Открытость для прессы стала главной отличительной чертой петербургского саммита «восьмерки». По традиции встречи мировых лидеров не самое удобное мероприятие для журналистов. Единственное гарантированное открытое мероприятие -- итоговая пресс-конференция, представители делегаций встречаются с прессой, как правило, в анонимном режиме и лишь тогда, когда заинтересованы в этом сами. В Петербурге же пресс-конференции идут непрерывно, за пятницу и субботу с журналистами успели пообщаться половина участников саммита и несколько министров российского правительства.

Возглавил движение открытости Владимир Путин. Он изумил всех, выразив готовность заканчивать каждый рабочий день встречей с журналистами. В субботу российский президент провел даже две пресс-конференции (одну из них совместно с Джорджем Бушем), и еще одна была назначена на поздний вечер вчерашнего дня.

Впрочем, журналистов интересует одно и то же, и к финальной пресс-конференции, которая назначена на сегодня, вопросы могут быть исчерпаны. Главные темы -- Ближний Восток, Иран, состояние демократии в России. За первые две встречи с прессой не прозвучало ни одного вопроса по проблемам энергобезопасности, развитию образования или борьбе с эпидемиями -- трем пунктам «российской» повестки саммита. Но и тема демократии в России, которая накануне активно муссировалась в прессе, не стала сенсацией саммита. Путин не просто «разделался» с ней без всякого труда, а еще и не пощадил своих самых преданных друзей -- Джорджа Буша и Тони Блэра.

Джордж Буш, надо сказать, «подставился» сам. Вопрос о демократии завершал совместную пресс-конференцию лидеров России и США. И по благожелательному тону предыдущих ответов было понятно, что американский президент не планирует выказывать якобы имеющуюся у него озабоченность. Буш поведал, что не первый раз обсуждал с Путиным «философию управления»: «Я делился с ним моими чаяниями для наших стран, он говорил о своих». «Я говорил о своем желании способствовать развитию институтов в разных частях мира, скажем, как в Ираке, где есть свобода религии и прессы, -- продолжил Буш. -- Я знаю, что многие люди в мире говорили о том, что и в России хотелось бы того же самого. Но я говорю, что в России есть демократия российского стиля, она не должна быть как в Соединенных Штатах, как Владимир сказал мне вчера: у нас есть разные истории, у нас есть разные традиции». Затем президент США признался, что его волнует не только распространение иракского опыта, но и то, «как вы способствуете развитию собственности на землю», и это «была хорошая дискуссия». Последнее слово Буш оставил за Путиным: «Он сильный человек, он готов слушать. Но также объясняет мне, что он не хочет, чтобы кто-то другой говорил ему о том, как управлять его собственным правительством. Я это вполне понимаю».

Было даже странно, что российский президент дослушал эту тираду до конца. Но, дослушав, усмехнулся и «пригвоздил» своего визави: «Нам бы, конечно, не хотелось, чтобы у нас была такая же демократия, как в Ираке, скажу честно». Буш рассмеялся вместе со всеми и даже попытался пошутить, сказав «подождите», но Владимир Путин уже не собирался ничего ждать. Он предельно четко, словно это была домашняя заготовка, сформулировал основной принцип своей «философии управления»: «Мы действительно много говорили на эту тему, и по инициативе президента Соединенных Штатов, да и по моей собственной инициативе. Мы действительно исходим из того, что лучше нас никто не знает, как мы можем укреплять собственное государство. Но мы точно знаем, что мы не можем его укреплять, не развивая демократические институты. И мы, конечно же, будем это делать. Но делать это будем, конечно, самостоятельно. Вместе с тем в той форме, в которой мы говорили об этом вчера и сегодня, мы считаем это не только приемлемым для нас -- иметь такие дискуссии с нашими партнерами, -- но я лично полагаю, что это и полезно. Потому что, когда это делается в непредвзятой форме, в дружеской форме, объективно признавая проблемы в различных частях мира, признавая, что проблемы с демократией носят универсальный характер, я думаю, что это всегда пойдет на пользу».

Спустя несколько часов Путин и сам продемонстрировал пример такого «непредвзятого и дружеского» обсуждения проблем с демократией. Придя ровно в полночь на пресс-конференцию после ужина со всеми участниками саммита, он выглядел вполне довольным и готовым проверить силу своего обаяния на пяти сотнях дождавшихся его журналистов. И такая возможность ему вскоре представилась. После «дежурных» вопросов о ситуации на Ближнем Востоке и вокруг Ирана микрофон перешел в руки корреспондента грозненской газеты «Молодежная смена». Он сообщил, что в Чеченской республике «на протяжении шести лет идет нарушение законодательства России и международного права». Оказалось, впрочем, что он имеет в виду не теракты, убийства или похищения людей, а тот факт, что в регионе не оформляются загранпаспорта.

Путин, как выяснилось, был не в курсе. Но минуту спустя присутствовавшим в зале уже казалось, что загранпаспорта в Чечне начнут выдавать сразу по окончании саммита «восьмерки». «Откровенно сказать, я даже не знал о том, что там не оформляются паспорта. Я думаю, что проблема заключается в том, что, видимо, и паспортизация-то там по-настоящему до сих пор не проведена, но это не повод для того, чтобы не делать того, о чем вы сказали. Я обязательно обращу на это внимание. И хочу вас поблагодарить за то, что вы подняли эту проблему».

Две минуты спустя Владимиру Путину снова напомнили о демократии. Журналист из британской The Daily Telegraph напомнил президенту России, что английский посол Энтони Брентон участвовал в конференции «Другая Россия» и «говорил о том, что британское правительство было несколько разочаровано некоторыми вашими действиями в том, что касается демократии». Журналиста интересовало, поделился ли Тони Блэр этим разочарованием с Путиным при личной встрече в Петербурге. Путин изложил краткую версию утреннего ответа: «Мы регулярно обсуждаем проблемы подобного рода со всеми нашими коллегами, в том числе и с премьер-министром Великобритании. Говорим об этом открыто, доброжелательно. Эта тема практически постоянна в повестке дня наших двусторонних контактов. Я сегодня уже высказывался по этому поводу. Мы внимательно слушаем всех наших партнеров. С удовольствием учитываем их мнение по этим вопросам. Но решение будем принимать сами».

Пресс-секретарь президента Алексей Громов посчитал, что вопрос исчерпан, и передал слово девушке с грузинского телевидения. Но Путин, оказалось, не закончил: у него было что сказать англичанам. «Есть ведь еще и другие вопросы. Вопросы, скажем, борьбы с коррупцией, -- сказал он и широко улыбнулся. -- И нам будет интересно услышать ваш опыт, в том числе и применительно к лорду Леви (ближайший соратник Тони Блэра лорд Леви, как известно, был на днях арестован по подозрению в продаже мест в палате лордов в обмен на пожертвования в кассу лейбористской партии. -- Ред.). Есть и другие вопросы, и другие проблемы. Не только в Великобритании, но и в других странах «восьмерки».

Единственный шанс для лидеров «восьмерки» озвучить свою обеспокоенность по поводу политических процессов в России -- это двусторонние встречи с Путиным, пишет во вчерашнем выпуске The Times. И задается вопросом: «Однако многого ли им удастся добиться от твердого как сталь лидера Кремля на его собственной территории?» Просто каждый, кто хочет о чем-то спросить Путина, должен подумать, хочет ли он услышать ответ.