Маленький фестиваль «Другой театр из Франции и не только», который ремонтирующийся Театр наций проводит на сцене Центра имени Мейерхольда, -- это продолжение очаровательного проекта, что уже давно проводит в Москве французский культурный центр. Директор французского центра, когда-то работавший директором театра, тонкий ценитель сценических искусств Доменик Жамбон придумал назвать «Другим театром» все то, что оказалось в щели между жанрами, и термин этот прижился. Так несколько лет назад по приглашению Жамбона в Москву приехали маленькие волшебные театрики, работающие на стыке драмы с танцем и цирком, с кукольным театром и предметным театром художника, и акробатические трюки на сцене соединялись с разговорами, иллюзией и видеоартом. Спектаклей, для создания которых нужна особенная фантазия, работающая вне стереотипов, не так много в мире, но во Франции, где и возникла традиция театрализованного «нового цирка», их больше, чем где-либо. И нам повезло увидеть этот удивительный «Другой театр», колесящий по всему миру от фестиваля к фестивалю.

Нынешний смотр начался с «Плана Б», поставленного во французской «Компании 111» нью-йоркским режиссером Филом Солтанофф. Авторы спектакля говорят, что его название отсылает к резервному плану, который вступает в силу, когда не удается «план А». Глядя на происходящее на сцене, мы понимаем, что неудавшийся «план А» -- это наша обычная жизнь, хождение по полу под действием силы тяготения.

Главный предмет оформления -- гладкая стена, стоящая то вертикально, то наклонно, образуя гору, а то и вовсе падающая на пол. Из стены этой то выдвигаются ступени, то, наоборот, куски поверхности уходят вглубь, образуя ниши или окна. Четверо молодых мужчин, одетых в серые костюмы с галстуками, двигаются, прижавшись к этой наклонной стене, словно магнитные фигурки к холодильнику, и движения их затруднены и замедлены, будто под водой. Они скачут друг через друга, зависают в воздухе, плывут над головами, перебираясь со ступеньки на ступеньку. И оттого, что актеры одеты в деловые костюмы, поначалу кажется, что вся эта акробатическая чехарда -- метафора офисной жизни: полеты, падения, поддержки, перешагивания, передвижения плотным строем. Спектакль абсурден, чудесен и музыкален: открываются окошки, и в них появляется то один, то другой герой, жонглирующий белыми мячиками, головы исчезают и вновь выныривают из других окошек, но в прежних безголовые руки продолжают жонглировать, а мячики выстукивают о пол прихотливый музыкальный ритм. Стена становится вертикальной, и вот уже герои бегают по ней, как мухи, она падает, и герои ложатся на пол вместе с ней, превращаясь в детский рисунок на асфальте: на лежачем стуле «сидит» лежачий человек, на лежачем чемодане «стоит» лежачая бутылка, а вокруг из палочек выложен домик с двускатной крышей. Лежачую картину сверху снимает камера и проецирует на задник-экран, на котором мы не замечаем темноволосых мужчин в костюмах, раскладывающих предметы по темному полу, зато видим волшебно появляющиеся вещи и человека в белой рубашке, выбирающегося на крышу своего дома, а потом медленно кувыркающегося в небе среди звезд и играющего белыми мячиками. Конечно, сам трюк с полетами лежащих на полу людей мы уже видели и год назад у Лепажа в «Обратной стороне луны», а до того в булгаковских полетах Маргариты у Касторфа, только вместо проекции там использовалось зеркало, да и вообще это старый театральный оптический эффект. Но ведь дело не в том, у кого патент на трюк, а в том, чтобы правильно его использовать, и в коротком «Плане Б» цирк и танец, соединенные с обаятельной драматической пантомимой и простой, но всегда действенной театральной иллюзией, сплавляются в легкое, радостное и поэтическое представление, которое по-хорошему надо бы посмотреть всем, да жаль показывают его лишь дважды.

Второй спектакль фестиваля -- «Бродяга Будю» -- клоунский монолог, как говорят, весьма жесткий: разглагольствования мрачного, пьяного клоуна, который мучает и ест маленьких девочек, для детских ушей совсем не предназначены. Так что 20 и 21 июня в ЦИМе ждут только взрослых.