Трехлетнее полпредство Дмитрия Козака в Южном федеральном округе имеет шанс войти историю российского присутствия на Кавказе. За этот период была пройдена очередная «точка неустойчивого равновесия», когда при неблагоприятном стечении обстоятельств Россия вполне реально рисковала лишиться своих горных провинций или, по крайней мере, безнадежно упустить процессы, которые в конечном итоге привели бы к территориальным потерям.

Приняв этот неспокойный край в состоянии глубочайшего кризиса, третий по счету -- после Виктора Казанцева и Владимира Яковлева -- полномочный представитель президента сдает его в более чем сносном виде, если не считать продолжающегося криминально-политического разгула в Ингушетии. Впрочем, Ингушетия, как и соседняя с ней Чечня, несмотря на все подвижки в мирном урегулировании чеченской проблемы, остается особой территорией. Здесь за ситуацию отвечает не столько полпред, сколько президент Кадыров (в Чечне) и федеральные силовые структуры (в Ингушетии). Во всех остальных кавказских республиках Дмитрий Козак весьма существенно повлиял на ситуацию и изменил ее к лучшему. Заседания в Ростове, начинавшиеся как оперативные совещания антитеррористического штаба, теперь посвящены вопросам снижения дотационности и привлечения на Кавказ крупных инвестиций. По выражению главы Северной Осетии Таймураза Мамсурова, Кавказ при Козаке перестал быть «пугалом» и стал «добросовестным субъектом».

Козак пришел на Кавказ тревожной осенью 2004 года -- сразу же после атаки террористов на североосетинский город Беслан, спустя несколько недель после нападения боевиков на Ингушетию и через четыре месяца после убийства первого послевоенного президента Чечни «по версии Москвы» Ахмата Кадырова. Чуть позже произошли массовые волнения в Карачаево-Черкесии, вызванные убийством семерых местных жителей на даче зятя президента республики и завершившиеся штурмом президентской резиденции.

Первые полгода Козак метался между Бесланом и Черкесском, и там и там упрашивая людей уйти с улиц и поверить власти, обещая справедливое расследование, подбирая необходимые слова и даже в буквальном смысле становясь на колени. Своей способностью к откровенному разговору он расположил к себе и отчаявшихся «Матерей Беслана», которые вчера, к слову, выразили сожаление об уходе г-на Козака с поста полпреда, и карачаевских бунтарей, ворвавшихся в президентский кабинет и требовавших отставки скрывшегося Мустафы Батдыева. Полпред приехал к ним поздно ночью, когда к зданию уже стянули грузовики с ОМОНом и внутренними войсками. Он вел переговоры несколько часов, потом привел в комнату робкого президента и сказал: «Виновные будут наказаны, но никаких отставок глав регионов по требованию толпы не будет -- если мы допустим это один раз, мы подожжем страну». Мятежники разошлись по домам. А потом был процесс, на котором зять президента, несколько лет бывший всесильным хозяином Карачаево-Черкесии, был приговорен к 14 годам лишения свободы.

По мнению г-на Мамсурова, Козак заслужил уважение жителей Кавказа благодаря «мужскому, прямому и открытому стилю руководства». Практически сразу стало известно, что в Ростове перестали брать взятки от региональных чиновников. Отказавшись менять глав регионов под давлением толпы, новый полпред тем не менее принял несколько ключевых кадровых решений, которые изменили облик Северного Кавказа, описанный г-ном Козаком в его закрытом докладе о состоянии дел в регионе и качестве местных элит.

В 90-е годы практически во всех кавказских республиках сложилась политическая элита, состоящая главным образом из позднесоветской этнической номенклатуры, спаянная сложными клановыми и коррупционными связями, «проевшая» большую часть экономики и губкой впитывавшая в свои карманы федеральные дотации. Эти элиты вызывали недоверие и ненависть населения, которое в исламских республиках пополняло ряды диверсионного подполья. По всему выходило, что они были скорее помехой в управлении Кавказом, чем инструментом такого управления. Воспользовавшись фактической отменой выборов глав регионов осенью 2004 года, Дмитрий Козак предложил Владимиру Путину ряд замен.

В 2005 году ушел в отставку двукратный президент Северной Осетии Александр Дзасохов, его сменил Таймураз Мамсуров, двое детей которого находились среди заложников в бесланской школе. В том же году на место бессменного постсоветского руководителя Кабардино-Балкарии Валерия Кокова пришел московский бизнесмен Арсен Каноков, которого г-н Козак позднее усилил премьером Юрием Яриным, специалистом из аппарата полпредства. Назначение г-на Канокова совпало с последней крупной вылазкой боевиков -- налетом на Нальчик 13--14 октября 2005 года. Президент Каноков сумел осторожно убрать из республиканских органов власти чиновников, заодно с бюджетом фактически приватизировавших управление при смертельно больном Кокове, и пытается обеспечить такой ход расследования атаки на Нальчик, который не приведет к еще большему росту недовольства среди верующей молодежи. При этом управленческий опыт Арсена Канокова позволил обеспечить рост региональный экономики и снижение уровня дотационности региона.

