Первый вице-премьер России Дмитрий Медведев в минувшую субботу, за год и два месяца до президентских выборов, предстал на Всемирном экономическом форуме в Давосе перед мировой политико-экономической элитой в качестве возможного кандидата на пост президента России. Во всяком случае, мировые СМИ аттестуют его именно так. Сам г-н Медведев высказался по ключевым вопросам развития России, ее отношений с другими странами, позиционирования страны в мире в целом. Он подробно и охотно говорил, скажем, о проблемах становления демократии в России, о преемственности власти или о ближневосточном урегулировании и проблеме Косово. К слову, вице-премьер и министр обороны Сергей Иванов, который рассматривается политологами в качестве другого возможного преемника г-на Путина, никогда не сдерживал себя в высказываниях на темы, казалось бы, не связанные с его должностными обязанностями.

В Давосе Дмитрий Медведев, как и следовало ожидать, пресек прямые разговоры на тему его возможного президентства, заявив, что не занимается абстрактными рассуждениями о своем политическом будущем, поскольку это отвлекает его от основной работы. Однако о своем видении политического будущего страны говорить отнюдь не отказывался. К радости, а может, и к разочарованию слушателей, он дал понять, что после ухода Владимира Путина с поста президента Россия сохранит преемственность курса. «Мир сегодня настолько взаимосвязан, что крайне сложно ожидать каких-либо резких шараханий в курсах тех или иных государств, даже при смене политических элит. Во всяком случае, демократические государства, на мой взгляд, тем и отличаются от недемократических, что в случае прихода к власти других сил, других партий сохраняется преемственность курсов», -- заявил первый вице-премьер. Россия же, по его убеждению, является демократическим государством. Причем демократическим, как он заметил, без каких-либо дополнительных определений. Тем самым Дмитрий Медведев продолжил заочную дискуссию вокруг термина «суверенная демократия».

«Сегодня мы строим новые институты, основанные на базовых принципах полноценной демократии. Демократии -- без ненужных дополнительных определений. Демократии эффективной -- опирающейся на принципы рыночной экономики, верховенство закона и подотчетности власти остальному обществу. Мы хорошо понимаем, что еще ни одно недемократическое государство не стало по-настоящему процветающим. По одной простой причине: свобода -- лучше несвободы», -- сказал первый вице-премьер, выступая на форуме. Позже, на пресс-конференции, он заявил, что «когда к демократии что-либо пытаются пристегнуть в определениях, это может натолкнуть аналитиков и комментаторов на мысль, что это суррогатная демократия». «Считаю, что в России существует реальная демократия, как и тот, кто говорит о суверенной демократии (видимо, имея в виду г-на Суркова -- Ред.). Подобного рода игра в термины ничего не добавляет. Важнее реальная политическая ситуация, реальный политический режим, существующий в той или иной стране», -- заявил первый вице-премьер.

Впрочем, больше всего на форуме Дмитрий Медведев говорил о российской экономике. Всегда на подобных форумах российские чиновники описывают ее перспективы в приподнятых тонах, что понятно: иностранные инвестиции никогда не помешают. Первый вице-премьер исключением не стал. По его словам, в ближайшие два года Россия выйдет на шестое место по объему ВВП (по паритету покупательной способности), а уже по итогам этого года -- на первое место в мире по добыче нефти, опередив Саудовскую Аравию (сегодня Россия мировой лидер в добыче газа и четвертая на планете по производству электроэнергии). При этом г-н Медведев не преминул отметить, что усилия России в последние годы на рынке энергоносителей направлены на «установление четких и стабильных правил игры, на ликвидацию непрозрачных и неоправданных временем систем ценообразования с транзитными странами». «Бесплатного газа ни для кого больше не будет», -- сказал как отрезал г-н Медведев.

Многих участников форума волновал вопрос, как далеко зайдет российское государство в повышении своей роли в экономике. Однозначного ответа они не получили. «Очевидно, что эта роль должна быть прагматичной, этим определяются ее пределы», -- обтекаемо сказал первый вице-премьер, добавив, что госучастие в экономике «будет регулироваться только сугубо утилитарными соображениями, ни больше ни меньше». Впрочем, чуть позже г-н Медведев предпочел высказаться конкретнее. «Национализаторского зуда у нас нет и быть не может», -- констатировал он.

В свою очередь, глава Минэкономразвития Герман Греф, который сопровождал г-на Медведева в составе многочисленной и высокопоставленной делегации, частных инвесторов, без преувеличения, порадовал, если не огорошил. «В конечном итоге мы придем к ситуации, когда вся экономика будет частной. Поэтому никакой опасности дальнейшего огосударствления экономики России нет. Все секторы, которые мы огосударствим, в конце концов будут неэффективными, и мы будем вынуждены их продать», -- отметил министр. Впрочем, возникает закономерный вопрос: зачем переводить в госсобственность все новые и новые активы, как это было в последние годы, если в правительстве заранее знают, что проиграют в эффективности? Видимо, хотят выиграть в другом. Например, при продаже. Конечно, инициаторов такого разгосударствления будут обвинять в новом переделе собственности. Но от таких обвинений в России пока никто особо не страдал.