Ранним утром 5 июня 1967 года Израиль начал Шестидневную войну, в которой с другой стороны участвовали Египет, Сирия и Иордания. В этот день вся израильская авиация была поднята в воздух. Были разбомблены военные аэродромы в Каире (Каир-Вест) и Аль-Арише на Северном Синае. Египетские самолеты были уничтожены прямо на аэродромах. Израильское командование выбрало для нападения время, когда происходила смена ночных и дневных дежурных, сидевших в кабинах самолетов. Затем началась наземная атака. Основную силу израильтян представляли бронетанковые части, под ударами которых египетская армия отступила на западный берег Суэцкого канала. 6 июня израильские войска вошли в Восточный Иерусалим, до этого находившийся под контролем Иордании. 10 июня израильские войска нанесли удар по Сирии и захватили Голанские высоты. В тот же день Тель-Авив прекратил военные действия, захватив у арабов большие территории.

Шестидневная война стала прологом к новым военным конфликтам между Израилем и Египтом, в которых активное участие принимали советские военные специалисты. О военном противостоянии арабов и израильтян «Времени новостей» рассказывает Герой Советского Союза генерал-майор Александр БЕЖЕВЕЦ. Он участник «войны на истощение» между Египтом и Израилем, формально объявленной в 1969 году, но фактически начавшейся сразу после поражения Египта в Шестидневной войне.

-- К началу Шестидневной войны в Египте в 1967 году находились только советские военные советники. Но в боевых действиях они не участвовали.

После поражения Египта в 1967 году война не прекратилась. В том же 1967 году после Шестидневной войны по решению советского правительства в Египет был направлен полк фронтовых истребителей МиГ-21, эскадрилья истребителей-бомбардировщиков Су-7Б. Они принимали участие в боях с израильской авиацией с 1967 по 1969 год.

К сожалению, советские МиГ-21 не могли качественно противостоять израильским «Миражам» и «Фантомам», которые в воздушных боях несли значительно меньшие потери. Среди израильских пилотов было немало бывших граждан США, которые прошли суровую школу войны во Вьетнаме. Египетские позиции они атаковали на высотах 30--50 м. Египетские же средства ПВО, вооруженные советскими зенитными комплексами «Двина», предназначенными для стрельбы по высотным целям, не могли отразить стремительные налеты авиации противника. В воздушных боях израильские летчики обычно участвовали двумя эшелонами. Первый шел на большой высоте, привлекая внимание египетских истребителей. Когда «МиГи» начинали атаковать израильские самолеты, второй эшелон заходил снизу и сбивал наши самолеты.

-- В 1967 году в Египте была только группа советских военных советников. Когда началась массовая отправка советских военных специалистов и военной техники в Египет?

-- После 1967 года боевые действия велись на Синайском полуострове. Они сводились к артиллерийским дуэлям и авианалетам. В 1969 году Египет объявил Израилю войну за возвращение утраченных территорий. Она получила название «война на истощение». В ней активное участие приняли советские военные летчики и подразделения войск противоздушной обороны (ПВО). Их массовая отправка в Египет началась в 1970 году в ответ на просьбу египетского президента Гамаля Абдель Насера. Египетское командование имело слабое представление о расположении израильских войск. Поэтому было решено направить в Египет четыре новейших самолета-разведчика МиГ-25Р (по классификации НАТО -- Foxbat -- «летучая лиса». -- Ред.).

Поначалу предполагалось не ограничивать нас только ведением воздушной разведки. К МиГ-25Р были приделаны специальные крепления-пилоны, и самолет-разведчик стал называться МиГ-25 РБ (разведывательно-бомбардировочный). С весны 1970 года мы отрабатывали технику бомбометания с предельных высот. В мировой практике еще никто не пытался бомбить противника с высоты свыше 20 тыс. м при скорости 3000 км в час, а у нас это хорошо получалось. Бомбардировка осуществлялась без прицела и подразумевала накрытие больших площадей. Речь шла о ковровых бомбардировках крупных целей в Израиле. Были даже привезены бомбы в Египет, но на практике наши навыки применить не пришлось. Мы получили приказ заниматься только ведением воздушной разведки.

"По легенде мы были сельхозрабочими"

-- Когда вы узнали о командировке в Египет?

-- В середине июня 1970 года в Москве начали формирование команды в Египет. О том, куда мы едем, нам не сообщали. Говорили, что речь о командировке в «одну южную страну». Мы-то догадывались, куда нас посылают. Где нужны военные летчики? Там, где конфликт. А война в это время шла в Египте. Были сформированы команда из семи летчиков и группа инженерно-технического обеспечения. Наш отряд, получивший название 63-го отдельного авиационного, прибыл в Египет 15 марта 1971 года. Перед отлетом собрали нас в поселке Шаталово, где находился военный аэродром. Ответственным за отправку был назначен командующий ВВС Московского военного округа генерал Евгений Горбатюк.

