Последние две недели были отмечены событиями, которые многие комментаторы -- как у нас в стране, так и за рубежом -- поспешили объявить чуть ли не знаменующими новую «холодную войну» между Россией и Соединенными Штатами. Однако, на мой взгляд, эта точка зрения безосновательна, а корректировка политического курса, которая может быть инициирована в случае ее принятия, недальновидна и опасна.

Да, отношение к России на Западе сейчас меняется -- но отнюдь не так стремительно, как того хотели бы российские оппозиционеры и радикально настроенные политики в Европе и США. Основная причина проста: сегодня американская администрация серьезно озабочена лишь двумя внешнеполитическими проблемами: во-первых, «войной с террором» и последовавшей за ней бесконечной военной операцией в Ираке; во-вторых, перспективами ядерного вооружения Ирана и вопросами нераспространения оружия массового поражения в целом. Именно эти вопросы серьезно влияют на общественное мнение, состояние которого все внимательнее отслеживается политиками по мере приближения ноябрьских промежуточных выборов. Положение в России интересует немногих. Даже если и все меньше американцев склонны видеть в ней достойного союзника в борьбе с терроризмом, число тех, кто озабочен исходящей из Москвы угрозой, минимально. За без малого два десятилетия, прошедших после окончания настоящей «холодной войны», мнение о том, что реальную опасность для Соединенных Штатов могут представлять не враждебные государства или их блоки, а сообщества религиозных фанатиков-террористов, стало чрезвычайно устойчивым.

Для подобного отношения существуют все основания. Хотя американцы и обеспокоены стремительным ростом цен на нефть, который может -- но лишь в совокупности с другими дестабилизирующими факторами -- замедлить происходящее ныне оживление в экономике, мало кто обращает в этой связи внимание на Россию. Это и понятно: в отличие от стран Евросоюза, в которых доля российского газа достигает 24%, а нефти -- 16% их общего потребления, Соединенные Штаты не импортируют из нашей страны сколь-либо существенного объема энергоносителей. Более того, критически важной для Америки остается нефтяная, а не газовая проблема (зависимость от импорта нефти достигла уже 58%, тогда как газа в США производится почти столько же, сколько и в России, а дефицит покрывается поставками из соседней Канады).

Серьезно влияет на ситуацию и то обстоятельство, что в последние годы в Соединенных Штатах и в западном мире в целом утвердилось крайне скептическое отношение к самой возможности успешного и стабильного развития стран, стремящихся основывать свои экономические успехи на укреплении сырьевого сектора. Хорошо известно, что нефть не принесла экономических достижений в страны ОПЕК: так, если в 1982 году совокупный ВВП Саудовской Аравии, Ирана, Кувейта, Венесуэлы и Нигерии составлял около 294 млрд долл., тогда как Соединенных Штатов -- чуть более 3,25 трлн долл., то сегодня это соотношение составляет 570 млрд долл. к 11,6 трлн долл., т.е. снизилось с 1:11 до 1:20. Известна и неспособность нефтедобывающих стран даже сохранить тот уровень жизни, который был достигнут ими в результате удачной «экспроприации» Запада в 70-х и начале 80-х годов: если в 1981 году ВВП Саудовской Аравии составлял 19,7 тыс. долл. на душу населения, то в наши дни он с трудом дотягивает до 7 тыс. долларов.

Поэтому хотя известные эксперты по России (такие, например, как Мартин Голдман, замдиректора Центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете) и признают в частных беседах, что «Россия сегодня не просто экономически сильнее, чем она была когда-либо прежде; она даже мощнее Советского Союза в его лучшие времена»*, они не видят в ней соперника Соединенным Штатам, прекрасно осознавая всю степень зависимости российской экономики от пресловутой трубы.

