Де-юре входящая в состав Молдавии непризнанная Приднестровская Молдавская республика проголосовала на референдуме за присоединение России. Газета "Время новостей" решила узнать у российских политиков, стоит ли теперь России присоединять к себе Приднестровье.

"Этот вопрос требует политических решений на самом высоком уровне"

Валерий РЯЗАНСКИЙ, депутат Госдумы, заместитель руководителя фракции «Единая Россия»:

-- Я нисколько не сомневался в итогах референдума, они были совершенно очевидны. Сила притяжения России к нашим бывшим анклавам, конечно, очень велика. Но это не означает, что присоединение состоится завтра. Это слишком непростой вопрос, он требует политических решений на самом высоком уровне. Мы же не можем не считаться с Молдавией, Украиной. К тому же у нас нет общей границы с Приднестровьем. Если этот вопрос и будет решен, то не в ближайшей политической перспективе. Но сначала должны сложиться определенные политические и экономические союзы, которые в будущем могли бы перерасти в политический союз единого государства. Но сейчас об этом говорить преждевременно. Я не могу сказать, что сейчас такой союз был бы выгоден с политической точки зрения, потому что тут же возникнет обострение отношений с двумя государствами -- Молдовой и Украиной. Сейчас мы этот вопрос решить цивилизованным образом не можем, а наш президент -- только за демократичные методы решения подобных сложных проблем.

"Приднестровье в составе России необходимо"

Сергей БАБУРИН, депутат Госдумы, руководитель фракции «Родина («Народная воля» -- СЕПР):

-- Безусловно, Приднестровье в составе России необходимо. Так же необходимо, как Южная Осетия и Абхазия. Прежде всего Россия является правопреемницей Советского Союза и Российской империи. И то, что мы имеем сейчас в виде Российской Федерации -- это всего лишь часть России, Великороссия. Без Малороссии и Белоруссии никакая Россия невозможна. И когда пятнадцать лет назад рушился Советский Союз, ни Южная Осетия, ни Абхазия, ни Приднестровье из его состава не выходили, поэтому есть все предпосылки, чтобы при просьбе народа, проживающего на этих территориях, они должны быть приняты в состав Российской Федерации. Такое желание, как мы видим по вчерашнему референдуму, есть. Мало того, в Приднестровье живут не только и не столько русские, а еще и украинцы, молдаване, и тем не менее подавляющее большинство проголосовало за вхождение в состав России. Поскольку данный референдум не мог бы пройти без поддержки из Кремля, то в нынешних условиях после подобных результатов оставить их без внимания было бы просто подлостью по отношению к народам Приднестровья. Поэтому российские власти не имеют права отворачиваться от своих потенциальных граждан. Мы все время говорим, что в Россию мигрируют люди из других республик, а пора бы уже, чтобы они приезжали со своими территориями, со своими землями. Вот Приднестровье -- яркий пример того, что возможен такой выход из этой ситуации. Если последуют возможные вопросы по поводу того, что Приднестровье будет анклавом -- ну есть же у нас один анклав, Калининградская область, и ничего, как-то существует. Так будет и с Приднестровьем.

"Позиция Молдавии тоже немаловажна"

Олег КУЛИКОВ, депутат Госдумы, член фракции КПРФ:

-- В Приднестровье 95% населения -- это граждане России, и тут вопрос в том, как наша страна должна относиться к своим гражданам. Должна ли она их интегрировать в свой состав, должна ли она помогать им экономически, защищать политически? Совершенно очевидно, что лучше всего Россия защитит их права, когда земли, на которых они проживают, находятся в ее составе. Но лучше уж приступать к созданию союзного государства, куда бы входили все территории, которые в этом заинтересованы, -- это и Северная Осетия, и Абхазия. С другой стороны, позиция Молдавии тоже немаловажна. Нужно каким-то образом той же Молдавии доказывать, что право территорий на самоопределение не менее важно, чем нерушимость границ.

