Одним из главных фигурантов в скандале вокруг отмененной экологической экспертизы нефтегазового проекта «Сахалин-2», рискующем оставить его без солидных иностранных инвесторов, теперь выступает «Ростехнадзор» -- небольшое федеральное ведомство, основанное еще Петром I, чтобы следить за шахтами и флотом. Сегодня главные силы «Ростехнадзора» брошены на проверку «адекватности» затрат на освоение сахалинских недр. Десять месяцев руководителем ведомства является Константин Пуликовский, до этого назначения пять с половиной лет проработавший полномочным представителем президента в Дальневосточном федеральном округе. Через его руки прошли все согласования по реализации проектов освоения Сахалинского шельфа, а сегодня, уже в новом качестве, чиновник должен их проверять. О том, как, что и зачем проверяется, Константин ПУЛИКОВСКИЙ рассказал корреспонденту «Времени новостей» Максиму ГЛАДКОМУ.

-- Можно ли сегодня говорить об итогах проверки, о том, что приговор иностранным инвесторам подписан?

-- О результатах проверки проекта «Сахалин-2» пока говорить рано. Все в самом разгаре. К делу подключены «Росприроднадзор», «Ростехнадзор», МЧС и даже фитосанитарный контроль, почти все надзорные службы. Возглавляет проверку Министерство природных ресурсов. К концу октября 2006 года с результатами мы пройдемся по трассе, по всему маршруту, и там станут понятны те меры, которые мы примем.

-- То есть проверять будете все, вплоть до столовых?

-- В том числе.

-- Кто или что побудило вдруг проводить такую масштабную проверку?

-- Есть предписание Генеральной прокуратуры. Мы должны реагировать и сомневаться. Была экспертиза 2003 года, мы теперь можем сомневаться в том, что тогда было все в соответствии с законом, прошло три года. Да и проект уже выходит на финишную прямую, поэтому там есть много вопросов, не учтенных ранее. Ведь Сахалин характерен сложными погодными условиями и там каждый день возникают экстремальные ситуации, поэтому отход управляющей компании от норм вполне объясним. Только вот насколько? С этим и разбираемся.

-- Тогда давайте менять что-то в проекте. Со стороны «Ростехнадзора» можно что-то изменить?

-- В проекте ничего нельзя изменить. В ходе строительства вносились изменения, но они не проходили процедуру экспертизы промышленной безопасности. Так было по «Сахалину-1», по «Сахалину-2» покажет проверка. Но характерно, что по проекту «Сахалин-1», а там есть и российский инвестор в лице "Роснефти", все требования были удовлетворены без лишнего шума.

-- Тогда почему иностранные акционеры "Сахалин Энерджи" так негативно восприняли ситуацию вокруг «Сахалина-2»?

-- Дело в том, что по проекту «Сахалин-2» мы пока ничего не предъявляли. То, что происходило, еще цветочки. У нас претензии по работе экспертов 2003 года, там было много нарушений, и это не 1995 год, а уже современная действительность. Здесь прокуратуре надо выяснять, кто и где был заинтересован. Хотел бы отметить, что возмущаться надо было по проекту «Сахалин-1», но там инвесторы спокойно выполняли все предписания. Сейчас же началось раздувание мыльного пузыря.

-- А что была за история с согласованием или несогласованием документов по проекту «Сахалин-2»?

-- Тогда, в 2003 году, когда проводилась экспертиза, были полномочия у Минприроды. Сегодня это уже мои полномочия, только в 2004 году «Ростехнадзору» их отдали. Получив новые контрольные функции, мое ведомство теперь и разбирается с Сахалином и вскоре будет заниматься другими проектами. А касательно Минприроды могу сказать честно и прямо: коли они издавали приказ об экологической экспертизе в 2003 году, то должны были его отменять незамедлительно теперь. Коли не хватило духу, занимаемся мы.

