Многие аналитики и политики утверждают, что в России медленно, но верно растут левые настроения. При этом сами россияне с трудом отличают классических правых от левых и считают себя скорее центристами. Да и власть не может внятно сформулировать свою, более или менее внятную, шкалу ценностей, сумма которых могла бы претендовать на звание идеологии. Более того, обе партии власти (если не считать идеологией солидарную поддержку действующего президента) декларируют во многом противоположные идейно-политические установки. У "Единой России" это регулярные потуги определиться как правоцентристское движение, а "Справедливая Россия" и вовсе хочет выглядеть партией "обновленного социализма".

После нескольких десятилетий массированного насаждения сверху единственного варианта официально утвержденной идеологии у советского человека выработалось и убеждение, что власть в этом вопросе уже все определила за него, и иммунитет по отношению к любой попытке идеологию насадить. С распадом Советского Союза этот идеологический пресс стал ослабевать, а затем и вовсе исчез. Единая идеология исчезла вместе с государством, которое ее породило. В постсоветской России обнаружился и поначалу вызвал энтузиазм немалой части населения плюрализм мнений. Энтузиазм, однако, постепенно гас, и государство озаботилось поисками так называемой национальной идеи, которая смогла бы заполнить, как стало принято говорить, образовавшийся идеологический вакуум. Подходящей идеи не нашлось. Одновременно в условиях падения уровня жизни и необходимости приспособиться к рыночным реалиям поиски работы и средств к существованию явно затмевали любые идейные поиски.

Теперь, в условиях относительной стабильности и наступающей предвыборной активности вопрос о превалирующей системе ценностей актуализировался. Констатация некоторого роста левых настроений мало что проясняет. Скорее это демонстрирует, что россияне, замкнувшиеся на своих социально-бытовых проблемах, начинают проявлять социально-экономические аппетиты: жить стало немного лучше, но не веселей -- ожидания улучшений намного опережают реальные темпы развития. А такая постановка вопроса на выходе дает настроениям некоторую «социалистическую» окраску. Правда, если самих граждан спросить, к какому из классический политических и мировоззренческих течений они бы себя отнесли, четкого ответа получить не удастся. В голове наших сограждан могут одновременно уживаться одобрение частной собственности, снижения налогов и желание бесплатного медицинского обслуживания, поддержка вмешательства государства в экономику и надежды на успешную предпринимательскую деятельность собственных потомков. То есть по набору ценностей, конечно, можно вычленить условно левых и условно правых, но все же большинство по своим жизненным установкам располагается куда ближе к центру, где никакой довлеющей идеологии пока не просматривается. В чистом же виде левые, правые, равно как националистические идеи разделяются относительно небольшим числом граждан.

Характерно, что у самой власти популистская левая фразеология сочетается с зачастую правой практикой (в том числе законодательной), а так называемые центристские элиты, судя по поведению, вообще плохо представляют, чего хотят. Такое впечатление, что больше всего они просто хотят сохранения статус-кво.

Партии пока так и не стали выразителями идей, способных представлять их хотя бы на уровне политических элит, а затем постепенно восприниматься как близкие той или иной частью общества. Скорее пока партии делятся на использующие образ президента в своем пиаре, и те, на которых этого образа не хватило. Со своей стороны, президент может, конечно, формулировать те или иные идеологические соображения (например, в послании Федеральному Собранию), однако любой президент не может быть конечным (а тем более единственным) носителем идеологии. Во-первых, если речь об идеологии, а не о предвыборном пиаре, то она не может меняться в каждом межвыборном цикле, во-вторых, идеолог не получает никакого влияния, если эта идеология не поддерживается каким-либо движением или партией, способными внятно ее выражать. Можно только надеяться, что со временем такие партии в России все же появятся, как и на то, что их идеологии никогда не станут непререкаемой догмой.