Перед вылетом в Египет нас принял министр обороны СССР Маршал Советского Союза Андрей Гречко. Он рассказал о наших задачах, уже не скрывая, что мы отправляемся в Египет. Маршал предупредил, что ближе чем на 40 км мы не должны приближаться к Тель-Авиву. Я не могу понять до сих пор, почему именно 40, а не 30 или 20. Со слов маршала было ясно, что нашей главной задачей является 100-процентное обеспечение безопасности полетов. Тут я предложил: «Товарищ министр обороны СССР, чтобы обеспечить безопасность полетов, надо взлетать из Египта и садиться в Сирии».

«Это не пойдет, -- сказал он и опять: -- Главное -- обеспечить безопасность полетов. Случись что, так скандала не избежать. Как воспримет мировое сообщество, если вы попадете в руки противника?» Тут я встал снова и предложил использовать сирийские аэродромы, чтобы при возвращении с задания израильтяне не успели нас сбить. В ответ маршал просто закричал: «Полковник! На х... мне сдался твой самолет, чтобы его сначала в Каире, а потом в Сирии охранять! Надо обеспечить безопасность -- и все!».

-- Как осуществлялась переброска военной техники?

-- От четырех самолетов МиГ-25Р отстыковали крылья, развернули шасси и отправили в Египет грузовыми самолетами «Антей». Самолеты мы не перекрашивали, но для маскировки вместо звезд нарисовали египетские знаки различия. Краска была не заводская и постоянно обгорала на больших скоростях. Так что красные звезды приходилось закрашивать чуть ли не после каждого вылета. Техническое оборудование, необходимое для обслуживания наших машин, перебросили в Каир транспортными самолетами Ан-12. Его было так много, что для переброски потребовалось 56 самолетов Ан-12. Нас всех переодели в строгие гражданские костюмы, выдали загранпаспорта и отправили на одном из Ан-12 в Египет. По легенде мы были сельхозрабочими. В Каире нас переодели в египетскую военную форму песочного цвета. Мы спросили нашего особиста: «На какие вопросы мы можем отвечать, если нас собьют и мы попадем в плен?». Он пообещал уточнить в Москве, но, видно, уточняет до сих пор. Ответа я так и не дождался.

-- Как вас встретили в Каире?

-- Когда мы прибыли в Каир, нас встретили представители главного военного советника в Египте, отобрали советские паспорта, показали карты боевых заданий, сказали: «Тут -- мы, тут -- наш противник. Готовьтесь. Через семь дней начнется война с Израилем». Нам была поставлена задача -- срочно собрать самолеты и начать тренировочные вылеты. Вся наша команда работала днем и ночью. Начали готовиться к тренировочным полетам. Требования предъявлялись строгие. Составляя боевое задание, мы указывали точный маршрут с указанием населенных пунктов, которые нам предстояло пересечь, точное время вылета и возвращения. Если самолет уклонялся от маршрута или не укладывался в заданное время, египетские ПВО имели приказ сбивать все пересекающие линию фронта самолеты без предупреждения. Это было вызвано тем, что израильские ВВС в 1967 году летали над Египтом почти безнаказанно. Ангары, в которых находились наши самолеты, были сплошь покрыты пробоинами от израильских пуль и снарядов. С появлением в Египте советских ракетных дивизионов ПВО и самолетов-истребителей с советскими экипажами налеты израильской авиации прекратились.

«Идешь по Каиру -- а тут схватит желудок»

-- Как складывались отношения с местным населением?

-- Весь личный состав отряда сначала разместили в казармах на аэродроме Каир-Вест. Кроме нас там базировалась отдельная авиаэскадрилья Балтийского флота на самолетах Ту-16П. Они оказывали воздушную поддержку нашим кораблям в Средиземном море, которые наблюдали за кораблями американского флота и подводными лодками США. В Каир-Вест находились также наши транспортные самолеты Ан-12.

