В минувший вторник в Петербургском доме кино праздновали важную для российского кинематографа дату -- 90 лет киностудии «Ленфильм». Юбилейный год для старейшей киностудии страны выдался неспокойным: до весны студия ждала приватизации, а осенью наступил кризис кинопроизводства. В таких условиях кресло директора удобным точно не назовешь. О кризисе в кино, VII съезде Союза кинематографистов и судьбе «Ленфильма» корреспондент «Времени новостей» Владимир ЛУКАШУК поговорил с директором киностудии Вячеславом ТЕЛЬНОВЫМ.

-- Только что отшумел VII съезд Союза кинематографистов. Можете как директор «Ленфильма» прокомментировать его результаты?

-- Думаю, о реальных результатах говорить пока еще рано. К счастью, наложен мораторий на продажу имущества союза, чтобы не было никаких соблазнов. И это пока главный результат съезда. К сожалению, за последние годы Союз утратил свои политические функции, работали только гильдии, причем довольно обособленно друг от друга. Как общественная организация союз мог только что-то кому-то рекомендовать или, например, обратиться куда-то с письмом, но это мало на что влияло. Сейчас необходимо сильно поднять статус СК, в который, по правде сказать, уже мало кто верит.

-- С новым руководством у союза есть шансы вернуть себе политическое влияние?

-- Я считаю, это полностью зависит от нового руководства. Дело в том, что сейчас как никогда нам нужен грамотный, умный посредник между государством и кинематографом. Ситуация мирового финансового кризиса спутала карты многим продюсерам, все киностудии столкнулись сейчас с тем, что производство падает и будет падать дальше. До дна при этом мы еще не дошли, поэтому прогнозировать что-либо очень сложно. Кроме того, никто не отменял «вечных» вопросов -- прокат авторского и документального кино, авторское право и так далее. Но главный вопрос, который стоит на повестке дня, -- это государственная поддержка. Выживание отрасли, по гамбургскому счету, находится сейчас в руках государства. В этой кризисной ситуации сильный союз, имеющий общественный и политический вес, с командой профессионалов, которые добровольно взвалят на себя бремя кризисных менеджеров, был бы всем очень и очень полезен. Но в том, что новый союз сможет приступить к решению насущных проблем кинематографа в скором времени, я, честно говоря, сомневаюсь.

-- Почему?

-- Скорее всего начнется обычная волокита: новое правление будет выяснять отношения с предыдущим руководством.

-- Чисто теоретически: союз может чем-то реально помочь «Ленфильму»?

-- При условии, что союз будет иметь политический вес, к его мнению будут прислушиваться наверху, -- конечно. Что касается «Ленфильма», весной мы с трудом, но отстояли студию, она была снята с плана приватизации. Летом мы одновременно обслуживали 42 картины -- рекордный показатель, близкий к советским временам. Но к осени ситуация довольно сильно изменилась. За счет производственной базы нам сейчас просто не выжить.

-- А что с коллекцией «Ленфильма»?

-- В своем время государственное предприятие «Киностудия «Ленфильм» было разбито на два предприятия: ОАО «Киностудия «Ленфильм» и «Фильмофонд киностудии «Ленфильм». Все права на коллекцию кинокартин отошли к «Фильмофонду». Чтобы мы могли участвовать в реализации этих прав, должно быть принято политическое решение, причем на уровне президента России. И вот, например, Союз кинематографистов мог бы попытаться донести до власть имущих мысль о том, что разделение всех студий страны на производственную базу и фильмофонд было, скажем так, не совсем верным. Но для этого нужно, чтобы к мнению союза прислушивались.

-- Как вы можете прокомментировать слова Марлена Хуциева о том, что ему хотелось бы создать киностудию при Союзе кинематографистов?

-- При том положении, в котором находятся старейшие киностудии страны -- «Ленфильм», Студия Горького, Свердловская киностудия, говорить о создании новой студии при союзе, мягко говоря, как-то странно. На одном «Ленфильме» в штате находятся сотни людей, которые в условиях катастрофического падения производства могут оказаться в очень тяжелом положении. Многие из них, между прочим, члены союза. Мы сейчас принимаем все меры для того, чтобы этого не произошло. Но без господдержки мы едва ли перезимуем -- к сожалению, деньги-то мы не печатаем.