Особенно рельефно этот подход проявляется всякий раз, когда речь заходит о сравнении России с другой стремительно развивающейся державой -- Китаем. Симптоматично, что, выступая на прошлой неделе на семинаре, организованном редакцией нового влиятельного политического журнала The American Interest, Збигнев Бжезинский неоднократно подчеркивал, что возврата к «холодной войне» в отношениях с Россией не может быть просто потому, что она не представляет более прежней опасности. Замечу: одним из оснований такой позиции оратор называл очевидный для него (и основанный на личном общении) разрыв в степени компетентности российской и китайской политических элит и глубине понимания ими глобальных проблем**. Можно без преувеличения сказать, что появление в риторике российских политиков идеи «энергетической сверхдержавы» за океаном восприняли скорее как успокаивающий, чем тревожный, симптом, ибо такие «сверхдержавы» истории неизвестны.

Разумеется, когда сегодня говорят о стремительно ухудшающихся отношениях между Россией и США, указывают на выдержанное «в непозволительных тонах» выступление вице-президента Дика Чейни 4 мая на саммите глав государств «Сообщества демократического выбора» в Вильнюсе. Однако, с одной стороны, формулировку о том, что в России «оппоненты реформ пытаются обратить вспять достижения последнего десятилетия», следует признать вполне дипломатичной и в то же время соответствующей действительности, если речь идет о демократических свободах. С другой стороны, риторика вице-президента и его последующие выступления в Казахстане и Азербайджане, а также скрытый ответ на них, содержавшийся в послании президента Владимира Путина Федеральному Собранию были расценены многими как очевидный политический провал американской стороны на фоне взвешенной реакции российской***. Если г-н Чейни и хотел привлечь внимание к нарастающим в России проблемам с демократией, свободой слова и политическими свободами, ему это не удалось.

И наконец, то, что является, на мой взгляд, наиболее принципиальным. «Холодная война», как считается, началась с речи Уинстона Черчилля в городишке Фултоне, что в штате Миссури. Не слишком известно то, что речь эта была названа им «Принципы мира». В ней не было ненависти к СССР; помимо признания роли советского народа в победе над фашизмом Черчилль говорил, что он «не верит в то, что Советская Россия стремится к войне», и продолжал: «Мы понимаем потребность России в обеспечении безопасности своих западных рубежей посредством исключения любой возможности германской агрессии; мы приветствуем появление России в числе ведущих государств мира... и в еще большей степени мы стремимся -- или должны стремиться -- к наращиванию контактов между народом России и народами наших стран по обе стороны Атлантики». Однако привычка не проходить мимо очевидных фактов заставила его с сожалением признать: «...От Штеттина на Балтийском побережье до Триеста на Адриатическом железный занавес опустился на континент», и добавить: «Никто не знает, что намерены предпринять Советская Россия и ее коммунистический интернационал и каковы пределы их экспансионистской и прозелитической политики, если таковые вообще существуют».

Сегодня в мире нет ни той опасности агрессии, которой могла бы бояться Россия; ни «железного занавеса» между нами и Европой; ни «коммунистического интернационала» или даже его аналога, ни идеологии, которую российская элита могла бы предложить (единственная внятная позиция, «заявленная» на недавнем Российском экономическом форуме -- «роскошь как национальная идея России» -- ну уж никак не может считаться опасной для западного мира).

В заключение я хотел бы еще раз процитировать Збигнева Бжезинского, который в уже упоминавшемся выступлении откровенно высмеял американских экспертов по террористической опасности, чуть ли не ежедневно представляющих публике с экранов телевизоров или со страниц газет изданий очередную угрозу, которую происки экстремистов несут для страны. Большинство американцев, по его мнению, по горло сыты нагнетанием страха. Хотелось бы, чтобы такие же настроения доминировали и в России. Потому что только в этом случае к неудачным тирадам политиков, давно переставших быть популярными в собственной стране, не будет приковано внимание бюрократов, никогда не пользовавшихся доверием в своей. И можно будет сказать: войны -- пусть даже «холодной» -- не случится.

* В ходе беседы за частным ужином (Кембридж, штат Массачусетс, 12 мая 2006 года).

** Выступление на ланче для участников и гостей семинара, организованного редакцией журнала The American Interest (Вашингтон, отель Mandarin Oriental, 6 мая 2006 года).

*** См., напр.: Lieven, Anatol. Putin versus Cheney in: International Herald Tribune, 2006, May 11.