Аналогичные подвижки наметились и в Дагестане, где под давлением полпреда ушел в отставку такой же патриарх постсоветского Кавказа, глава Госсовета Магомедали Магомедов. Президентом Дагестана стал Муху Алиев. Назначение сразу сняло остроту взаимоотношений между региональными властями и самым крупным этносом Дагестана -- аварцами, несколько лет настаивавшими, что руководить республикой должен именно их представитель. На выборах в новый дагестанский парламент Муху Алиев продемонстрировал блестящую способность уравновешивать интересы противоборствующих коррумпированных этнополитических кланов, определявших политику Дагестана в течение всего постсоветского периода, одновременно играя на понижение их роли в пользу легальных и транспарентных политических институтов. Депрессивная экономика Дагестана также обнаружила признаки роста.

Поменялся президент и в Адыгее, которую новый министр регионального развития посетил как раз вчера, в свой первый рабочий день в новой должности -- он поздравлял народ республики с условной датой 450-летия присоединения к России. Окружение прежнего президента Хазрета Совмена, который практически сразу же после избрания начал вызывать недовольство федерального центра, попыталось было шантажировать Москву началом массовых этнических волнений адыгов в случае, если президент будет заменен. Полпред дождался конституционного истечения полномочий г-на Совмена и предложил главе государства кандидатуру ректора местного университета Аслана Тхакушинова -- хотя часть местной общественности все же включила Совмена в список кандидатов.

Единственная замена, которая произошла скорее вопреки, чем благодаря стараниям г-на Козака, это досрочная замена президента Чечни Алу Алханова на Рамзана Кадырова, случившаяся минувшей весной. Г-ну Козаку явно неблизко то специфическое понимание российской законности, которое демонстрирует харизматический президент Чечни: в республике налицо серьезные успехи восстановления, но фактически сведено к минимуму присутствие и влияние федеральных, в том числе правоохранительных и контролирующих, структур. Г-н Козак и г-н Кадыров проявляют тем не менее взаимную вежливость: первый не раз хвалил второго за способность к обучению, второй первого -- за то, что «прекрасно разбирается в экономике, политике и, самое главное, в межнациональных отношениях». Г-н Кадыров, который, кстати, считается советником полпреда ЮФО по силовым вопросам, назвал вчера назначение г-на Козака в правительство «сильным и оправданным ходом» -- в этой реплике могла прозвучать не только похвала, но и облегчение.

Облегчение, вероятно, мог бы почувствовать и президент Ингушетии Мурат Зязиков, который публично конфликтовал с Дмитрием Козаком по поводу введения внешнего финансового управления в наиболее бедных республиках. Впрочем, новая должность, судя по всему, позволит г-ну Козаку вернуться к этой идее на другом уровне. Зато г-н Зязиков потерял в его лице политика, который был однозначно против отставок глав регионов под «силовым» давлением вышедших на улицы жителей. Ситуация в Ингушетии все яснее говорит о том, что именно такое давление оказывается на ее руководителя.

Вчера на празднике в Майкопе Дмитрий Козак назвал стабильной ситуацию на Кавказе -- это исчерпывающий отчет успешного кризисного управляющего. Конечно, общий позитивный сдвиг в горных республиках не исключительная заслуга теперь уже бывшего полпреда: сыграла свою роль общая экономическая конъюнктура, благодаря которой на Кавказ пришли хоть какие-то деньги помимо бюджетных дотаций, а также фактическое «выключение» воюющей Чечни из цепочки общекавказского антироссийского подполья. Успехи еще предстоит закрепить, и при неаккуратном управлении положение дел может вновь измениться к худшему. Но Дмитрий Козак фактически выполнил стоявшую перед ним задачу. Некоторые аналитики связывали кризисные вспышки на Кавказе в первые месяцы его полпредства с попытками местных и московских недоброжелателей г-на Козака доказать его организационную несостоятельность. Если такие попытки были, то они провалились.

Уйдя в Минрегион, Дмитрий Козак вроде бы повторяет политическую судьбу своего предшественника в ранге полпреда Владимира Яковлева, для которого перевод из Ростова в это министерство стал очередным этапом политической ссылки. Однако министр Козак приходит в Минрегион с существенно расширенными функциями, которые могут сделать его одним из ключевых в системе исполнительной власти. Дмитрию Козаку больше не придется экспериментировать с созданием «правительства Юга», как называли журналисты созданную им комиссию по развитию субъектов округа: заняв кресло в правительстве федеральном, он сможет развивать не только южные, но и все остальные субъекты.

Начав свою работу в новой должности с поездки в Майкоп, г-н Козак дал понять, что и теперь не оставит Кавказ без внимания. Вопрос о своем преемнике в Ростове бывший полпред, по его словам, уже обсудил с главой государства. Все остальные сразу же начали обсуждать вопрос о том, войдет ли Дмитрий Козак в число потенциальных преемников Владимира Путина. Часть политологов, в частности директор Института политических исследований Сергей Марков, уже отвечает на этот вопрос положительно.