Четыре дня (с 30 августа по 2 сентября) на площади Тяньаньмэнь развивались не только китайские красные флаги, но и российские триколоры, с фасада Китайского международного выставочного центра на публику смотрела кириллическая надпись «Россия» (вокруг сплошные иероглифы), а на многочисленных плакатах бурый медвежонок в трехцветной майке держал за лапу панду в майке красной с желтыми звездочками. Россия была почетным гостем XIII Пекинской международной книжной ярмарки -- самого крупного в Азии форума издателей, книгопродавцев, полиграфистов, сочинителей и всех прочих связанных с книжным делом лиц.

Накануне открытия ярмарки в Доме народных представителей (могучий сталинский «ампир» с легким национальным акцентом) прошел торжественный прием, гости которого (в том числе официальная делегация российских писателей, руководители соответствующих государственных структур нашей страны, ряд участвовавших в работе ярмарки российских издателей) слушали речи члена госсовета КНР Чэнь Чжили и первого вице-премьера РФ Дмитрия Медведева, аплодировали новым лауреатам премии за особый вклад в китайское книгоиздание (награды получили титулованные российские китаисты и издатели литературы о Китае) и вкушали разнообразные местные яства. На следующее утро Чэнь Чжили и Дмитрий Медведев встретились с российскими писателями, которые, попивая чай с московскими конфетами, ждали прибытия высоких гостей не так уж долго. Вновь прозвучали слова о великом значении литературы, книгоиздания и переводов, о крепнущей российско-китайской дружбе, о будущем сотрудничестве, о Китае, который в 2007 году выступит в роли почетного гостя Московской международной книжной ярмарки. Выпив чашку чая и отметив, что чай этот не зеленый (или жасминовый), а привычный черный, Дмитрий Медведев пообещал ответить на все возможные вопросы писателей-соотечественников в Москве, где они еще непременно встретятся. Тоже за чашкой чая. Не назвав даты грядущего чаепития, вице-премьер вместе с госпожой Чэнь Чжили отправился осматривать российскую экспозицию (разумеется, самую большую на ярмарке). Все было почти как на прошлогоднем Парижском книжном салоне, где русским писателям выпало лицезреть президентов Путина и Ширака.

Концепция нашего стенда, разработанная известным монгольским графиком, скульптором и дизайнером Дензеном Барсболдтом, вполне соответствовала слогану «Россия. Перелистывая страницы». Упор на национальную символику и исторические воспоминания при входе; затем стойка с программами и персональными буклетами писателей-гостей, в глубине конференц-зал, где проходили всевозможные «круглые столы», встречи и презентации, по краям тематические выставки и отсеки тех издательств, что добрались до Пекина. Свою продукцию здесь показывали «Наука», «Молодая гвардия», «Эксмо», «Вагриус», «Олма-Пресс», «Русский путь», «Азбука», «Текст» и ряд других (в том числе мало кому известных) издательств. К сожалению, список отсутствовавших в китайской столице тоже весьма велик. И, что еще печальнее, включает немало фирм, без которых ни о нашей словесности, ни о нашем книгоиздании адекватного представления не составишь. К примеру, не было в Пекине «Амфоры», «Времени», «Нового литературного обозрения», «Захарова», «О.Г.И.», «Слова»; отнюдь не блестящим образом представлялись книги для детей, да и изобилия словарей, альбомов, книг по искусству не наблюдалось (хотя, казалось бы, что может смотреться эффектней?). Что поделать, ехать в Пекин дорого, а надежда заключить выгодный контракт именно на ярмарке совсем не велика. Во всяком случае, побывавшие в китайской столице издатели не хвастались заключенными там выгодными сделками.

Это не значит, что русская литература китайскому читателю не надобна. И китайская экспозиция на ярмарке (вот она-то действительно огромна!), и пекинские книжные магазины, и рассказы китайских филологов и издателей свидетельствуют о другом. Русская классика переиздается постоянно (появляются и новые переводы). Так называемая «советская классика» по-прежнему в цене (на разных встречах имена Пушкина и Достоевского, с одной стороны, и Фадеева и Николая Островского -- с другой, произносятся, как говорится, через запятую). Переводятся и писатели современные. Например, присутствовавшие на ярмарке Владимир Маканин и Алексей Варламов. Но тиражи их книг совсем не велики. И это касается авторов самых разных направлений, включая «коммунопатриотов», продвижение которых на китайский книжный рынок проходит не без поддержки здешних властей. Говорят, неплохо обстоят дела у Людмилы Улицкой (что в общем понятно). Говорят, что вопреки большим ожиданиям Виктор Пелевин в Китае «не пошел» (что тоже понятно -- хорош ли Пелевин, плох ли, но проза его слишком крепко сцеплена с российской реальностью и российскими же химерами).