Офицеры и прапорщики разместились в спортзале на матах. Старшему офицерскому составу выделили четыре комнаты в здании аэропорта. Все было для нас необычно. Железные тумбочки, простыни и полотенца темно-зеленого цвета. Их можно было не менять недели две. Тем более что с водой была напряженка. Ее просто не было. Воду сомнительного качества привозили в цистернах, туалет находился в пустыне. Отряд существовал автономно: пищу готовили из местных продуктов наши повара. Но все же из-за воды мы все переболели желудочными расстройствами. Бывало, просто беда. Идешь по Каиру -- а тут схватит желудок. Общественных туалетов нет. Входишь в первый попавшийся двор. Показываешь хозяину на живот, гримасничаешь. Только повторяешь: «Руси, руси». Он тебя хватает под руки и бегом в туалет... Так мы жили недели две-три. Потом летный состав перевели в гостиницу в Гизе, недалеко от Нила и знаменитых пирамид. С местным населением мы почти не общались. Не знали языка. Да и запрещено было.

Один наш товарищ завязал близкие отношения с египтянкой, за что сразу же был уволен после возвращения в Советский Союз. В конце лета нас вновь переселили -- в новую гостиницу в Каире. Если бы не жара, то все было бы ничего. В номерах были телевизоры, которые мы так ни разу не включили. Платили нам неплохо, больше, чем в СССР. Сложились, купили радиоприемник, чтобы слушать передачи на русском языке. Охраняли гостиницу египетские солдаты. Утром нас отвозили на аэродром, а вечером привозили обратно. Каждое укрытие охраняли по два часовых, а с тыла -- по бронетранспортеру. Охрану аэродрома осуществляла советская зенитно-ракетная бригада. Египетские солдаты охраняли наши склады с запчастями и топливом. Специальное топливо Т-6 доставлялось в Африку из СССР танкерами в Александрию, а оттуда топливозаправщиками к нам.

Как командир отряда я испытывал громадную ответственность за подчиненных и технику. Так продолжалось до середины августа 1971 года, пока египтяне не начали строить «душмы» -- бетонированные укрытия для самолетов. Стены и потолок имели толщину четыре и шесть метров. Никакие бомбы и снаряды не могли пробить эту толщу, но и тогда чувства полной безопасности не было.

Миллион долларов за советского разведчика

-- Как в Израиле отреагировали на появление советских воздушных асов? И почему вы чувствовали себя в большей безопасности в воздухе, чем на земле?

-- Шла «война на истощение». В любой момент можно было ждать диверсии израильтян. Главный военный советник Василий Окунев нам сообщил, что в Израиле подготовлены три батальона коммандос, чтобы уничтожить наши «МиГи». В батальоны были подобраны люди, свободно говорящие на арабском и русском языках. Израильтяне назначили премию за уничтожение самолета-разведчика -- один миллион долларов. Слава богу, что они у нас не появились. Но главной причиной моего беспокойства были не только израильские диверсанты.

Ночи в Египте темные, а дисциплина египетских солдат, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Странно было видеть солдат, отправлявшихся в караул с подушкой или одеялом. Проверка показала, что почти все они спали на посту. Да так, что хоть палкой бей, не добудишься. Когда египтянам стали давать по 45 суток ареста за нарушение дисциплины, ситуация немного изменилась. Рассказывали, что был такой случай. На позицию египтян с вертолета высадился израильский десант. Горе-часовых, охранявших РЛС, вырезали. Сам локатор разобрали, подцепили к вертолету и вывезли в Израиль. Самое интересное, что рядом был расквартирован египетский полк, но никто не обратил внимания на шум.

-- Вы помните свой первый полет в Египте?

-- Первый полет после сборки самолета был тренировочным. Только отошел от аэродрома на низкой высоте, 200 м, поставил тумблер на уборку шасси, вдруг что-то внизу застучало -- бах-бах! Что такое? Сколько летал, такого никогда не было. Посмотрел -- левая лампочка не горит. Я тумблер на выпуск, на уборку переключаю. Раз десять сделал -- не убирается шасси. Доложил руководителю полетов: «На задание идти нельзя». Но опять неполадка. Отказала система навигации, вышел из строя автоматический радиокомпас. Попросту говоря, я потерял свой аэродром. Совершил несколько разворотов в воздухе, а аэродрома опять не вижу. Только выйдя на Нил, я увидел пирамиды, узнал шоссе к аэродрому и, ориентируясь на дорогу, по которой нас возили к самолетам, стал заходить на посадку. Посмотрел вниз и сразу вспотел. Посадочной полосы не было. Сплошной желтый песок. Потом оказалось, что за время моего отсутствия подул ветер хамсин с Сахары и занес тонким слоем песка всю полосу. Приземистые аэродромные постройки были выкрашены в тон пустыни и сливались с общим ландшафтом. Топливо почти на нуле. Начал посадку. Шасси вышли нормально. Но тут самолет стал заваливаться на левое крыло. Получил команду: «Приготовиться покинуть кабину». Сажусь. Плоскость стала чертить полосу, думаю: «Наверное, загорелась». Я сразу сбрасываю подвесную парашютную систему, чтобы при остановке машины быстро покинуть кабину. Поднялась песчаная пыль от касания крылом пустыни. Самолет останавливается поперек полосы, поднимаю фонарь, выскакиваю и смотрю, нет ли пожара. Оказалось, нет. После посадки выяснилось, что стойка левого шасси сломалась от напряжения. Хотя повреждения были незначительные, самолет пришлось отправить для ремонта на завод в Горький. Через две недели нам его вернули.

