Сегодня в Петербургском научном центре РАН состоится прощание с академиком Александром Фурсенко (на снимке), который умер в ночь на понедельник. Ученый с мировым именем, в равной мере признанный в России и за рубежом, обладатель самых престижных научных наград и премий, он сохранил юношеский интерес к жизни. Александр Фурсенко никогда не стремился к публичности, но никогда не дистанцировался от повседневности. Он, ставший классиком академической науки, с действенным вниманием относился к тем, кто находился в начале научного пути. Будучи одним из немногих наших «выездных» ученых-историков, он занимался одними из самых «вечно больных» проблем -- советско-американскими отношениями. И умудрялся делать это честно. В постсоветское время он также остался верен своему кредо: не подыгрывать политической конъюнктуре. Его вышедшие в последние годы монографии «Адская игра. Секретная история Карибского кризиса», «Холодная война Хрущева. Внутренняя история» и «Россия и международные кризисы середины ХХ века» стали знаковыми в историографии начала ХХI столетия. Буквально за несколько дней до кончины Александр ФУРСЕНКО воодушевленно рассказывал о работе над изданием архивов Хрущева.

-- Каким вам видится Хрущев как личность?

-- Хрущев был эмоциональным человеком, склонным к авантюризму. Но он также был крупным государственным деятелем, который заботился о национальных интересах страны, думал о благе народа. Он искренне заботился о людях, стремился сделать их жизнь лучше. Из записей протоколов политбюро, порой лаконичных, порой подробных, мы и сами с удивлением узнали, что Хрущев думал о таких земных вещах, как подземные переходы, химчистки. Хрущев мечтал о крупномасштабном соглашении с Соединенными Штатами, которое демилитаризовало бы «холодную войну» и позволило бы ему перенаправить ресурсы в советскую экономику. Для того чтобы этого добиться, он прибегал как к угрозам, так и к мирным инициативам.

-- Волюнтаристская дипломатия Хрущева -- плод природной хитрости, «разбавленной» партийно-советскими представлениями о стиле поведения с капиталистами?

-- Волюнтаристская дипломатия -- хороший термин для внешней политики Хрущева. Посылка ракет на Кубу -- это была хрущевская авантюра. Но Хрущев, как выясняется из документов, и не думал эти ракеты использовать. Он хотел напугать США, заставить говорить с СССР на равных. Когда острая фаза конфликта миновала, радостно похвастался: «Мы попали в мировой клуб». Главное -- Хрущев не был поджигателем войны. Например, он заявлял о том, что мы делаем ракеты, как сосиски. Как ни смешно, но это было большим преувеличением. Когда американцы запустили шпионские спутники, они никак не могли найти на нашей территории межконтинентальные баллистические ракеты. А дело в том, что их было всего не то шесть, не то семь штук. Самым большим секретом была наша слабость. Он блефовал, чтобы приехать на сессию ООН и с трибуны эффектно заявить Кеннеди о советских ракетах и о заключении договора с Кастро. Я разговаривал с военными, перед которыми он в Кремле выступал перед посылкой ракет на Кубу. Он им сказал: «Мы хотим бросить американцам в штаны ежа, но ни в коем случае не собираемся использовать ракетное оружие против Америки». Это подтверждается протоколами ЦК. Там записаны его слова: «Мы хотели припугнуть, но не развязывать войну. Но если ударят, нам придется ответить и будет большая война».

-- Что произвело на вас наибольшее впечатление при работе с кремлевскими архивами?

-- Протоколы заседаний ЦК. Под моей редакцией эти документы впервые увидели свет, вышли уже три тома неправленых протоколов и стенограмм заседаний президиума ЦК КПСС, готовится в свет четвертый. Выступления Хрущева нужно публиковать именно неправлеными, «непричесанными» -- так, как он говорил. Это поразительно интересно. Его лексика, стиль, юмор, сам образ мышления -- все это важно для понимания происходившего тогда, для «узнавания» самого Хрущева. Он был ведь очень интересной личностью, хотя у нас принято его изображать карикатурно, насмешливо порой. А ведь он сделал для нашей страны гигантское дело: будучи замешанным в преступления сталинского режима, тем не менее не побоялся сказать правду. Не всю, конечно, но хоть наметить путь... Сейчас, когда опять заговорили о «холодной войне», читать эти материалы особенно интересно.

-- Читая вашу последнюю книгу «Россия и международные кризисы. Середина ХХ века», приходишь к выводу, что, казалось бы, никак не связанные между собой процессы, происходящие в разных частях света, оказывают влияние друг на друга...

--Это действительно так. Я хотел показать эту связь. Просто часто бывает, что важнейшие причины, двигающие тот или иной процесс, остаются неизвестными, а мифы всплывают на поверхность. И реальность заслоняется домыслами. Вот потому так важны документы, важна открытость -- и не только для ученых-историков. Она важна для тех, кто хочет избежать ошибок прошлого в будущем. Книга -- итог пятнадцатилетней работы над материалами архивов. Она базируется на материалах архива президента РФ, архивов советского МИДа, ГРУ и ФСБ и других. Монография посвящена эпохе «холодной войны». Она как бы подчеркивает неизбежную преемственность сталинского внешнеполитического курса, "замешенного" на тоталитаризме, и внешнеполитической доктрины середины ХХ столетия. В ней же исследуются и причины возникновения крупнейших мировых кризисов, происшедших с участием Советского Союза. Я основное внимание уделил анализу внешней политики СССР в постсталинский период. Три кита книги -- анализ крупнейших внешнеполитических кризисов -- Суэцкого, Берлинского и Кубинского. История, как никакая другая наука, не терпит изоляционизма: в этом случае она превращается в политическую мифологию.