По-настоящему сегодняшняя русская литература (во всем ее широчайшем диапазоне) интересна в первую очередь китайским русистам.

Они-то (от почтенных старцев до студентов, только вступивших на соблазнительную, но рискованную дорожку) и составляли основную аудиторию «круглых столов», презентаций, писательских выступлений. Они-то и слушали с равным вниманием Василия Аксенова и Ольгу Славникову, Римму Казакову и Максима Амелина, Александра Кабакова и Михаила Шишкина, Всеволода Овчинникова и Александра Архангельского, Евгения Бунимовича и Михаила Тарковского, Романа Солнцева и Равиля Бухараева, Михаила Веллера и Эдуарда Успенского (похоже, все-таки самого известного в Китае русского писателя; что неудивительно -- создатель Чебурашки и в отечестве занимает такую же позицию), Юрия Полякова и Петра Алешкина (не входивших в официальную российскую делегацию).

Думаю, будь состав писательской команды иным (без единого пересечения с теми, кто попал в Пекин!), принципиально ситуация бы не изменилась. И на традиционную вежливость (в сочетании с дисциплинированностью) принимающей стороны этого жадного интереса профессионалов не спишешь. Порукой тому самые массовые и самые камерные встречи. На «русских вечерах» в парке Лунтаньху стихи наших поэтов (в авторском исполнении и в переводах) слушала тысячная аудитория. На университетских встречах с писателями преподаватели, аспиранты, студенты, великолепно владеющие русским языком, задавали весьма серьезные вопросы и о новейших поворотах нашей истории, и об общем состоянии русской литературы в начале XXI века, и о конкретных книгах, написанных их гостями. Надо было видеть, как напряженно вслушивались русисты из Пекинского университета иностранных языков в сложные размышления Маканина о его последнем (совсем недавно законченном и еще в полной версии нам неизвестном) романе. Коллеги прекрасно понимали, кто такие приехавшие к ним Маканин, Варламов, Архангельский, их вопросы и дискуссионные реплики были обращены именно к этим писателям, был ощутим реальный интерес к индивидуальностям (невозможный без предварительного знакомства с работами гостей!), а не только к «общим проблемам». Обращаю внимание на эту встречу по простой причине -- я на ней присутствовал, а на других подобного рода посиделках -- нет. Но уверен: сходные насыщенные диалоги шли не только там. Уверен, потому что видел: китайские коллеги допрашивали наших писателей в любую свободную минуту -- в холле гостиницы, между ярмарочными мероприятиями, по дороге с заседания на заседание, в застольях, радовавших не только экзотическими вкусностями и велеречивыми тостами.

Разумеется, в приватных интервью (как и на официальных встречах) звучало некоторое количество благоглупостей о «реализме» и «постмодернизме». К примеру, спрашивает меня юное создание (на хорошем, замечу, русском): «Почему все букеровские лауреаты -- постмодернисты?»; отвечаю вопросом: «А кого из букеровских лауреатов вы читали? Или хотя бы по фамилии помните?» Получаю предсказуемый ответ: «Никого». И подобающее уточнение: «Но ведь так про них пишут». Спрашиваю: «Кто и где?» И опять угадываю ответ: «Ну, вообще. В Интернете». Есть надежда, что милая девушка когда-нибудь уразумеет: в Интернете (равно газетах, журналах, книгах) пишут много разностей, и всем им верить не след. Ничего специфически китайского в этом диалоге, конечно, нет, но все равно досадно.

Знакомый курьез -- оборотная сторона русофильства китайских коллег, их страстной и доверчивой любви к нашей словесности. Будем надеяться, что любовь эта принесет реальные плоды, что усилия переводчиков и исследователей не пройдут даром, что их праздник (а для китайских русистов ярмарка была настоящим праздником!) со временем перестанет быть «профессиональным». Только будем при этом честны с собой: как бы ни были азартны и компетентны китайские коллеги, русская литература придет в Китай не раньше, чем она придет в Россию. Завтра открывается Московская международная книжная выставка-ярмарка.