Фильмом открытия XXVIII Московского кинофестиваля стала «Клятва» -- крупномасштабное историческое фэнтези по мотивам китайских мифов, последняя на сегодня работа одного из самых известных и почтенных китайских режиссеров Чена Кайге (в российский прокат картина выходит 29 июня). Чен Кайге родился в 1952 году в кинематографической семье, был одним из первых после «культурной революции» выпускников Пекинской киношколы. Практически ни один из фильмов режиссера не был обойден вниманием международных кинофестивалей. Полнометражным дебютом Чена в 1984 году стал фильм «Желтая земля», получивший призы на фестивалях в Локарно, Нанте, Гонконге и на Гавайях. Последовавший за ним «Большой парад» (1986) был отмечен в Турине и Монреале, а в 1991 году прогремел фильм Чена «Прощай, моя наложница». История о двусмысленных взаимоотношениях двух актеров Пекинской оперы на фоне ключевых моментов новейшей китайской истории разделила в Каннах «Золотую пальмовую ветвь» с «Пианино» Джейн Кэмпион (всего фильмы Чена участвовали в Каннском конкурсе пять раз), получила «Золотой глобус» и премию BAFTA, а также была выдвинута на соискание «Оскара» как лучший неанглоязычный фильм. Не остались незамеченными и последующие его картины -- «Луна-искусительница» (1996), «Император и убийца» (1999), «Вместе» (2002). Если в контексте китайского -- и международного -- кинопроцесса Кайге воспринимается как безусловный классик, то с Америкой его отношения сложились не особенно хорошо -- довольно прохладно был воспринят фильм «Жизнь на струне», который Кайге снял в 1991 году после двухлетней стажировки в киношколе Нью-Йоркского университета. И уж совсем беспощадному разгрому был подвергнут его англо-американский дебют, триллер 2002 года «Убей меня нежно» с Джозефом Файнсом и Хизер Грэм. Не сильно пришлась ко двору за океаном и «Клятва» -- американские критики, привыкшие к более адаптированным вариантам традиционных китайских фэнтези вроде «Крадущегося тигра, затаившегося дракона», нашли фильм Чена Кайге «не оправдывающим ожиданий» и «напрасной тратой денег». В результате в американском прокате фильм был удостоен только ограниченного проката. Все это, впрочем, совершенно не помешало «Клятве» получить пять номинаций на награды киноакадемии Гонконга и на сегодняшний день стать абсолютным кассовым чемпионом азиатского проката. С Ченом КАЙГЕ, которому на ММКФ будет вручен специальный приз за вклад в мировой кинематограф, беседовала Елена СЛАТИНА.

-- Бюджет вашего нового фильма составляет 42 млн долл. -- говорят, что это самый дорогой фильм за всю историю Китая.

-- Я думаю, все дело в том, что последние годы дела в Китае идут неплохо. Буквально несколько лет назад такой бюджет в китайском кино был бы просто невозможен, но сегодня ситуация изменилась. В последнее время Китай вышел на мировой рынок, у нас снимались неплохие картины, которые достаточно тепло воспринимались мировой аудиторией. Я думаю, это и является основной причиной, почему мы можем позволить себе снимать дорогое кино.

-- В последнее время в Китае снимались другие высокобюджетные картины, подобные «Клятве»?

-- Есть много картин, которые снимались в том же ключе, что и мой «Император и убийца», который вышел семь лет назад. Это тоже была масштабная картина, кстати. Но «Клятва»... Этот фильм разительно отличается от всех предыдущих. Тот же «Император и убийца» -- очень серьезная историческая картина, а «Клятва» -- фильм легкий и забавный.

-- В нашем прокате картина называется «Клятва», в английском варианте он назывался «Воин в алых доспехах». А про что фильм на самом деле?

-- Название нашей картины -- я имею в виду английское или русское -- зависит от дистрибьюторов, в первую очередь оно должно нравиться им. Что касается самой истории, то ее можно охарактеризовать в трех словах: любовь, свобода и судьба. Вопрос, который я ставлю этим фильмом, звучит так: «А свободны ли мы?». Понимаете, хотя мы все верим, что мы свободные люди и вольны делать все, что только захотим, на самом деле это не так. На самом деле все мы зависим от судьбы. Можем ли мы изменить ее? В этом вопрос. Я хочу сказать, что даже в современном обществе многие люди не считают себя свободными. Есть какие-то вещи, которые мешают им быть теми, кто они есть. Об этом и фильм.

-- Вы первый принесли Китаю «Золотую пальмовую ветвь». Вы стали после этого национальным героем?

-- Это совсем необязательно. Я бы не хотел называть себя героем. Я просто режиссер, который делает то, на что способен. Безусловно, я горжусь тем, что я первый китаец, удостоенный такой чести, как главный приз Каннского фестиваля. Может быть, когда-нибудь я смогу еще раз стать победителем в Канне, если буду участвовать в конкурсной программе. Но я в этом совершенно не уверен.

-- Сегодняшний Китай очень интенсивно и бурно развивается, в нем происходит столько невероятных изменений. Почему вы не снимаете фильмов о современном Китае? Почему у вас только исторические картины?

-- «Клятва», кстати, не совсем историческое кино, жанр этого фильма я бы охарактеризовал как фэнтези -- такая история без времени. Честно говоря, мне интересно было бы снимать больше фильмов о современном Китае. Именно этим я и планирую заняться в будущем. Но Китай -- это страна с очень богатой историей, у нас чтут традиции и культуру, поэтому я считаю, что мы просто обязаны рассказать зрителям о нашем прошлом. Сейчас Китай переживает эпоху перемен, все меняется очень стремительно. На мой взгляд, это хорошо, но мы должны быть осторожны и постараться не позволить стране меняться слишком быстро.

-- В Европе вас считают скорее артхаусным режиссером, а что вы сами думаете по этому поводу?

-- Да, действительно, раньше многие считали меня артхаусным режиссером. Но ведь рынок тоже не стоит на месте, у нашей страны большой потенциал. Поэтому если мы поставим себе цель стать лучше, стиль со временем будет меняться с тем, чтобы больше соответствовать требованиям рынка. Я не говорю, что я полностью меняюсь, я этого не очень-то и хочу. Я просто верю в то, во что верил в самом начале своей карьеры, в то, что я способен это сделать. И я хорошо помню, почему я решил стать режиссером. Понимаете, в моих фильмах всегда будет смысл. Мы этому научились у российских режиссеров. Когда я был студентом Пекинского киноинститута, многие наши преподаватели учились в России, в Москве. Я смотрел в те годы по два советских фильма еженедельно. Помню «Иваново детство» и «Андрея Рублева» Тарковского, «Сорок первый» Чухрая и еще «Войну и мир» Бондарчука. Россия оказала на нас сильное влияние, многому нас научила. Мы хотим снимать достойные фильмы со смыслом, который отражает нашу реальность и нашу жизнь. Это очень важно.