Проведением Тринадцатого конкурса имени Чайковского музыкальная общественность осталась скорее недовольна, и в прессе было высказано немало серьезных замечаний по ходу его проведения. Пристрастными казались решения жюри, случилось несколько более или менее крупных скандалов, не была присуждена первая премия среди пианистов, за два дня до финального выступления выяснилось, что Большой симфонический оркестр имени П.И. Чайковского не в силах сыграть выбранную финалистом симфонию-концерт Сергея Прокофьева; в общем, счет был выставлен немаленький.

На вопросы корреспондента «Времени новостей» Екатерины БЕЛЬСКОЙ ответили те, кто занимался непосредственно организационной стороной конкурса: генеральный директор ФГУП «Госконцерт» Константин ВОРОБЬЕВ и советник министра культуры и массовых коммуникаций РФ, ответственный секретарь конкурса Олег СКОРОДУМОВ.

-- Вы, наверное, прочитали все, что писали музыкальные обозреватели о конкурсе имени Чайковского. С какими выводами, пусть и неприятными, вы согласны?

Олег Скородумов: -- Пресса писала резко. И самое неприятное из того, что я читал, было написано про жюри. Жюри и в этот раз, как и в прежние годы, обременено связями, эту проблему решить не удалось и на нынешнем конкурсе.

-- На форуме «Классика» обнародовано предложение, чтобы впредь жюри формировали не председатели отдельных музыкальных дисциплин, а оргкомитет конкурса.

О.С.: -- Я об этом говорю уже не первый год. Мое глубокое убеждение: председатель жюри не должен заниматься составлением жюри, удобного для себя, для своих коллег. Это должно быть прерогативой оргкомитета, для которого важно качество, репутация конкурса. Есть договоренность, например, что педагоги не голосуют за своих учеников. Но мало кто этому верит. Все же понимают, что есть многолетние контакты, связи... Мэтры прекрасно знают, как в итоге дожать или искусно обойти сопротивление. Мы это видели на конкурсе пианистов, когда решалась судьба финалистов.

-- Мы это видели и на конкурсе виолончелистов, когда сыновья двух членов жюри, не пройдя в третий тур, получили на двоих утешительную денежную премию «Надежда». Что мешает приглашать в жюри независимых людей, профессионалов-музыковедов, критиков, менеджеров и продюсеров звукозаписывающих фирм, например?

О.С.: -- Для начала я бы не приглашал в жюри родителей конкурсантов. Но отсутствие устава конкурса, увы, многое позволяет председателю жюри. Если же все делать по уму, если действительно заниматься восстановлением престижа конкурса имени Чайковского, то в первую очередь надо написать устав. А раз нет устава, то и конкурс не имеет четких принципов в вопросах жюри, отбора участников, привлечения спонсоров. В уставе должны быть прописаны все пункты работы оргкомитета во время подготовки конкурса, во время его проведения и работа с лауреатами по окончании конкурса. Только из-за отсутствия четко прописанного устава случилась неприятная история с виолончелистом с Украины Игорем Бобовичем. Оргкомитету пришлось по ходу дела решать, нарушил ли Бобович условия подачи документов, был ли вправе оргкомитет принять его заявку на участие без отборочного тура как победителя международного конкурса. И этот скандал не украсил конкурс.

Константин Воробьев: -- А я ждал больше критических статей. «Госконцерт» впервые занимался такой ответственной работой, мы не вмешивались в творческие вопросы, а занимались питанием, проживанием, транспортом... Я лично опрашивал иностранных участников -- претензий к этой стороне нет. А то, что есть недовольные решением жюри, так это дело житейское, никому не нравится проигрывать, извините за каламбур.

-- «Госконцерт» стал организатором пресс-клуба в саду «Эрмитаж». Многие обозреватели остались недовольны этим новшеством из-за того, что часть встреч, обсуждений шла в одно время с прослушиваниями. Приходилось выбирать, и критики, естественно, выбирали прослушивание.

К.В.: -- Это был эксперимент, и мне кажется, он удался. На пресс-клуб приходили и впоследствии писали о конкурсе не только профессиональные музыкальные обозреватели. Журналисты различных изданий, которые может быть раньше и не писали о классической музыке, посещали нашу ротонду в саду «Эрмитаж», брали интервью у конкурсантов, задавали вопросы экспертам. Пресс-клуб служил для формирования общего имиджа конкурса. А многие участники такое внимание к себе прессы видели впервые в жизни.

-- О проблемах с жюри уже сказал Олег Юрьевич. В прессе особое место уделялось и проблемам с оркестрами. Не председатели же жюри приглашали оркестры для третьего тура?

