Автономный край Косово, формально входящий в состав Сербии, но фактически находящийся под управлением ООН, вот уже почти десятилетие остается одним из наиболее опасных очагов противостояния в Европе. Судьба этой небольшой территории (всего 11 тыс. кв. км) с населением около 2 млн человек способна серьезно сказаться на развитии событий не только на Балканах, но и далеко за их пределами. Великим державам, которым вскоре предстоит голосовать в Совете Безопасности ООН о статусе Косово, следует иметь это в виду и подойти к решению вопроса предельно осмотрительно. Голосование будет длиться лишь несколько секунд. Но в них сконцентрируется едва ли не все прошлое и будущее Европы. По мнению бывшего премьер-министра Словакии Яна Чарногурского, статью которого мы сегодня публикуем, особая ответственность ложится на Россию, ведь то, как будет решен косовский вопрос, продемонстрирует, каковы на самом деле позиции Москвы в мировой политике.

У истоков трех государственностей

Косово -- последняя из территориальных проблем, оставшихся в наследство от бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославии. Полномасштабная война за край вспыхнула в 1998 году, когда начались боевые действия между Югославской народной армией и Освободительной армией Косово (ОАК) -- вооруженным крылом албанского сепаратистского движения.

Хотя распад Югославии сопровождался несколькими кровопролитными конфликтами, ни в одном из них, пожалуй, устремления противостоящих сторон не были столь далеки друг от друга, как в косовском случае. Спор о принадлежности края выходит за рамки территориального и политического конфликта, в его основе -- эмоциональное восприятие двумя народами своих национальных культурно-исторических идентичностей.

Для сербов Косово -- источник и неотъемлемая часть национальной мифологии. Именно там и на прилегающих территориях зарождалась в IX--X веках сербская государственность. Туда же уходит корнями сербское православие: многие косовские монастыри были основаны в начале XIII столетия святым Саввой -- наиболее почитаемым в Сербии. Край был центром сербской государственности в период ее расцвета в середине XIV века.

Но главное событие, связанное с историей края, произошло в 1389 году. Сербское войско во главе с царем Лазаром дало бой превосходящим силам Османской империи, которые все глубже продвигались в Европу. В ожесточенном сражении на Косовом поле пали правители обеих стран. Ни одна из сторон не одержала победы, а вскоре турецкая армия вернулась и оккупировала державу Лазара. Тем не менее для сербов битва на Косовом поле служит символом национального героизма, способности пожертвовать всем ради защиты родины от завоевателей, христианства -- от нашествия ислама, Европы -- от турок. Хотя за этой баталией последовали четыре столетия османского ига и дискриминации сербов, оставшихся верными православию, она до сих пор вдохновляет сербский патриотизм.

Западная историография, правда, часто ставит под сомнение сербскую трактовку событий. Мол, в действительности сербы битву вчистую проиграли, а никакого единоборства христианства и ислама, по сути, и не было: в те времена на стороне турок сражались и представители христианских держав, да и вообще противостояние носило не столько религиозный, сколько геополитический характер.

Подобная трактовка представляется некорректной. Действительно, столкновения между христианством и исламом не носили исключительно религиозного характера ни в Европе, ни на Ближнем Востоке. В эпоху крестовых походов как Византия, так и западные христиане не чурались привлекать на свою сторону магометан. Византийские военачальники даже вступали в альянсы с мусульманами против западноевропейцев. Также во времена испанской реконкисты ни конкистадоры, ни мавры не стремились соблюдать религиозную «чистоту рядов»: даже герою испанского эпоса Сиду доводилось воевать рука об руку с маврами против своих недругов-единоверцев.

Однако общая тенденция исторического развития не подлежит сомнению. Во времена позднего Средневековья на Балканах вспыхнула борьба между христианством и исламом как системами, представляющими различные религии, образы жизни, культуры и, наконец, геополитические устремления. Одолев сербов, Османская империя почти два столетия продолжала экспансию в центр Европы, пока в 1683-м объединенные австрийские и польские войска не нанесли ее армии поражение под Веной. Но и после этого европейцам понадобилось еще почти 200 лет, чтобы оттеснить турок обратно в Малую Азию.

