Российские предприниматели объединяются против произвола правоохранительных органов. Вчера они собрались на конференцию под названием «Аресты предпринимателей как показатель делового климата в стране», куда пригласили российских и зарубежных юристов, общественных деятелей и депутатов Госдумы. Участие в ней среди прочих приняли глава Московской адвокатской палаты Генри Резник, сотрудник секретариата Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) Григорий Диков, советник Конституционного суда РФ Тамара Морщакова, президент фонда «Общественное мнение» Александр Ослон и один из действующих федеральных судей Нью-Йорка, который на примерах из практики рассказал, как он и его коллеги решают вопрос с арестами обвиняемых.

Заключение под стражу по закону считается исключительной мерой пресечения, однако в России из исключения оно давно стало правилом. Судебная и следственная реформы в этой практике ничего не изменили. И, например, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) считает одним из самых серьезных недостатков нашей правовой системы именно необоснованность арестов.

Уголовный кодекс из средства защиты прав граждан превратился в инструмент управления страной, правоохранительные органы и чиновники откровенно занимаются бизнесом, пользуясь при этом почти неограниченной властью, а к людям относятся как к потенциальным преступникам -- в этом сошлись все участники вчерашней конференции. Причем всем было очевидно, что даже если в законодательстве и есть какие-то недостатки, то их исправление мало что даст, поскольку в целом оно не только соответствует международным стандартам, но даже в чем-то его превосходит. Перемены нужны прежде всего «в головах», в менталитете, в правосознании -- только когда госслужба будет восприниматься исключительно как служба государству, а не престижный высокодоходный бизнес и чиновник, живущий не по средствам, будет вызывать у окружающих как минимум презрение, тогда нормы законов из печатного декларативного текста превратятся в нормы поведения.

Конференцию «Аресты предпринимателей как показатель делового климата в стране» организовала общественная организация «Бизнес Солидарность», которая была создана бизнесменами, в свое время испытавшими на себе давление со стороны правоохранительных органов. Как сообщила собравшимся председатель организации Яна Яковлева, предприниматели больше не хотят быть кормушкой для коррупционеров и за свой счет увеличивать «тюремное население». Теперь они намерены защищать себя от произвола, привлекая к этой проблеме и общественность, и власти.

«Сегодня нашим предприятиям действительно тяжело. Неограниченное количество проверок контролирующими органами, так называемые встречные проверки налоговиков, «заказные наезды» по линии «Ростехнадзора», ФСКН и других ведомств стали притчей во языцех. Но самое страшное для предпринимателя не проверки. Самое страшное -- угроза арестов, -- это цитата из письма президенту Дмитрию Медведеву, под которым «Бизнес Солидарность» предлагает поставить подпись всем желающим. -- Арест превратился в тиражируемую по всей стране схему давления на малый и средний бизнес. Правоохранительная система игнорирует другие предусмотренные законодательством меры пресечения в виде залога, поручительства, подписки о невыезде или домашнего ареста».

До июля 2001 года, когда начал действовать новый УПК, арест как меру пресечения избирали прокуроры. Реформа привела закон в соответствие с международными стандартами, и исключительная мера пресечения уже семь лет применяется только с санкции суда, поскольку речь идет о лишении свободы человека, вопрос о виновности или невиновности которого еще предстоит решить по окончании следствия. Причем следствие может длиться годы, прежде чем дело будет передано в суд для рассмотрения его по существу.

Адвокат Евгений Черноусов считает, что арест в нашей стране превратился в «царицу доказательств». «Выбирая заключение под стражу в качестве меры пресечения, следователь стремится ограничить арестованного в возможности использования им права на защиту, воздействовать на него, заставить дать признательные показания, -- сказал адвокат. -- При этом следователь оказывает влияние на суд, который при назначении наказания не может не учитывать, что обвиняемый уже отбыл более или менее длительный срок заключения, и поэтому судами в абсолютном большинстве случаев выносятся обвинительные приговоры». Действительно, даже самое мягкое наказание -- условный срок или штраф -- это все равно судимость, констатация виновности, и человека могут отпустить на свободу, но требовать компенсации у правоохранительных органов за время, проведенное в тюрьме, он уже не сможет. Что касается арестов бизнесменов, то г-н Черноусов считает основной их причиной то, что «это небедные люди, они имеют приличные сбережения и недвижимость, и именно это обстоятельство постоянно притягивает сотрудников милиции и других». «Найти любой повод, чтобы предъявить им претензии и под угрозой ареста попытаться получить откупные. Если предприниматель не соглашается, то это вызывает злобу правоохранителей, и они бросают все средства и силы на возбуждение уголовного дела», -- заявил адвокат.

