Замысел этой картины родился в голове у Сергея Сельянова, главы компании СТВ, после того, как он прочел повесть Евгения Даниленко. Даниленко -- это не Доценко, его произведение не принадлежит к жанру массового "криминального чтива", это претензия на качественную прозу, на мой взгляд, несколько манерная и не вполне внятная, но Сельянов, очевидно, считал иначе. Правда, в процессе перевода книги на язык кино, ни от первоначальной фабулы, ни от образа главного героя не осталось почти ничего. Только одно свойство -- в какой-то момент из обычной живой руки героя-мутанта выскакивает "стальной коготь" необыкновенной силы, лезвие, способное с легкостью срезать стволы деревьев, а уж людские головы, руки и тела -- как нечего делать. Как и отчего эта ужасная особенность появилась, автор книги не объясняет, а вот создатели фильма задумались и решили, что от несправедливости и агрессии окружающего мира, от желания защитить, расправиться со злом. Но сила эта не контролируемая, владельцу не слишком подчиняется, и потому доставляющая массу проблем. Оттого герой фильма вечно задумчив, угнетен и жаждет от клинка избавиться, готов даже руку отсечь, да не тут то было...

Для фильма монстра вообще решили очеловечить, сделать его юным, несчастным, влюбленным, снабдили нежной матерью, агрессивными врагами и неверными друзьями. Похоже, что пытались дотянуть до любимого нашего Брата, этакого Данилы Багрова, но с мистическим уклоном. Сценарист Константин Сынгаевский все это впихнул в какой-никакой сюжет с погоней, любовью, кровавыми разборками и комическими ментами.

На роль режиссера Сельянов выбрал Филиппа Янковского, заявившего о себе бойким, хотя и поверхностным дебютом "В движении". Янковскому, видимо, показалось очень интересным снять столь необычную фактуру, хотя важностью проблемы он, похоже, не проникся, отчего его произведение периодически сползает в пародию на фильмы Стивена Кинга, но в основном рулит между кокетливым глянцем и бутафорским "жесткачем" в стиле "криминальные расследования на НТВ". По-настоящему увлекают Янковского предметы -- то мы вглядываемся в непонятное варево, булькающее на плите у одного из персонажей, которого скоро потащат, бездыханного, в подвал. То сосредоточимся на рассыпанном бисере под босыми ступнями несчастной героини. То следим, как набухает синим цветом окрашиваемая ткань... Иногда нас шокируют: видом отрубленных конечностей и сгустков крови, которую сплевывают несчастные жертвы перед тем, как умереть. Надо отметить, что герой (его зовут попросту Саша, а героиню -- "Катя, конечно") далеко не всегда пускает в ход свое природой данное смертоносное жало, порой он мочит недругов просто руками, ну или железной палкой, главное, что адреналин превращает щуплого, в сущности, парнишку в супермена.

И как у всякого железного человека, у него есть уязвимое место. Любимая, ясно -- с первого, мимолетного, взгляда, -- нежная женщина. Филипп Янковский подобрал героев изысканно. Он -- дебютант Артем Ткаченко -- профиль врубелевского Демона, удлиненные глаза на узком лице, таких красавцев рисуют школьницы на промокашках. Она -- с восточной негой в расширенных зрачках, бледная, тонкая, игривая, полуженщина-полудитя, Чулпан Хаматова, эльф с неизменно подведенными глазами, мечта начинающих фотографов. Страсть их безмолвна и безмерна.

Режиссер снимает это как можно более красиво и стильно. Он вообще не халтурит, где надо -- закат и море, где надо -- красный кирпич промзоны. И не боевик, а серьезный фильм с проблемами, практически арткино, но доступное и простому человеку. Тем более что ничего сложного действительно и нет -- эмоции незамысловаты, отношения схематичны, мотивация отсутствует, реальность попросту изъята, зато декоративно, подробно, жестко и не по-детски.

Все это всерьез. С премьерой на 400 экранах. С пиар-кампанией, начатой за полгода до премьеры. С уверениями Сергея Сельянова, что в этой картине он получил именно то, что задумал. Тогда вопрос: а что, собственно, задумал?

Допустим, я верю в способности Сергея Сельянова видеть запросы аудитории (хотя нельзя признать их совсем безошибочными, но он сам везде повторяет, что кино без риска не бывает). Попробуем в таком случае составить «рецепт от Сельянова» или что нужно публике от российского кино.

Первое -- яркая, запоминающаяся картинка. Чтобы все было хорошо видно, сразу понятно, причем понятно однозначно.

Второе -- запоминающийся герой, с которым любой может себя идентифицировать, для чего герой должен обладать приятной, но обманчивой внешностью, то есть на вид быть безобидным, а на самом деле уметь дать такую острастку, что мама не горюй. Кстати, интересно -- Сельянов, видимо, питает особую страсть к героям-одиночкам (пожалуй, не случайно сценарий первого "Бумера", попавший в его руки, он передал другому продюсеру: компания, группа равных по положению друзей, к тому же не победителей, не его материал).

Третье. Отдельные сцены должны быть в изобразительном смысле агрессивны, при этом между ними не обязательно существование рациональной связи. Сюжет в классическом смысле больше не нужен, главное, чтобы внутри отдельной сцены сохранялось некое подобие стилевого единства.

Четвертое. Слов больше не надо. Многословие не модно. Лучше, если герои будут обмениваться междометиями, изредка роняя простые бытовые афоризмы.

Пятое. Отношения между персонажами, равно как и главный конфликт героя с окружающим его миром, должен быть прост и эмоционален. Мир враждебен и агрессивен, однако герой справится. Увы, ценой победы обычно становится одиночество.

Тут у "Меченосца" проблема. В этом фильме заявленный сценарием конфликт оказался режиссеру не интересен. У Филиппа Янковского нет опыта выживания, он дитя благополучного и приветливого мира и потому полон внутренней гармонии. Как он ни старается, а все попадает в игрушечную комнату, где самый страшный ужас -- черт из табакерки. И тогда режиссер начинает пугать: в черной-черной комнате... Страшным должно стать все -- в кадре еще обычный дачный дом, но за кадром уже звучит угрожающий скрежет. Так ребенок в пионерлагере ночью понижает голос, стращая сопалатников: «И вдруг из-под кровати..» И не выдерживая возникшего напряжения, немедленно переходит в другой регистр: "А что? Ничего! Желтые ботинки! ". Так и у Янковского. Не выдерживая звериного серьеза, он то и дело невинно шутит, заостряя какую-нибудь особо жесткую сцену до полного абсурда.

Те зрители "Меченосца", что пытаются связать концы с концами, понять, сочувствовать ли им герою или ужасаться его деяниям, устают от этой пустоты и невнятицы уже на первой трети фильма. Однако есть и другие, которым вовсе не нужно делать таких усилий, они плывут по волнам простых эмоций, равно готовые заплакать или засмеяться, умилиться или восхититься, если то, что им показывают, отвечает хотя бы трем из основных условий -- ярко, навязчиво, громокипяще. А каких зрителей больше среди тех, кто готов выложить деньги за билет в кино? В общем, можно пожелать успеха "Меченосцу". Шанс есть.