К.В.: -- До сих пор неловко за ситуацию с виолончелистами. Я не понимаю, как получилось, что оркестр Федосеева, гордость страны, не смог сыграть симфонию-концерт Прокофьева. Обладатель золотой медали и первого места Сергей Антонов показал себя отличным музыкантом, восстановив за два дня концерт Дворжака, и после его выступления на третьем туре уж никто не мог сказать: «Антонов победил, потому что он аспирант Натальи Николаевны Шаховской, председателя жюри». Конкурс -- это еще и испытание характера музыканта в экстремальных ситуациях. Но я могу предположить, что даже при подробно прописанном уставе могут случаться внештатные ситуации.

-- Хорошо, когда оргкомитет к ним готов и даже может предвидеть их заранее. Следующий конкурс состоится уже через три года. Начали подготовку?

К.В. и О.С. (в один голос): -- Нет!

-- А почему?

К.В.: -- Конкурс имени Чайковского государственное мероприятие, на проведение которого выделяются значительные бюджетные деньги -- 65 млн руб. И для его проведения обязателен тендер, сроки для которого назначены жесткие -- за год перед проведением самого конкурса. Потому «Госконцерт» не может сегодня заниматься 14-м конкурсом, то есть прописывать устав, регламент работы жюри, рассылать как письма предполагаемым членам жюри, так и приглашения во все музыкальные школы мира, чтобы учащиеся готовились к участию в отборочных и конкурсных турах, делать предложения будущим спонсорам. Мы сегодня уже должны бы начинать работу, но мы не можем ни-че-го!

-- Та же ситуация и у Московского международного кинофестиваля. Требование ежегодного проведения тендера не позволяет оргкомитету начать работу заранее, как это происходит во всех других странах.

О.С.: -- Если бы правительство провело тендер, оговорив срок выполнения (а он зависит от четырехлетнего, как правило, цикла подготовки), то оргкомитет мог бы кое-что менять. Например, разделять по годам специальности -- пианисты и вокалисты, скрипачи и виолончелисты. Все-таки четыре (а с конкурсом скрипичных мастеров и все пять) дисциплины в одном пространстве тяжелы для организаторов, да и ограничивают возможность новых музыкальных впечатлений для слушателей. Конкурс требует перемен, он должен развиваться согласно мировым стандартам, но что об этом говорить, если Россия никак не представлена во Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов при ЮНЕСКО. Наш конкурс переходил из рук в руки, и никто не занимался дипломатическими вопросами.

-- В нынешнем конкурсе, кстати, было очень мало участников из Европы.

О.С.: -- Да, их было мало. А все потому, что решение о проведении конкурса в 2007 году было принято всего год назад. Конкурс имени Чайковского национальное достояние. И чем раньше правительство это поймет, тем будет лучше. Может быть, теперь, когда напряжение насчет зимней Олимпиады спало, на верхах обратят внимание и на классическую музыку?

-- А если нет? Что мешает приватизировать конкурс Чайковского? Спонсоры, меценаты найдутся.

О.С.: -- Вы знаете, как только конкурс перейдет в частные руки, он перестанет быть интересным мировому музыкальному сообществу. В мире не так много конкурсов государственного масштаба, и наш, имени Чайковского, этим и ценен. В советские времена именно в «Госконцерте» был отдел международных музыкальных конкурсов.

К.В.: -- В следующем году, в июне, конкурсу имени Чайковского исполняется 50 лет. Представляете, сколько он за это время дал миру лауреатов, выдающихся музыкантов! В «Госконцерте» мы подготовили концепцию проведения юбилейных мероприятий конкурса не только в России, но и в странах, где живут лауреаты.

Они уже известны, у них благодаря конкурсу сложилась исполнительская судьба.

-- А что с нынешними лауреатами? Была информация, что «Госконцерт» подписал контракты с молодыми музыкантами, вышедшими в третий тур.

К.В.: -- Да, мы заключили контракты с лауреатами и будем организовывать их концерты и по всей России, и в мире. И в Международном доме музыки в феврале пройдут абонементные концерты лауреатов 13-го конкурса, директор Московской филармонии Алексей Шалашов уже вручил пятилетние контракты пианисту Мирославу Култышеву и виолончелисту Сергею Антонову. Но как только закончится срок контракта, подписанного между «Госконцертом» и Министерством по культуре и массовым коммуникациям, права на телезаписи конкурса, на контракты с музыкантами уходят в никуда.

О.С.: -- Я знаю, как скрупулезно выстраивает свою работу с лауреатами конкурс пианистов Вана Клиберна в США. Они заключают с лауреатами двухгодичный контракт, оговаривая не менее 50 концертов в год. Они раскручивают своих лауреатов по всему миру. В каждом авторитетном международном конкурсе есть отдельный департамент, в котором профессиональные менеджеры занимаются концертной деятельностью молодых, а конкурсанты, как правило, и есть молодые музыканты. В нашем конкурсе подобного департамента нет, потому что нет и самой дирекции. Повторюсь, конкурсом надо заниматься постоянно. Подготовка, проведение и работа с лауреатами -- вот его полный цикл. Это требование времени.