Глава Московской адвокатской палаты Генри Резник обратил внимание еще на одно обстоятельство. С сентября прошлого года, напомнил он, после очередной реформы прокуратура лишилась права расследовать уголовные дела, и с ходатайствами об арестах в суд стали приходить следователи, а прокуратура теперь присутствует на этих заседаниях как надзирающий орган. «Уголовный кодекс превратился из средства защиты граждан в инструмент управления страной, дела часто возбуждаются незаконно и служат средством наживы для следователей. Но даже если это отбросить, посмотрите, во что превратился УПК. Следователь идет с ходатайством об аресте, а прокурор считает его необоснованным. И суд вынужден разрешать спор между двумя противоречивыми позициями обвинения. Так было, кстати, и в дела генерала ФСКН Бульбова, и в деле замминистра финансов Сторчака. Это срочно нужно исправить, внести поправки в УПК», -- сказал г-н Резник.

Многие из участников конференции сошлись во мнении, что решения об арестах в массе своей просто штампуются судами. Следователю достаточно лишь просто зачитать из УПК основания для избрания этой меры пресечения -- обвиняемый может сбежать, препятствовать проведению следствия, оказать давление на свидетелей и продолжить заниматься преступной деятельностью. Причем доказательством того, что человек убежит, как правило, служит загранпаспорт. Но у кого его нет? Получается, что действительно каждый может смело считать себя преступником, если у него есть загранпаспорт.

Именно из-за отсутствия очевидных причин для ареста ЕСПЧ постоянно штрафует Россию, рассматривая жалобы наших граждан. Об этом вчера говорил юрист секретариата ЕСПЧ Григорий Диков. «Главная проблема не в формулировках УПК, а в правоприменении. Все дело в головах людей, и поправками ситуацию не исправить, -- сказал юрист. -- В ЕСПЧ есть несколько ступеней, по которым проверяется законность и обоснованность ареста. Во-первых, должно быть так называемое разумное подозрение -- действительно ли именно этого человека подозревают в конкретном преступлении. Российские судьи возражают, когда Страсбург велит оценивать доказательства во время избрания меры пресечения, то есть еще до того, как само дело поступит на рассмотрение по существу. Но это не совсем правильно. Речь идет о презумпции свободы, о гарантированном каждому праве на личную неприкосновенность. И чтобы преодолеть эту презумпцию свободы, нужны серьезные основания. И судья может и должен и на этой стадии устраивать мини-процесс. Кроме того, ЕСПЧ каждую ситуацию рассматривает в ее динамике. И если первоначально арест может быть признан правомерным, то потом, при его продлении, должны быть представлены новые основания его необходимости».

Советник Конституционного суда Тамара Морщакова в своем выступлении заметила, что новые правила УПК позволяют возбуждать уголовные дела по экономическим преступлениям даже тогда, когда по спорной ситуации уже принимались решения арбитражными судами. То есть правоохранительные органы часто вмешиваются в сферу гражданских правоотношений, хотя и законодательство, и правосудие вполне позволяют решить проблему, не прибегая к уголовному преследованию.