-- Долго ходили слухи о том, что питерским студиям нужно объединиться, мол, в кризисной ситуации это единственный выход.

-- Да, были сделаны заявления в печати, но я до сих пор не понимаю, как на них реагировать. Ко мне как к руководителю студии с конкретными предложениями никто не обращался. Если бы обратились, я бы сел за стол переговоров. Но я не открою тайны, если скажу, что при любом раскладе «Ленфильм» как кинофабрика инвесторов интересует в последнюю очередь. Вкладываться в производственную базу в то время, как производство останавливается, -- это антибизнес. Можно искать какие-то компромиссы в виде, например, выгородки части собственности студии для постройки кинотеатра или фестивального центра. Мы ведем такие переговоры, но делать какие-то заявления еще рано. Главное, ни в коем случае нельзя пустить на студию людей, которым нужна земля в центре Петербурга и больше ничего. Поэтому объединение с любой коммерческой структурой -- очень опасное предприятие. Ну а с кем тут еще объединяться? Со Студией документальных фильмов? Мы вряд ли сможем чем-то друг другу помочь.

-- Вы до «Ленфильма» были директором Студии документальных фильмов. Не скучаете?

-- Когда-то, много лет назад, когда я ходил скучный и писал диссертацию в Океанографическом институте, Володя Светозаров, мой товарищ, а ныне -- народный художник России, позвал меня работать в кино со словами: «Приходи к нам, у нас весело». Вот я с тех пор это веселье ложками и кушаю. Прямо скажу -- девять лет назад, когда я пришел на «Лендок», там все надо было начинать просто с нуля. Мне достались пустые стены и одна картина, которая снималась всей студией, причем из года в год. А для меня студия без картин -- как сапожник без сапог. И мы занялись производством. Появились Лозница, Бартенев, Рудницкая, Медведев. Мы сняли игровую картину «Странник» с Сережей Карандашовым. Конечно, не все удалось из того, что хотелось бы. И, к сожалению, от директора зависит далеко не все. Но мы здорово пошумели на мировых кинофестивалях, напомнили о существовании ленинградской кинодокументалистики, огребли с полсотни призов. Мы и на «Ленфильме» сейчас главную ставку делаем на кинопроизводство. Год назад, когда я пришел на студию, здесь все уже забыли о том, что «Ленфильм» не только обслуживает чужие картины, но и когда-то производил свои. А сейчас у нас шесть фильмов в запуске.

-- Получается, студия сама себе и заказчик, и исполнитель?

-- Да. Причем в условиях спада производства для нас это единственный выход. Вопрос о целевом государственном финансировании студии может решаться долго-долго и не решиться никогда. А поиски надежных инвесторов -- дело не быстрое. Поэтому единственный реальный выход я вижу в получении «Ленфильмом» государственного заказа.

-- «Ленфильм» будет переснимать «Чапаева» с точки зрения белогвардейцев?

-- Нет, зачем же. У «Ленфильма» было гениальное детское и подростковое кино -- «Золушка», «Хоттабыч», «Алеша Птицын вырабатывает характер», фильмы Динары Асановой. И мы на студии сейчас готовим пакет фильмов для детей и юношества, для разных возрастных категорий. Если можете представить себе более красивый национально значимый проект в области кино -- назовите.

-- Но красота темы вовсе не гарантирует высокого качества.

-- В каком-то смысле это качество гарантирует бренд «Ленфильма», который, кстати, до этого года не был официально зарегистрирован, так что любой Прянишников мог открывать свои порнофильмы изображением Медного всадника, причем совершенно безнаказанно. Сейчас я, к сожалению, не могу назвать имени художественного руководителя проекта детско-юношеских фильмов, но поверьте, что это человек, чьему художественному вкусу можно доверять абсолютно. С его именем неразрывно связано понятие ленинградской киношколы. Это будет чистое детское кино, а не фильмы про детей для взрослых. И никакой безвкусицы и пошлятины на экране не будет.