Кстати, если где-либо в Европе нужно было воевать с османами, сербы всегда были наготове. В 1557 году Габсбурги построили на левобережье Дуная, возле города Комарно (в настоящее время территория Словакии), мощную крепость, которая должна была служить им форпостом в борьбе с турками. Когда встал вопрос о том, кто будет самым стойким защитником, никто не сомневался: конечно, сербы. И действительно, взять Комарно турецким войскам так и не удалось.

На протяжении столетий турецкого владычества сербы никогда в массовом порядке не изменяли своей религии и не выступали союзниками завоевателей. Из-за отказа принять мусульманство они жили как граждане второго сорта и облагались специальным налогом. Говоря языком сегодняшних либералов, сербы все это время отстаивали европейские ценности. Чего нельзя сказать о предках сегодняшних албанцев.

История повторилась в XIX веке. Тогда Европа и особенно православные балканские народы приобрели нового важного союзника -- Российскую империю. В начале столетия после двух героических восстаний сербы завоевали ограниченную независимость в рамках Османской империи. В русско-турецкой войне (1877--1878) сербы, естественно, выступили на стороне русских. В начале 1878-го они заняли северную часть Косово, но дальнейшее продвижение было остановлено перемирием между Россией и Турцией. По Сан-Стефанскому мирному договору (март 1878 года) оккупированная часть Косово должна была отойти Сербии. Однако для западноевропейских держав подобное расширение российского влияния на Балканах было неприемлемо, и на Берлинском конгрессе Сербия получила независимость, но без Косово, которое осталось в составе Османской империи.

Политический подъем Сербии и кратковременное присутствие ее войск в Косово пробудили албанцев, бывших до тех пор примерными подданными султана. После Берлинского конгресса представители албанских родов и общин собрались на так называемую Призренскую лигу (июнь 1878-го). Заверив султана в своей лояльности, албанцы подняли вопрос о национальной самостоятельности, хотя бы и в рамках Османской империи. Это стало началом событий, которые привели к возникновению после первой мировой войны албанского государства. Тем самым Косово имеет символическое значение и для албанцев.

Важную роль Косово сыграло и в истории современной Турции. В июле 1908 года тысячи косовских албанцев съехались в город Феризай, чтобы протестовать против планов Австро-Венгрии проложить железную дорогу по территории провинции. Кто-то пустил слух, что этот проект -- лишь предлог для австрийского вторжения.

В тот период в ветшающей Османской империи набирало силу движение офицеров, называвших себя младотурками, среди которых был и Мустафа Кемаль Паша -- будущий основатель Турецкой республики Кемаль Ататюрк. Сторонники перемен безуспешно требовали восстановить действие отмененной султаном конституции 1876 года.

Когда в Феризае начались брожения, туда отправились агитаторы из числа младотурок, которые убедили албанцев направить в Стамбул телеграмму с требованием вернуть конституцию. До приезда турецких эмиссаров местные жители о проблемах с конституцией и ведать не ведали. Однако выдержанное в решительных выражениях послание от имени 30 тыс. подданных произвело на султана (не знавшего об обстоятельствах появления на свет письма) впечатление, и конституция была восстановлена. С этого события фактически началось победное шествие младотурок.

Драмы XX столетия

Во время первой Балканской войны 1912 года сербская армия оккупировала край и присоединила его к Сербии. Это столкновение в «мягком подбрюшье» Европы, ставшее предвестником скорого мирового пожара, вызывало всеобщее беспокойство. Корреспондентом газеты «Киевская мысль» в зоне боевых действий был Лев Бронштейн (который спустя несколько лет станет известен как Лев Троцкий, один из вождей русской революции). Он с возмущением описывал этнические чистки, которым подвергались албанцы. Итогом конфликта стало провозглашение независимости Албании. Однако западные державы быстро навязали ей протекторат. В ходе первой мировой войны Косово заняли австро-венгерские и болгарские части, и местные албанцы приветствовали их как освободителей.

С 1918 года Косово входило в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929-го -- Югославия). В 1941-м провинцию поделили «на троих». Южная часть досталась Болгарии, северная -- Германии, а самый солидный «кусок» получила Италия, которая присоединила его к подконтрольной Риму Албании.

Этнические чистки продолжились, только теперь из Косово изгоняли сербов. В начале 1944-го немцы сформировали из косоваров дивизию СС «Скандербек». Ее боеспособность оставляла желать лучшего, зато это подразделение до самого конца осталось верным германской армии.

