Со времен своего триумфального взлета на олимп популярности, когда акустический дуэт Арбенина--Сурганова преобразовался в электрическую группу, а песня "31-я весна" стала хитом всенародного значения, "Ночные снайперы" сильно изменились. И выразилось это не только в распаде золотого тандема двух талантливых девушек и почти стопроцентной смене состава группы и менеджмента. От имиджа группы "для своих", выросшей из питерского рок-н-ролльного андеграунда, "Ночные снайперы" ушли в распростертые объятия большого шоу-бизнеса. И вообще, похоже, борются с многочисленными представлениями о себе, сложившимися среди поклонников. С сотканной из парадоксов вокалисткой «Ночных снайперов» Дианой АРБЕНИНОЙ беседует наш корреспондент Владимир ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ.

-- Не находишь, что группа "Ночные снайперы" за последние пару лет как-то резко поменяла имидж и, так скажем, тусовку. Очень странно видеть тебя в откровенно попсовых фестивалях типа "Бабьего бунта". Равно как и на "Славянском базаре" тоже. Что произошло?

-- Я не делю музыку на жанры по принципу «хорошо-плохо». И могу сказать, что группа "ВИА ГРА" мне нравится гораздо больше, чем группа "Мельница", понимаешь? Более того, себя я не соотношу ни с какой нишей, ни с каким кланом, ни с какой тусовкой. На тусовки у меня, во-первых, нет времени, во-вторых, мне это неинтересно. И потом, хочу сказать, что вот этот миф, что рокеры должны общаться только с рокерами, а попса с попсой, -- это чушь собачья. Хочется мне сыграть на "Нашествии" -- сыграю, хочется на MTV -- не вижу причин отказываться. Я выйду и спою песню «Морячок».

-- Недавно на сайте «Ночных снайперов» ты написала, обращаясь к поклонникам: «Я здорово побита вами и вами же выжила». Что имелось в виду?

-- Ну они же мне не прощают вообще ничего! А я весьма ранима, и многое мне конечно же бывает не очень приятно. Но они меня учат такой мудрости, которой в принципе невозможно научить, если только гладить по голове, по шерсти. А так они постоянно держат меня в тонусе. Я постоянно чувствую их биополе на концертах. Очень много всего было в наших отношениях, в том числе и различных "шероховатостей". И по поводу того же MTV негодуют, и вообще: почему она пошла туда, почему она надела платье...

-- Нельзя платье?

-- (Иронично.) Не, ни в коем случае. В штанах должна ходить! (Стучит пальцем по столу.) И волосы не отращивать! А лучше побрить. И вообще в принципе никаких мужчин... Но я им благодарна. Они дают мне понять, что постоянно за мной следят. И по большому счету это моя совесть.

-- За последнее время у тебя было довольно много примечательных поездок -- это и Япония, и Куба... Впечатления, полученные от пребывания в этих странах, как-то изменили тебя?

-- Полагаю, что да. Потому что такой диаметрально противоположный взгляд на жизнь, скажем, в Японии и на Кубе. Вот в японцах самое основное, что меня восхитило, -- это спокойствие и выдержка. Потому что выдержки, например, мне никогда не хватало. Скажем, я раньше думала: надо, если что, досчитать до десяти, и успокоишься. Оказалось, что ничего подобного. Досчитаешь -- и просто чуть ли не кидаешься на кого-нибудь. (Смеется.) А японцы -- они вроде бы открытый народ, но очень непростой, по-своему жесткий. Например, они могут улыбаться тебе, но это еще ни о чем не говорит. Вот я когда улыбаюсь, это значит, я улыбаюсь, это непосредственная эмоция. Поэтому когда, скажем, говорят на фотосессии: "Диана, улыбнитесь!", я вхожу в ступор. С какого перепугу, чему улыбаться-то? А у них, у японцев, все по-другому. Я, признать, тоскую и думаю: нам надо продолжить свои отношения с Японией. Что касается кубинцев, то это очень радушные и нищие люди. Вот это иго советское, которое над ними висит, пока будет жить Фидель Кастро, чувствуешь. Несмотря на то, что это совершенно другая культура, в них замечаешь что-то такое "советское".

-- Диана, пользуясь тем, что мы с тобой ровесники, надеюсь, не сочтешь вопрос нетактичным. Я всегда не мог понять, почему принято разграничивать возраст «до 30» и «после 30»?

-- Ну все-таки биоритмы меняются с годами, и многие из этих биоритмов выпадают как раз на цифру 30. Чем более ты себя чувствуешь в этом возрасте по-хорошему "детским", юным, тем меньше поводов людям подозревать, что тебе 30. Володь, тебе, например, 30 не дашь, 32 тем более. Мне, многие говорят, тоже. Однако мне не хочется ерничать, но тридцатилетний рубеж все равно называется "прощай, молодость". Пик, расцвет, мне кажется, у основной части населения -- это все-таки до 30 лет. Дальше уже несколько другая пора. Наверно... Я говорю так неуверенно, потому что меня это не касается вообще. Я не чувствую ни возраста, ни времени. Мои рубежи связаны с чем-то иным.

-- На твой взгляд, что в человеке есть показатель силы, а что -- слабости?

-- Говорю навскидку. Сила -- это когда ты заслуженный артист, всенародно любимый, но пришел, условно говоря, в магазин и стоишь себе скромненько в очереди за кефиром, совершенно безропотно. Сила -- в терпении и доброте. А слабость -- это когда ты приходишь и начинаешь выпендриваться: "Я, короче, известный артист, я тут должен первым пройти". Вот как-то так мне кажется.

-- Что тебя в последний раз растрогало до слез?

-- В Минске у нас был концерт. И я первый раз видела, чтобы такое количество людей меня провожало на поезд. Они запрудили весь перрон. И дело не в количестве, безусловно. Я им через стекло просто губами, беззвучно начинала петь новую песню, а они ее узнавали -- и весь перрон пел. И это действительно было так волнительно, что растрогало до слез.