Через несколько дней начались боевые вылеты, и тут вся тайна нашего пребывания была раскрыта. Уже первые полеты засекли израильтяне. Они зафиксировали наши маршруты, высоты, скорости и заявили в прессе: «Это советские летчики. Египтяне так летать не могут».

-- Во время «войны на истощение» вы вели воздушную разведку израильских позиций. Как проходили боевые вылеты?

-- Боевые вылеты в Израиль мы совершали по команде советского Генерального штаба. Заходили обычно со стороны Средиземного моря. Генерал Семен Харламов получал задание по высокочастотной связи (ВЧ) из Москвы, вызывал меня и штурмана. Мы составляли маршрут, который держался в секрете даже от египтян, включая их президента. Мы никогда не вылетали в одно и то же точное время. Например, не в 16 и не в 18 часов, а в 16.12 или в 18.10. Вылетали, когда израильтяне отдыхали или у них был выходной день. Перед самым вылетом через наших военных советников предупреждали все батареи ПВО, чтобы не открывали по нам огонь. Но все равно, стоило нам подняться в воздух, с израильских аэродромов взлетали истребители-перехватчики.

Информация о наших вылетах становилась сразу же известна в Израиле. Однако «Фантомы» и «Миражи» не могли подняться на необходимую для атаки высоту. Даже зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Хок», способные поражать цели на высоте до 17 км, не могли достать наши «МиГи», летавшие на высотах до 24 км. Единственное, чего мы опасались, так это наличия у Израиля американских ЗРК «Найк-Геркулес» с высотой поражения до 30 км. Но мы все же летали, вели разведку. Снимки системы обороны Израиля мы делали в трех экземплярах. Один передавали египтянам, другой -- в наш Генеральный штаб, третий оставляли себе.

Пролетая над Голдой Меир

-- Вам удалось исполнить распоряжение руководства не приближаться к Тель-Авиву?

-- Указание министра обороны на счет подлета к Тель-Авиву мы старались выполнять. Но однажды, когда я уже летел над Средиземным морем, у меня накопилась в автоматической бортовой аппаратуре ошибка в пеленге. Не успел оглянуться, как вот уж и Тель-Авив, до него всего 29 км. Я перевел самолет в горизонтальный полет и начал фотосъемку. Когда мы представили египетскому командованию аэрофотоснимки, то все они удивились их качеству, а также широте открывшейся панорамы. Египтяне даже спрашивали: «У вас английская оптика?» На снимках помимо Египта был весь Израиль и даже кусок Иордании. На Синайском полуострове четко просматривались опорные пункты израильтян, доты, вкопанные в землю танки, сеть коммуникаций, отдельные автомашины. Так была вскрыта вся система противовоздушной обороны противника, зенитные позиции, аэродромы на оккупированном Синае и в самом Израиле.

На снимке Тель-Авива мне показали один дом. Объяснили: «Здесь живет сама премьер-министр Израиля Голда Меир». Наши полеты сильно беспокоили Израиль. Кнессет даже дважды принимал резолюции о том, что Израиль не позволит русским безнаказанно летать над «землей обетованной». Израильтяне подтянули свои зенитные ракеты ближе к Суэцкому каналу, но вся охота за нами закончилась безрезультатно. Мы летали выше и сумели выполнить все задачи.

-- Египетское командование как-то отметило работу советских летчиков?

-- К 1972 году Египет имел полные разведданные об обороне Израиля. В Каире, вероятно, посчитали, что миссия советских военных советников на этом исчерпана, и по требованию нового президента Анвара Садата 17 июня нам всем было приказано в 48 часов вывести из Египта всю 15-тысячную группировку. Однако моя командировка закончилась раньше. 27 марта 1972 года я вместе с майором Николаем Борщевым и полковником Владимиром Уваровым на Ил-18 покинул Каир и возвратился на родину. Оставшиеся пилоты во главе с генерал-лейтенантом авиации Семеном Харламовым были приняты командующим ВВС Египта генералом Хосни Мубараком (ныне президент Египта. -- Ред.). От имени правительства он всем вручил египетские ордена. Нам награды пообещали переслать в СССР, но свой египетский орден я так и не получил.