Сообщения об ухудшении здоровья 66-летнего северокорейского лидера Ким Чен Ира все чаще побуждают аналитиков рассуждать о том, как могут развиваться события в КНДР без «великого руководителя». Нередко попадаются утверждения, что после смерти «тирана» в КНДР немедленно начнут разворачиваться события, напоминающие одновременно хрущевскую критику культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС и горбачевскую перестройку. Этот путь якобы приведет страну к безболезненному поглощению Севера Югом, после чего на Корейском полуострове должны наступить стабильность и благополучие.

Однако в реальности все намного сложнее. После распада СССР модель управления КНДР все больше напоминает традиционное общество с конфуцианской моралью. После прихода к власти Ким Чен Ир повел страну по пути преобразований, которые включали ослабление роли партийных структур и реорганизацию органов безопасности. В 2002-м в стране были даже проведены ограниченные экономические реформы -- изменилась ценовая политика, было введено материальное стимулирование производства и повышена материальная самостоятельность предприятий. Власти официально разрешили то, что до поры существовало нелегально, в том числе уличную торговлю. В том же году Пхеньян посетил японский премьер Дзюнъитиро Коидзуми, ради развития отношений между двумя странами в беседах с ним Ким Чен Ир смело признал факт похищения северокорейскими спецслужбами японских граждан в 1970--1980-х годах.

На вопрос о том, почему перемены в политике Пхеньяна не стали прелюдией к развитию КНДР по китайскому пути, есть понятный ответ. Реформы в КНР стартовали в конце 1970-х годов на фоне противостояния между Пекином и Москвой, тогда Запад помогал Китаю в надежде создать дополнительные проблемы для СССР. К Северной Корее, которая существует ныне в условиях экономической и политической изоляции, этот сценарий неприменим. К тому же три десятилетия назад Китай был региональной державой с ядерным оружием, он не опасался внешней агрессии и обладал достаточными внутренними ресурсами, чтобы позволить себе некоторое ослабление централизованной структуры, неизбежное на этапе начала преобразований. Северная Корея подвергается в наши дни столь сильному давлению извне, что противники реформ внутри страны уверены, что американские империалисты и их южнокорейские пособники просто не дадут довести преобразования до конца, нанеся удар именно тогда, когда КНДР будет к этому наименее готова.

Поможет ли уход Ким Чен Ира ускорить преобразования в Северной Корее? Подготовленного и достаточно авторитетного преемника, официально одобренного «великим руководителем», пока не видно. Даже если на какое-то время руководство станет коллективным, стремление к выработке консенсуса может завершиться после того, как одна из группировок наберет достаточно сил, чтобы навязать свою волю другим.

Что будет дальше? В условиях продолжающегося давления извне к власти в Пхеньяне скорее всего придут представители старой гвардии -- более консервативные, чем Ким Чен Ир. Этим людям действительно может показаться, что от Запада принципиально нельзя ждать ничего позитивного, и потому контакты надо сократить до минимума. Что если потуже затянуть пояса и усилить моральное воспитание, то проблем станет меньше, ведь переживали и худшее. И что агрессивная фразеология и бряцание оружием помогут добиться того, чтобы Северную Корею уважали и боялись.

Но этот путь не приведет к стабильности. Страна изменилась, и откровенные попытки вернуть прошлое могут натолкнуться на широкий социальный протест, чреватый взрывом. Если новые лидеры попытаются начать перестройку советского образца, внезапно отпустив гайки, выплеск напряжения общества может привести к гражданской войне.

Приход к власти в Пхеньяне клики, озабоченной исключительно собственной безопасностью, может превратить страну в классическую «банановую республику», имеющую одного иностранного спонсора или лавирующую между несколькими покровителями. И тогда все пропагандистские страшилки, которые сегодня приписывают КНДР (крупномасштабное производство наркотиков, поддержка международного терроризма, торговля ядерными технологиями и материалами, массовое разворовывание гуманитарной помощи и т.п.) могут стать реальностью.

Гражданская война или массовые волнения в КНДР открывают путь к международному конфликту, поскольку хаос в Северной Корее превратит страну в объект для «гуманитарной интервенции». Международное сообщество постарается принять меры, чтобы северокорейские ядерные объекты не попали в руки международных террористов. А это не исключает повторения в КНДР иракского сценария, в результате чего у дальневосточных рубежей России могут появиться американские войска, которые будут втянуты в затяжную войну с партизанами.

