Два концерта Мариинки первоначально в планах сезона Московской филармонии не значились, возникнув вдруг, как черт из табакерки, причем сразу с двумя программами, Валерий Гергиев вновь опробовал успешную тактику взятия Москвы марш-броском. И если ожидаемый эффект оказался не столь масштабным, как предполагалось, то исключительно потому, что к внезапным гергиевским появлениям город более или менее уже приноровился. Так или иначе два вечера с артистами Мариинской оперы оказались удачным стартом для ежегодного филармонического фестиваля «Русская зима», тем более что в один из них уместился целый спектакль -- «Очарованный странник» Родиона Щедрина, который не так давно для Мариинки-3 (нового концертного зала) поставил Алексей Степанюк.

Но сначала был гала-концерт солистов оперы -- демонстрация мариинского могущества по части голосов в пику бессилию многочисленных столичных театров, всегда впечатляющая и даже чрезмерная по своему разнообразию. Правда, акценты в сложном многофигурном действе, вместившем помимо традиционных популярных арий аж три акта из трех разных опер («Пиковая дама», «Парсифаль», «Отелло»), совершенно неожиданно сместились -- хедлайнерами многочасового гала стали не совсем те люди, которые должны были получить львиную долю оваций. В партии Любаши из «Царской невесты» Римского-Корсакова и Полины из «Пиковой дамы» блеснула новая мариинская звездочка Кристина Капустинская -- пусть для обеих героинь ее нежному меццо не хватает объема и русской «мясистости», но две арии были пропеты очень тонко и с вниманием к деталям. Открывший в образе Григория Грязного вокальный марафон баритон Алексей Марков (позже перевоплотившийся в вердиевского Яго) также приятно удивил тонкостью вокальной отделки, в противовес «крупному помолу» певцов старшего поколения. Наконец, с бесшабашным темпераментом и душевным юмором арию хана Кончака исполнил бас Михаил Петренко. Эти хорошо сделанные работы под чуткий аккомпанемент мариинского оркестра с лихвой окупили насквозь простуженный и форсированный вокал Владимира Галузина, не без труда выдюжившего Германа и Отелло, невнятный монолог Бориса Годунова, спетый Евгением Никитиным, и блеклую Лизу в исполнении Наталии Тимченко.

Главное же событие состоялось на следующий день: спустя год после московской премьеры «Очарованного странника», волшебной по своей красоте партитуры Родиона Щедрина, это же произведение предлагалось в формате полноценного спектакля -- с костюмами, постановочным светом, кордебалетом и режиссерской концепцией от Алексея Степанюка. Безупречно красивая сценография -- два пересекающихся деревянных помоста, образующие крест и окаймленные по краям высокими болотными травами, -- была эффектна, как и динамичные разводки кордебалета, перевоплощавшегося из монахов в разудалых гуляк. Но в целом положа руку на сердце нельзя сказать, чтобы постановка -- даже такая качественная -- открыла бы какое-либо новое измерение в музыке Щедрина или заставила бы услышать ее по-новому. Недаром автор назвал «Очарованного странника» изначально «оперой для концертной сцены», и именно в таком виде он произвел глубочайшее впечатление год назад. Как и тогда, хороши были солисты (вновь Кристина Капустинская, а также Андрей Попов и Сергей Алексашкин), сказочно хорош мариинский хор под управлением Андрея Петренко, достигший прямо-таки идеала русского хорового звучания, безупречен оркестр театра, из недр которого Гергиев доставил звуки удивительной проникновенности. Впрочем, можно порадоваться самому факту, что сочинение, написанное в XXI веке, в театре и за его пределами достигло такой выдающейся популярности, что делает честь не только Родиону Щедрину, справлявшему в этот вечер свой день рождения, но и Валерию Гергиеву, сумевшему дать его опусу полнокровную жизнь в двух ипостасях -- концертной и сценической.