Перед второй мировой войной сербов и албанцев в Косово было примерно поровну. После войны Косово вернули в состав Югославии, но Иосип Броз Тито во избежание этнических столкновений запретил изгнанным сербам возвращаться. В последующие 30 лет скрытое противостояние двух общин приобрело хроническую форму, сербы считают, что и в мирное время албанское большинство сознательно создавало условия, которые приводили к их выдавливанию из края.

Как бы то ни было, в начале 1990-х в Косово, согласно переписи населения, было около 2 млн жителей, из них примерно 82% албанцев, около 15% сербов, остальные -- других национальностей. Подобное соотношение в основном установилось не в результате этнических чисток первой половины XX века, от которых в равной степени страдали обе стороны. Решающую роль играет традиционализм албанских семей, где рождаемость гораздо выше, чем у сербов. И это непреложный факт, который невозможно игнорировать при решении косовской проблемы. Живой человек заведомо имеет больше прав на учет своих интересов, чем исторические изыскания, статистика и геополитические интересы. В основе урегулирования текущих конфликтов не может лежать стремление восстановить историческую справедливость, которую каждый народ понимает по-своему. И это касается любого очага противостояния, где бы он ни был расположен.

Как отделяли Косово

«Запал» современного конфликта был подожжен в 1987 году, когда сербский лидер Слободан Милошевич отменил права расширенной автономии, которую край Косово получил по конституции СФРЮ 1974 года. В период углублявшегося кризиса коммунистических режимов было ясно, что необходимо искать новое устройство для Югославии. Но вместо того чтобы осторожно и продуманно взяться за дело, Слободан Милошевич сделал ставку на национализм.

Именно на Косовом поле 15 июня 1989 года, в день 600-летия легендарной битвы, он провозгласил перед многотысячной аудиторией: «В этой стране никто не будет бить сербов». Та фраза стала началом стремительного политического взлета Милошевича, но она же обрекла сербов на череду проигранных войн.

Несмотря на напряженные отношения между косовскими сербами и албанцами в 90-е годы прошлого столетия, до этнических чисток дело не доходило. Так, в марте 1998-го неправительственная организация International Crisis Group, осуществлявшая мониторинг ситуации в крае, ни о чем подобном не сообщала. В сентябре того же года управление верховного комиссара ООН по беженцам передало информацию о том, что к 1 сентября 1998-го в Косово и соседних государствах зафиксировано 241 700 человек, бежавших от военных событий, об этнических чистках вновь ни слова.

Однако развитие событий диктовала политическая логика, в соответствии с которой от многонациональной Югославии уже почти ничего не осталось. Демократическая лига Косово во главе с Ибрагимом Руговой требовала независимости и соглашалась вести переговоры только о технических деталях переходного периода. Для Белграда это было неприемлемо, тем более что косовских сербов ждала в независимом Косово, скорее всего, незавидная судьба. Деньги и оружие вооруженному крылу партии Руговы -- ОАК -- поступали от достаточно многочисленной албанской диаспоры на Западе. США сначала включили ОАК в перечень террористических организаций, но затем вычеркнули ее из этого списка.

Командующий Освободительной армией Косово в 1998--1999 годах Рамуш Харадинай (он возглавлял правительство Косово в 2000--2006) обвинен Гаагским трибуналом в военных преступлениях. В руководство ОАК входили нынешние косовские лидеры Хашим Тачи и Агим Чеку. В 1996--1998-м организация взяла на себя ответственность за убийство как минимум 25 югославских полицейских, местных сербов и «албанских коллаборационистов». В июне -- июле 1998 года Освободительная армия Косово при поддержке местного населения развязала полномасштабную войну, захватив часть территории края.

В результате операций Югославской народной армии ОАК потерпела поражение, но в ходе боевых действий без крова остались около 250 тыс. жителей Косово. Часть беженцев блуждала по территории края, часть нашла приют в Албании и Македонии. В Косово, безусловно, творились жестокости, однако носили они обоюдный характер, обвинения же были выдвинуты главным образом против югославской армии.

Важнейшим из них стало массовое убийство гражданских лиц в Рачаке осенью 1998 года, оно, собственно, и спровоцировало налеты НАТО на Югославию через несколько месяцев. Этот пункт содержался и в обвинительном заключении против Милошевича в Гааге, но после смерти подсудимого остается только гадать, признали бы судьи его вину или нет. Во всяком случае, уже после фактического отторжения Косово от Сербии на Западе звучали сомнения относительно того, действительно ли сербы ответственны за жертвы Рачака.

