лишь полгода. Теперь уже советские войска вошли на Украину, в Белоруссию, Прибалтику.

Но война только разгоралась. Другое дело -- она действительно, как еще раньше предлагали большевики, превратилась из империалистической в Гражданскую.