-- Много говорится о политической составляющей проверки -- тут и интересы "Газпрома", и многие другие желающие войти в проект...

-- Дело как раз во времени. Если бы не сейчас, то через три-четыре месяца мы бы точно взялись за этот проект. Дело не в истерике иностранных инвесторов. Появились претензии к проекту «Сахалин-2», сразу заговорили о политической составляющей -- то, мол, "Газпром" пытается пройти в состав акционеров, то сразу оператор проекта заявил об увеличении стоимости проекта, что приводит к нулевому эффекту от его реализации для российского бюджета. Поймите, проект выходит на стадию реализации, и мы обязаны его проверять, просто так совпали все интересы.

-- Может быть, дело в том, что нас недооценивали, считали банановой республикой? Покойный губернатор Сахалина Игорь Фархутдинов любыми способами пытался протолкнуть оба проекта -- и «Сахалин-1», и «Сахалин-2».

-- Так оно и было. Покойного Фархутдинова обвиняли во многих грехах. Но тогда у страны не было денег, и мы шли на любые, в том числе кабальные условия. Нужно было запустить проект. Но самое главное, после развала СССР последовал и технологический развал. На первом этапе отечественные предприятия были в состоянии выполнить заказов в рамках сахалинских проектов только на 20%.

Показательна ситуация на Комсомольском нефтеперерабатывающем заводе в Хабаровском крае, он тоже модернизировался в расчете на сахалинскую нефть. Так вот, когда только начиналась его коренная реконструкция, при заводе было создано целое строительное управление в тысячу человек. Им приходилось дорабатывать то, что производили отечественные заводы. Любой директор послал бы все и купил товар у иностранцев, но государственный статус обязывал поддерживать своих. Там был ужас. То же было и на Сахалине. В один прекрасный момент все осознали, что мы можем только дрова рубить.

-- Если говорить о технологическом ужасе, вспоминается история с нефтяной платформой «Орлан» в рамках проекта «Сахалин-1». Тогда ее пытались пригнать в Приморский край, но на платформе были обнаружены хитрые спутниковые передатчики. В 2001 году платформу «завернули» в Хабаровский край. Есть ли здесь шпионский оттенок?

-- Тогда действительно американцы и британцы очень хотели, чтобы платформу притащили в Приморье, и причем по тем каналам, где проходят атомные подводные лодки и мимо бухт базирования. Я помню эту историю, инвесторы почему-то хотели сканировать чужую территорию. Не удалось. Теперь шпионские вопросы во главу угла не ставятся.

-- Идет ли разговор о фактическом сворачивании иностранного присутствия в сахалинских проектах?

-- Рассуждать можно о чем угодно. Но ситуация действительно изменилась. Сегодня до 80% всех заказов на оборудование для освоения шельфа выполняют отечественные предприятия. Значит, мы выполнили свою задачу, подняли отечественную промышленность. Вновь научили людей работать. В 90-е мы осознанно шли на фактически кабальные условия СРП. Промышленность выстояла и поднялась, а теперь необходимо соблюдать порядок. Все же инвесторы не детский сад там построили.

Мы должны искать недостатки. Другое дело -- правильный подход к требованиям. Когда начинались проекты в 1995 году, мы смотрели на иностранцев как на суперменов. У них, мол, мировая практика, у них теория, и трудно было доказывать обратное.

-- Но у нас не было практически никаких технологий к тому моменту.

-- Мы не умели бурить наклонно-направленные скважины, чтобы пробиться за несколько километров под дном моря к перспективному месторождению. А сегодня на косе Чайво заработала крупнейшая в мировой нефтяной промышленности буровая установка «Ястреб». И промышленность, и надзорные органы поднялись на качественно новый уровень, научились понимать, что происходит. Мы увидели недостатки и стали за них спрашивать. С нами нельзя как с индейцами (впрочем, не хотелось бы их обижать).

-- Каков характер нарушений в ходе реализации сахалинских нефтегазовых проектов?

