То, что супрематизм -- искусство совсем не бесстрастное, а с характером и настроением, -- блестяще проявляет выставка «Супрематический канон», что открылась в галерее Гари Татинцяна. Есть три причины, чтобы посетить эту выставку обязательно. Во-первых, представлены уникальные графические листы и объекты четырех столпов авангарда: Казимира Малевича, Николая Суетина, Ильи Чашника, Василия Ермилова. Эти листы и скульптуры видели очень и очень немногие. Они из частной коллекции. Вторая причина -- подлинность их гарантированна (а это, учитывая море фальшаков авангарда, в котором утоп в свое время антикварный рынок, -- факт уникальный). Все работы происходят из коллекции художника «второго авангарда» Льва Нусберга, уехавшего из России в 1976 году. Для него собирание опусов русских авангардистов было актом ни в коем случае не коммерческим, а сугубо эстетическим: он составлял архив тех, кто повлиял на его собственный метод и стиль. Он был знаком с потомками учеников Малевича и все получал из первых рук. Так что «проверено -- мин нет». Наконец, третья причина -- краткие сроки работы выставки -- всего лишь до 5 августа. А дальше, по словам хозяина галереи Гари Татинцяна, привезшего часть собрания Нусберга в Россию, будут каникулы.

Наблюдая, сличая и сопоставляя графические эскизы супрематических композиций разных гуру, настраиваешься на разные пространственно-пластические «тональности». Нервный и быстрый, склонный к заумным экспериментам Чашник (гений, не доживший до тридцати лет) сечет геометрией цвет высоко и тонко. Его архитектоны хрупкие и звонкие. То, что супрематизм может быть таким же популярным и декоративным, как гитарные романсы, лучше всех понял Николай Суетин. Он прекрасно освоил орнаментальное, плоскостное конструирование геометрических модулей -- непременную составляющую сегодняшнего бытового дизайна. Тяжелые и плотные -- по форме и звуку контрабаса -- предметы делал украинский авангардист Василий Ермилов. Супрематический канон он впечатывал в вечность трехмерными стереометрическими монументами (на выставке две модели, посвященные разным эпохальным революциям).

Руководит этим трио «мандолина, гитара и бас», конечно, сам Малевич. Его легкие, карандашные эскизы в иных случаях являются камертоном пространственного мышления как такового. «Инструментовка» трех художников по аналогии с бесхитростной песенкой 40-х годов про «мандолину, гитару и бас», исполнявшейся джаз-оркестром Эдди Рознера, даже символична. Ведь по тексту песни трио очень старалось понравиться хорошенькой девушке. И парни гадали, в кого же из них она влюблена. Напрасно гадали: «А любила она всей душой // Краснофлотца соседу Данилу». Как та ветреная пролетарская публика, которая всем артистическим изысканиям супрематистов в конце концов предпочла простую героическую живопись социалистического реализма.