Справедливости ради надо сказать, что великие державы предпринимали попытки и дипломатического решения конфликта. В феврале 1999-го по предложению Соединенных Штатов в замке Рамбуйе под Парижем прошла мирная конференция. Согласно проекту соглашения, подготовленного в основном под давлением Вашингтона, сербская армия должна была покинуть Косово, войскам НАТО предлагалось предоставить свободу передвижения по всей территории Югославии, а окончательный статус края планировали определить через три года. При этом проект не содержал четкого обязательства, что Белград будет иметь решающее слово при определении судьбы этой части своей территории.

Сербия была готова вывести свою армию из Косово и не препятствовать размещению там международных сил, но не соглашалась на свободное передвижение чужих войск по всей территории страны. Сербы также настаивали на том, что окончательный статус Косово не будет определен против воли Югославии.

Конференция завершилась безрезультатно, и 24 марта 1999 года самолеты НАТО начали бомбардировки Югославии. ОАК открыто выступила на стороне Североатлантического альянса, помогая определять цели и получая поддержку от США при проведении собственных операций против югославской армии. Белград в ответ санкционировал изгнание жителей целых албанских селений.

Вопреки надеждам западных лидеров, что война будет короткой и Югославия быстро капитулирует, боевые действия затянулись. Население мужественно противостояло атакам, а оборона была организована достаточно умело. По окончании кампании оказалось, например, что югославская армия, в том числе и та, что была размещена в Косово, понесла минимальные потери. Тем не менее противостоять в одиночку объединенным силам западного альянса Белград, конечно, не мог, и при дипломатическом содействии России было достигнуто соглашение о прекращении конфликта. 10 июня 1999 года закончились бомбардировки, а на следующий день Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1244.

Югославия завоевала то, чего добивалась на конференции в Рамбуйе. Резолюция подтвердила территориальную целостность страны, включая Косово, не разрешила вступление войск НАТО на ее территорию за пределами края. Предусматривалось, что будущий статус провинции не может быть определен без решающего голоса Белграда. Если бы подобная резолюция была предложена в Рамбуйе, Сербия ее приняла бы, а войны и жертв можно было бы избежать.

Государства, которые участвовали в бомбардировках Югославии, взяли на себя моральное и юридическое обязательство создать лучшие условия, нежели те, что существовали до военных действий. В Косово были размещены военные подразделения НАТО, а гражданскую администрацию осуществляла миссия ООН (UNMIK).

Но почти ничто из того, что было обещано в резолюции 1244, не было выполнено. Как только из Косово ушла югославская армия, там вспыхнули этнические чистки. Албанские боевики убивали и изгоняли сербов. Православные церкви и монастыри стали объектами погромов. Последняя крупная волна антисербских бесчинств, убийств и уничтожения памятников культуры прокатилась по краю в марте 2004 года, спустя почти пять лет после размещения там миротворцев, когда считалось, что обстановка стабилизировалась. Силы НАТО и администрация ООН оказались не способны обеспечить безопасность, а нестабильность выплескивалась и за границы провинции. В соседней Македонии в 2001 году дошло до вооруженных столкновений между тамошним албанским меньшинством и славянским населением, причем с албанской стороны применялось оружие, доставленное из Косово.

По данным сербской стороны, к началу 2007-го 230 тыс. сербов, изгнанных из Косово, так и не смогли вернуться в свои дома. Оставшееся сербское население может жить лишь в анклавах, находящихся под вооруженной охраной НАТО. На местные силы безопасности сербы полагаться не могут -- косовская полиция состоит в основном из бывших боевиков ОАК.

Мораль вместо геополитики

Контактная группа по бывшей Югославии (США, Великобритания, Германия, Франция, Италия и Россия) в свое время согласовала принципы косовского урегулирования. Главным из них является положение «сначала гуманитарные стандарты -- потом статус». Затем, однако, подход с подачи западных участников сменился на практически противоположный: «сначала статус -- потом стандарты». Желание как можно скорее предоставить краю независимость вызвано нарастающей озабоченностью тем, что если международное сообщество быстро не признает государственность косоваров, они способны спровоцировать новую вспышку насилия. Считается также, что определение статуса способствует притоку в Косово помощи международных финансовых организаций и частных инвестиций. И хотя план, представленный специальным представителем генерального секретаря ООН Марти Ахтисаари, закрепляет режим международного протектората над Косово, фактически он означает подготовку к полноценной независимости.