Решение проблемы путем объединения Севера и Юга окажется нереализуемым из-за чрезмерной дороговизны этого проекта. При германском варианте объединения расходы Сеула на поглощение Севера, по самым скромным оценкам, составят около 700 млрд долл., что превышает ВВП Южной Кореи в полтора раза. По выкладкам американских экономистов, опубликованным в газете «Уолл-стрит джорнел», объединение будет стоить 1,5 трлн долл. Нести такое бремя Южная Корея сейчас не готова, тем более на фоне охватившего мир финансового кризиса. В этом случае слияние двух стран приведет к резкому падению уровня жизни в объединенной Корее, что породит новую волну проблем.

Не стоит забывать и о различии менталитетов жителей Севера и Юга. С точки зрения северян южане эгоцентричны, корыстны и холодны, они высокомерно относятся к беднякам и неудачникам. Негативный опыт сосуществования между ними уже есть -- перебежчикам с Севера трудно адаптироваться на Юге, им мучительно больно чувствовать себя бедными родственниками, чем их часто попрекают, в их среде гораздо выше уровень насилия. Если такими настроениями будет охвачена треть населения объединенной страны (ныне на Севере живет 23,5 млн человек, на Юге -- 48,3 млн), мира и согласия в ней не будет.

Не менее серьезна проблема северокорейской номенклатуры, к которой относятся не только чиновники и партработники, но и представители армии, силовых структур и значительная часть интеллигенции. После объединения все они окажутся не у дел. В новом государстве не будет места ни для врачей с медицинскими знаниями эпохи 1950-х -- 1970-х годов, ни для работавших на устаревшей технике инженеров, не умеющих пользоваться компьютером и не владеющих английским языком. В основном это люди старшего поколения, которым будет тяжело переучиваться из-за возраста. Некуда будет пристраивать и военных, а ведь северокорейская армия сегодня занимает четвертое место в мире по численности. Хорошо, если после объединения власти Юга решат не будить прошлое и воздержатся от люстраций, показательных процессов и иных способов «охоты на ведьм». Учитывая то, какими чистками обычно сопровождаются смены власти на Юге, поверить в этот мирный сценарий крайне сложно. В окружении нынешнего президента Ли Мен Бака хватает правых консерваторов, которые вряд ли удержатся от возможности свести счеты с бывшими противниками.

Форсированное объединение неизбежно усилит поляризацию общества, и бывшие северяне окажутся на социальном дне. Появится питательная почва для формирования криминальных структур, появления антиправительственных группировок левацкого толка. Конечно, маргиналами станут не все, но к появлению северокорейских ОПГ придется быть готовыми, полученная в прошлом боевая и психологическая подготовка сделает их серьезными конкурентами китайской, японской и российской организованной преступности. Возникает также угроза появления чучхейских террористов, которые будут называть себя наследниками антияпонских партизан или отрядов «Ыйбен» (корейск. «воины за правое дело, армия справедливости») сражавшихся в начале ХХ века с японскими оккупантами и местными коллаборационистами.

Можно ожидать, что в случае кризиса в Северной Корее свое слово скажет Китай -- единственная страна, которая в состоянии серьезно повлиять на КНДР и сменить там режим. Но Пекин пойдет на это лишь в том случае, если почувствует серьезную угрозу своим национальным интересам. Это может быть угроза гуманитарной катастрофы из-за бесконтрольного притока беженцев на китайскую территорию. Стимулом для вмешательства могут стать опасения за безопасность страны -- если США захотят разместить свои войска на территории Северной Кореи у границ КНР или если выйдет из-под контроля обстановка на северокорейских ядерных объектах. Проблема в том, что если китайцы придут в КНДР, то торопиться обратно они не будут. В этом случае Северная Корея превратится в подконтрольное Китаю государство, что изменит геополитическую ситуацию в Северо-Восточной Азии не в пользу России.

Не исключено, что новая жесткая власть или военная хунта начнет проводить в Северной Корее политику, похожую на курс южнокорейского лидера Пак Чжон Хи в 1960--1970-е годы. Тогда страна пойдет путем медленных подконтрольных реформ. Однако в современной северокорейской элите нет потенциального вождя с подобными талантами и возможностями.

России не нужны ни военный конфликт в непосредственной близости от ее границ, ни потоки северокорейских беженцев в Сибири и на Дальнем Востоке, сопровождаемые распространением влияния северокорейской мафии. Объединение Севера с Югом или уход Северной Кореи в китайскую сферу влияния решают эти проблемы лишь частично и явно способствуют укреплению российских позиций в Северо-Восточной Азии.

В этих условиях остается лишь пожелать «великому руководителю» здоровья и долгих лет плодотворной жизни. Неожиданный уход с политической арены Ким Чен Ира означал бы не конец проблем на Корейском полуострове, а их начало.