Верховный суд (ВС) РФ вчера оставил в силе приговор москвичу Александру Пичушкину (на снимке), более известному как «битцевский маньяк». В октябре прошлого года на основании вердикта присяжных Мосгорсуд признал его виновным в совершении 48 убийств и трех покушений на убийство и приговорил к пожизненному заключению. Сам Пичушкин хоть и признался во всех вменяемых ему преступлениях, с назначенным ему наказанием не согласился и вместе с адвокатами подал в ВС кассационную жалобу. В ней он, ссылаясь на «многочисленные смягчающие обстоятельства» в виде положительных характеристик и чистосердечного признания, а также «принципы гуманизма и справедливости», просил снизить ему наказание до 25 лет колонии. Но ВС посчитал Пичушкина не заслуживающим снисхождения даже с учетом того, что с него за истечением срока давности привлечения к ответственности пришлось снять обвинение в одном из убийств.

Впрочем, такое решение Верховного суда было вполне предсказуемым -- вряд ли кто всерьез допускал, что преступник, хладнокровно убивший почти полсотни человек и сам потом этим демонстративно бахвалившийся на суде, может получить шанс на снисхождение. В связи с этим главным событием вчерашнего заседания в ВС по делу Пичушкина стало «сопутствующее» решение -- о вынесении частного определения в адрес руководства прокуратуры Москвы в связи с «ненадлежащим надзором за деятельностью милиции по раскрытию особо тяжких преступлений». Таким образом, ВС наконец официально озвучил то, о чем до сих пор руководители правоохранительных органов предпочитали стыдливо умалчивать, -- что массовые убийства, совершенные Пичушкиным, стали результатом не только или даже не столько его собственных криминальных наклонностей, сколько бездействия властей, долгое время предпочитавших просто «не замечать» смерти десятков людей.

Как уже сообщалось, большинство своих жертв Пичушкин убил в 2004--2006 годах в одном и том же месте, в Битцевском парке Москвы. При этом действовал самым примитивным образом -- приглашал знакомых (в основном незащищенных в социальном плане людей -- несовершеннолетних, стариков, пьяниц и просто опустившихся) выпить водки в парк, а потом забивал подручными предметами. При этом и сам Пичушкин был запойным алкоголиком, то есть маньяком с точки зрения криминалистики его считать можно очень условно. Искать его начали лишь в конце 2005 года, когда в Битцевском парке убитых людей начали находить чуть ли не каждую неделю, но задержали только летом 2006 года. Сам Пичушкин сознался в 60 убийствах, но в уголовном деле, направленном в суд, говорилось только о 48. По остальным случаям прокуратура продолжала проверку и уже недавно объявила, что информация об этих преступлениях не подтвердилась.

Ремарка ВС в адрес прокуратуры, сама по себе не имеющая никакого отношения к политике и касающаяся конкретного уголовного дела, вместе с тем стала, пожалуй, самым красноречивым свидетельством отсутствия у властей всякого интереса к реальным проблемам правоохранительной системы. Особое значение определение суда приобретает на фоне знаменательного события в силовых ведомствах -- проведения реформы уголовно-процессуального законодательства. Благодаря ей органы прокуратуры были разделены на два фактически самостоятельных ведомства -- собственно прокуратуру и Следственный комитет при прокуратуре (СКП), кроме того был в значительной мере минимизирован институт прокурорского надзора за деятельностью всех других правоохранительных структур. Рассмотрение же дела Пичушкина проходило как раз в то время, когда происходили преобразования.

Как следует из решения ВС, дело Пичушкина показало, что, с одной стороны, милиция не удосуживалась должным образом расследовать «особо тяжкие преступления» маньяка, списывая обнаруживаемые трупы с проломленными головами на несчастные случаи, а с другой -- прокуратура, которая должна была за милицией надзирать и проверять ее работу, также ситуацию исправить не могла. То есть речь шла о том, что сотрудники обеих правоохранительных структур просто плохо исполняли (или вообще не исполняли) свои прямые обязанности.

Реформу власти объясняли желанием как раз усовершенствовать систему. Но в итоге она свелась лишь к простому перераспределению обязанностей и полномочий между разными ведомствами и их сотрудниками -- прокуроров лишили права возбуждать уголовные дела и надзирать за следователями, а последние, наоборот, получили больше самостоятельности. То есть проблема ненадлежащего исполнения обязанностей чиновниками, которые по идее должны стоять на страже закона и интересов граждан, так и осталась «за кадром».

И весьма характерно на этом фоне выглядят споры, уже почти год продолжающиеся из-за целесообразности реформы. Одни их участники настаивают, что лишение прокуроров их прежних прав привело к нарушению «баланса между следствием и надзором» и в результате к росту случаев нарушения прав граждан. Другие, наоборот, утверждают, что все стало лучше. Однако при этом высокие чины никогда не вспоминают дело Пичушкина и причины, его породившие. Если это дело упомянуть применительно к реформе, совершенно очевидной станет вся ее бессмысленность. Ведь никто не сможет объяснить, с чего вдруг тот или иной чиновник (будь то милиционер, прокурор или следователь), плохо работавший до реформы, начнет добросовестнее выполнять свои прямые обязанности, если его просто пересадят в другой кабинет и по-другому назовут должность.