"Присоединение способствует коренным интересам наших народов"

Сергей ПОПОВ, независимый депутат Госдумы, член партии «Яблоко»:

-- Проблема Приднестровья, безусловно, сложная с дипломатической и с разных других точек зрения. Я считаю, что коренным интересам наших народов присоединение способствовало бы. Безусловно, решить этот вопрос очень трудно, все равно что верблюду пройти через игольное ушко. Велика вероятность дипломатических конфликтов. Но если бы я был президентом Российской Федерации, я решал бы этот вопрос именно в направлении вхождения Приднестровья в состав Российской Федерации. Я не могу сказать, что этот вопрос можно решить очень быстро. Но к этому нужно стремиться.

"Многие территории России могут быть отторгнуты посредством такого же механизма"

Георгий САТАРОВ, президент фонда ИНДЕМ:

-- Мне кажется, что присоединение Приднестровья к России было бы очень опасным шагом. Потому что многие территории России сейчас или через некоторое время могут посредством такого же механизма быть отторгнуты. Как говорится, не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой. Россия не настолько сильна, чтобы хамски оттяпывать чужие территории, полагая, что этого не может произойти с ней.

Где лучше живется северным народам -- на Чукотке или на Аляске? Чукотка, кстати, территориально гораздо ближе к Вашингтону, чем к Москве. Или представьте, что жителям Калининграда захочется оказаться в Германии. Это опасная тропа. Потенциальные политические выгоды слишком краткосрочны и взрывоопасны.

Правда, я думаю, что присоединение Приднестровья к России вообще не произойдет.

"Такие вещи не должны рассматриваться на основе экономической выгоды"

Владимир ЖАРИХИН, заместитель директора Института стран СНГ:

-- С одной стороны, результаты референдума в Приднестровье нас ни к чему не обязывают. С другой стороны, это касается и тех, кто, как Россия, признает этот референдум, так и тех, кто не признает. Референдум, безусловно, фактор международной политики, хоть и не прямого юридического действия. Тем более на фоне референдума в Черногории референдум в Приднестровье окажет серьезное влияние на развитие ситуации.

В первом вопросе референдума, на который больше 90% проголосовавших ответило «да», последовательность вполне определенная -- сначала независимость, признанная мировым сообществом, а потом уже независимое государство может попытаться присоединиться к другой стране. Это значит, что в Приднестровье наметили определенную последовательность действий и попросили совета у народа.

Россия должна на основе результатов референдума вместе с Приднестровьем убеждать «мировую общественность», что это волеизъявление народа, которое надо признать, как признали волеизъявление черногорского народа. То есть ставить остро вопрос, есть ли в мировом сообществе законы -- тогда должны учитываться прецеденты, как Черногория. Если каждый раз устанавливать новые правила, то получается, что правил нет, только право сильного.

Такие вещи не должны рассматриваться Россией на основе экономической выгоды. Люди в Приднестровье захотели жить с Россией, приняли в большинстве своем российское гражданство, как можно тут считать, выгодно нам это или нет? Речь идет о судьбах людей, а не о территории, которой и так достаточно у России.

"В России и так огромное количество депрессивных территорий"

Дмитрий ОРЕШКИН, руководитель группы «Меркатор»:

-- Существуют сохранившиеся с советских времен представления о величии и влиятельности страны, которая связывается с территорией и зонами контроля. А реальная жизнь заключается в том, что территории становятся источниками влиятельности только в том случае, если они эффективно и интенсивно развиваются. Иначе это груз на шее у метрополии.

В России и так огромное количество депрессивных территорий, которые висят на шее федерального центра. Если мы берем под свое покровительство Приднестровье, туда нужно будет закачивать деньги, чтобы обеспечить удовлетворительный уровень жизни. А Приднестровье уже задолжало России около 700 млрд долл. за газ. Содержать территорию, у которой нет границ с Россией и которая находится в недружественном окружении, довольно дорогое удовольствие. При этом наше политическое влияние в Европе снизится, стратегической выгоды тоже нет. Это приобретение было бы чисто символическим.