-- Климатические условия сложные, и при прокладке трубопровода на платформе Чайво отклонения были. Я уверен, что по «Сахалину-1» все замечания будут исправлены. К примеру, по трассе должен идти оптико-волоконный кабель для того, чтобы с него снимать соответствующие показания на спутник и вести соответствующее наблюдение в постоянном режиме. Так вот, такая система безопасности не работает, кабель не доведен до конца. Осталось проложить 80 км, а нефть по трубам уже пустили. Это технические неполадки, и теперь их необходимо устранять. Мы в целом по всему Дальнему Востоку наводим порядок. В 2005 году за технические нарушения было взыскано штрафов всего на 180 тыс. руб., а в этом -- уже под полтора миллиона.

-- Это будет финальная проверка?

-- Не знаю, уж слишком огромно расстояние этой трубы. Сейчас проверяется и экологическая, и технологическая составляющая проекта. Я, к примеру, послал двух лучших технологов, лучших специалистов по экспертизе прокладки трубы. Они будут смотреть, что к чему. Будут результаты -- будем реагировать. Но проверки эксплуатации трубопроводов все равно будут постоянно.

-- Сахалинский проект не единственный предмет споров. В последнее время тоже много обсуждается трасса нефтепровода Восточная Сибирь -- Тихий океан (ВСТО). Российские и зарубежные экологи утверждают, что его маршрут погубит Байкал. Но дальше разговоров дело не идет. Почему?

-- Сейчас завершается повторная экспертиза по ВСТО. Труба должна дойти до портов Приморья. Теперь только в обход Байкала и ближе к реке Лена. Я могу с уверенностью сказать, что мое ведомство даст положительную экспертизу, как было и в первый раз. Компании-операторы применили самые современные методы и технологии. И слова международных организаций, мол, как бы чего не вышло, не должны приниматься всерьез.

-- Почему?

-- Да никому на Западе не выгодно, чтобы Россия пришла в Азиатско-Тихоокеанский регион со своими энергоресурсами. Мы примем этот проект -- на весь мир экологи будут кричать об угрозе реке Лена или давно вымершим зверькам сибирской тайги.

-- Что планируете проверить в 2007 году?

-- В каждом квартале берем один федеральный округ. В первом квартале выбираем Уральский федеральный, во втором -- Сибирский, в третьем -- Южный, в четвертом -- Центральный. Это уже спланировано. В ноябре этого года проверяем Приволжский -- Нижегородскую область и все ее объекты. Но мы не можем все объекты проверить. К примеру, у меня по штату один инспектор на весь Московский метрополитен. Или печально известная золоторудная шахта «Центральная» на Вершино-Дарасунском руднике. В сентябре там погибло 25 человек. Но ведь в этой горе 500 км проходок, шахте 100 лет, и 15 лет она стояла без дела. Пришли англичане, построили обогатительную фабрику и начали делать бизнес. В работе осталось 250 км, вот на это у меня тоже один инспектор, который физически не может обойти все свои «владения». Поэтому проверять будем избирательно, точечно.

-- Вы упомянули сибирский регион. В Иркутской области никак не заработает другой крупный нефтегазовый проект -- Ковыктинский. Федеральный центр не раз озвучивал свои претензии к ТНК-ВР. Вы и туда придете с проверкой?

-- Может быть, и туда придем. Есть и Харьягинское месторождение, оно, кстати, после Сахалина единственное разрабатывается в рамках СРП. Будут жалобы -- и туда придем. Но мы работаем с точки зрения установленных правил. Если никто их не будет нарушать, то и претензий не будет. То же самое и по Сочи. Город надеется принять Олимпиаду 2014 года, а вопросы безопасности никто не прорабатывает. А как начнется строительство, так сразу появятся защитники природы, заказников, гор и прочего. Вот удивительно, почему во Франции с ее Куршавелем такого не встретишь? Там никто не возмущается, люди спокойно отдыхают...