В этой ситуации все взоры обращены в сторону России. Москва никогда не одобряла политики, проводившейся Западом в отношении Косово и бывшей Югославии в целом. Хотя в 1999 году Россия сыграла важную роль в прекращении войны, она оказалась единственным участником Контактной группы, которой не был выделен собственный сектор ответственности в крае. А ведь появление российских десантников в Приштине в июне 1999-го было встречено настоящим ликованием сербского населения, которое считало присутствие россиян наиболее надежной гарантией своих прав.

Формально вопрос в том, воспользуется ли Россия правом вето в Совете Безопасности ООН, если туда поступит проект резолюции, который сделает возможным обретение Косово независимости без реализации согласованных принципов, прежде всего возвращения изгнанных и обеспечения их безопасности. Однако проблема позиции Москвы по Косово выходит далеко за рамки частного эпизода. Фактически речь идет о том, готова ли Россия отстаивать свои традиционные связи с дружественными народами на Балканах, прежде всего сербами, с которыми ее объединяет религиозная, культурная, историческая и этническая общность, либо Москва сочтет, что от всего этого можно отказаться. Но и это лишь часть проблемы. Случай Косово станет лакмусовой бумажкой того, насколько Россия, заявляющая о возвращении на глобальную арену, способна на деле отстаивать свои традиционные сферы интересов и моральные принципы?

Наиболее часто звучащая позиция Москвы по косовскому вопросу заключается в требовании, чтобы возможная резолюция по Косово отвечала универсальным принципам международного права и имела поддержку заинтересованных сторон, то есть и Сербии. Россия подчеркивает, что к Косово нельзя применить иные мерки, чем те, что применяются в аналогичных случаях, например в Абхазии, Южной Осетии или Приднестровье.

Отторжение Косово от Сербии без согласия Белграда действительно создало бы прецедент для указанных конфликтных областей на постсоветском пространстве. Параллель между Косово, Абхазией и другими непризнанными территориями станет, однако, реальной лишь в случае, если Россия наложит в Совете Безопасности ООН вето на резолюцию, допускающую суверенитет Косово, но край, несмотря на это, провозгласит независимость, а какая-то из великих держав ее признает. Такое развитие событий дало бы Москве полное моральное право на признание независимости постсоветских образований.

Если же Россия поддержит косовскую резолюцию, допускающую независимость от Белграда, или даже просто воздержится при голосовании в СБ ООН, то никакой аналогии с территориями в Грузии и Молдавии уже не будет. Представим себе зеркальную ситуацию: после того как Россия не воспрепятствовала отделению Косово, ставится вопрос о независимости, например, Абхазии или Южной Осетии, и в Совет Безопасности ООН вносится соответствующая резолюция. Есть ли шанс, что западные страны -- члены Совбеза проголосуют «за» или хотя бы воздержатся? Нет, они твердо выступят за территориальную целостность Грузии. И если затем Сухуми или Цхинвали заявят о своей независимости, то она будет нелегитимна, как и ее признание со стороны России. Косово же между тем уже суверенно, причем в полном соответствии с международным правом, поскольку его отделение санкционировано решением Совета Безопасности ООН.

В большой политике часто приходится поступаться моральными соображениями ради достижения конкретных целей или реализации государственных интересов. Однако в косовском случае ситуация такова, что интересы России заключаются как раз в том, чтобы жестко и последовательно, вплоть до угрозы применения вето, отстаивать неукоснительное соблюдение моральных принципов.

Во-первых, России следует выступить гарантом права меньшинства на возвращение к своим очагам.

Во-вторых, если Россия приложит усилия к тому, чтобы Косово осталось в рамках сербского государства, ей придется взять на себя обязательство выступать в будущем гарантом прав и косовских албанцев.

В-третьих, Москва не должна допустить ревизии Заключительного акта Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, в соответствии с которым изменение границ возможно лишь с согласия соответствующих стран.

Подобная политика требует мужества и твердости, может привести к проблемам в отношениях с важными международными партнерами, нацеленными на быстрое решение косовской проблемы в пользу албанцев. Но в конечном итоге приверженность принципам морали и права всегда оказывается более выгодной позицией, чем попытки обойти эти принципы в угоду сиюминутным интересам.