Пока неясно, кто в Южном федеральном округе будет курировать проблему урегулирования осетино-ингушского конфликта после ухода заместителя главы внутриполитического департамента аппарата полпреда Андрея Ярина в правительство Кабардино-Балкарии, -- как раз сегодня в Нальчике парламентарии рассмотрят его кандидатуру на пост премьера. Тем временем проблема Пригородного района, которую президент Владимир Путин поручил урегулировать к концу нынешнего года, решается вполне традиционным для местных властей способом. Речь идет в основном о торопливой ликвидации стихийного поселения ингушских беженцев рядом с поселком Майское, в котором чиновники видят наиболее зримое свидетельство проблемы.

В настоящее время там все еще остается около 60 семей. Общее число граждан, которых в рамках осетино-ингушского урегулирования предполагается переместить через административную границу двух республик, составляет около 10 тыс. По оценкам ингушских властей, претендентов на возвращение в Северную Осетию может быть почти вдвое больше, но даже из согласованного списка вернуться в свои подворья пока удалось совсем немногим. Что касается жителей лагеря в Майском, большинству из них пока предлагается вместе со своими ветхими времянками переместиться на противоположную окраину населенного пункта и обустроиться там, в буквальном смысле на пустом месте. Чтобы в ожидании постройки капитального жилья терпеть постоянные перебои с газом, светом и водой.

Напомним, несколько десятков тысяч этнических ингушей вынужденно покинули территорию Северной Осетии осенью 1992 года в результате территориального конфликта между Ингушетией и Северной Осетией по поводу административной принадлежности Пригородного района. Официально он входит в состав Северной Осетии, что исторически оспаривается ингушами, которые считают эти земли незаконно отторгнутыми у них в пользу Осетии во время сталинской депортации 1944--1957 годов. Федеральный центр до сих пор никак не реагирует на требование части ингушской общественности о завершении территориальной реабилитации ингушей и передаче им этого административного района. Федералы рассматривают урегулирование как обеспечение большей части ингушских беженцев возможности вернуться к местам своего проживания до 1992 года. Однако и эту меру едва ли удастся реализовать в рамках срока, определенного главой государства.

Лагерь в Майском, в котором в начале этого года насчитывалось до 120 семей, формально расположен на территории Северной Осетии. Но само Майское населено преимущественно ингушами, пост, охраняющий административную границу двух республик, находится в полукилометре дальше в сторону Владикавказа. И даже платят осетинским компаниям за коммунальные услуги стихийным поселенцам власти Ингушетии. Так называемый поселок Новый, куда в течение последних месяцев постепенно перемещают жителей лагеря, мало чем отличается по месту расположения. Формально это также территория Северной Осетии, и люди, написавшие заявление о согласии на перемещение своих вагончиков, автоматически считаются вернувшимися.

Среди них некогда старейший житель лагеря беженцев в Майском ветеран Великой Отечественной войны Саадул Арсамаков, которому еще в прошлом году -- к 60-летиию Победы -- обещали дать возможность переехать на его подворье в селе Чермен. Черменские дома видны прямо из лагеря в Майском, но добраться до них для него оказалось труднее, чем до Страсбурга, где он побывал в январе 2006 года во время зимней сессии ПАСЕ. Сейчас ветеран Арсамаков «временно» живет у своих детей, которые согласились переставить свою времянку в Новый. Он считает, что его семья сделала ошибочный шаг: «В Майском хоть газ есть, похороны и поминки устроить». На днях к Арсамаковым приехали несколько владикавказских чиновников, которые под телекамеры хотели поздравить ветерана с переселением и предложить ему переименовать в его честь одну из улиц Нового. Ветеран воспринял это как оскорбление: «Я хочу вернуться домой, а не жить в нечеловеческих условиях на улице своего имени».

К слову, уже на весенней сессии ПАСЕ комитет по населению, беженцам и миграции принял к рассмотрению ситуацию в районе осетино-ингушской административной границы, и в частности с беженцами в Майском. Сенатор Валерий Федоров, входивший в состав российской делегации, пообещал тогда предоставить евродепутатам более полную информацию. В начале июня в Майском действительно побывал заместитель директора Федеральной миграционной службы Вячеслав Поставнин, сославшийся на инициативу сенатора. Жители Майского предъявили ему паспорта, в которых осетинские органы внутренних дел не ставят штампов о прописке. По словам жителей, г-н Поставнин обещал вернуться через неделю и посодействовать в оформлении документов, но на сегодняшний день ситуация не изменилась.

Вместо него в лагерь постоянно приезжают представители осетинских властей и уговаривают оставшихся жителей покинуть Майское. В основном им предлагается переехать в Новый -- иногда под угрозой окончательного отключения света и газа, иногда -- под обещания немедленно выплатить компенсацию за имущество, утраченное в дни конфликта. Те, кто все же переезжает в Новый, по-прежнему сталкиваются в Осетии с трудностями в оформлении необходимых для жизни документов. Магомед Цуров, остающийся комендантом вагончиков, которые все еще находятся на старом месте, уверяет, что многие уехавшие в Новый уже просятся обратно: «Люди понимают, что Новый -- это только видимость решения вопроса».

Серьезные проблемы возникают и у жителей Владикавказа ингушского происхождения. В мае ингушским правозащитникам стал известен случай отказа в медицинской помощи роженице-ингушке в одном из роддомов Владикавказа. По словам пострадавшей, врач одной из смен просто предложила ей покинуть клинику, считая, что после бесланского теракта оказание помощи ингушам невозможно.

В осетинском Миннаце признают, что Беслан осложнил ситуацию с возвращением беженцев. Но говорят, что делают все возможное, чтобы не допустить никаких эксцессов. А они в зоне конфликта возникают тем не менее все чаще: за последние полтора месяца в районе лагеря беженцев в Майском прогремели два взрыва. В первом случае был поврежден автомобиль, принадлежавший МВД Ингушетии, во втором обошлось без жертв и разрушений. Расследование обоих инцидентов пока результатов не дало.