Своим опытом поделился вчера федеральный судья Нью-Йорка Роберт Леви. То, что он сообщил своим российским коллегам, стало для них откровением. «Я не буду анализировать российское право, поскольку не знаю его, скажу о том, как ситуация складывается в Соединенных Штатах. Для нас независимость суда -- основная гарантия защиты прав человека. А судья -- это не просто работа, судья несет ответственность за верховенство закона. И если он не может это делать, пусть поищет себе другое занятие, потому что суд -- это главная и часто единственная инстанция, где гражданин может найти защиту, -- сказал г-н Леви. -- В моей практике не было ни одного случая, когда бы я принимал решение об аресте по обвинению в совершении экономических преступлений. Поскольку я тщательно готовился к участию в этой конференции, то я разослал по электронной почте письма всем моим коллегам с тем же вопросом. И ни один из них не смог вспомнить, чтобы арестовывал кого-то до суда. Прокурору недостаточно просто прийти в суд и сказать, что обвиняемый может сбежать, или он коррумпирован, или будет препятствовать проведению следствия. Судья должен понимать, что стоит за этими словами. При принятии решения об избрании меры пресечения у судьи есть 13 альтернатив, среди них, например, заморозка активов и домашний арест. То есть судья должен использовать все возможное, лишь бы не отправлять человека в тюрьму. Он смотрит, была ли у человека судимость, склонен ли он к насилию, являлся ли он раньше по повесткам в суд, задерживали ли его когда-либо».

Для наглядности судья Леви привел один случай из своей практики: «У нас в Нью-Йорке тоже есть мафия и крупный бизнес, и мы прекрасно понимаем, с какими проблемами приходится сталкиваться вам здесь. Вот, например, недавно по подозрению в мошенничестве с ценными бумагами был задержан бизнесмен, назову его Стэнли Смит. Он работал в компании, занимавшейся золотом и серебром, и готовил финансовые отчетности. По этим отчетностям выходило, что активы у компании большие, а пассивов практически нет, и поэтому люди покупали акции компании. Однако потом выяснилось, что г-н Стэнли ворует активы, акции упали в цене, и компания обанкротилась. Прокурор просил арестовать его, поскольку г-н Стэнли не американец, а гражданин Великобритании, ему грозит пожизненный срок, а поскольку он владеет миллионами, то наверняка сбежит. Но я не стал его арестовывать, и вот почему. Стэнли легально живет в США 27 лет, там у него семья -- жена и дети. Я определил залог за освобождение в 6 млн долл., а также обязал найти шестерых поручителей, которые в случае бегства обвиняемого будут вынуждены уплатить еще 50 млн долл. Загранпаспорт у г-на Стэнли изъяли, запретили покидать Нью-Йорк, и даже из дома он может выходить только ненадолго, что контролируется специальным электронным браслетом». «Неужели в Штатах нет арестов по экономическим преступлениям? -- удивились депутаты Госдумы. -- А ваш пример с делом Стэнли просто уникален!»

Депутаты при этом полностью разделили чаяния предпринимателей. «Помните, как в 90-х бандиты вызывали всеобщее уважение -- быть «крышей» считалось почетным. Слава богу, это время ушло, -- сказал депутат Виктор Семенов. -- Но теперь такое же явление происходит с коррупцией. Быть чиновником и брать взятки -- почетно. И побороть эту ситуацию мы сможем только тогда, когда люди начнут презирать тех служащих, которые явно живут не по средствам».

С депутатом согласился президент фонда «Общественное мнение» Александр Ослон: «Это не совсем юридическая тематика. Это вопрос культуры, и это не писаные нормы, а принятые нормы. Изменилось представление о бизнесе. Решение бизнес-задач происходит силовым путем, и сами правоохранительные органы ассоциируют свою работу с бизнесом». «Один генерал-лейтенант спросил меня как-то: «Что вы обижаетесь? Мы просто берем свое. Когда мы родину защищали, вы грабили, теперь наша очередь». И для них это нормально, для них это бизнес», -- сказал депутат Сергей Петров. «Чужого нам не надо, но и своего не отдадим, кому бы оно ни принадлежало», -- пошутил в ответ адвокат Генри Резник. О необходимости поддержать бизнесменов заявил и депутат Михаил Гришанков. «Масштаб правоохранительного беспредела таков, что эту проблему нужно решать самым серьезным образом, нужно защищать предпринимателей. А сейчас любой человек для правоохранительных органов -- преступник априори, хотя они в первую очередь должны его защищать», -- сказал г-н Гришанков.