На фестивале «Черешневый лес», где едят черешню, танцуют под музыку военных лет (а заодно и под Сюткина с Beatles) и угощают перловой кашей с трюфелями (намекая таким образом на военно-полевую кухню), состоялась мировая премьера датированной 2005 годом Пятой симфонии Алексея Рыбникова «Воскрешение мертвых». В концерте с названием «Оратория жизни» ее исполнили Национальный филармонический оркестр России, хор «Древнерусский распев» Анатолия Гринденко, хор Новосибирской оперы, дирижер Теодор Курентзис и многочисленные солисты московских театров. Симфония произвела на многих оглушительное впечатление как в переносном, так и в прямом смысле слова.

Алексей Рыбников -- тот самый человек, который написал незабываемую музыку к эпохальным советским мюзиклам. (Один из них -- «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты» -- до сих пор по ошибке называют рок-оперой, а второй -- «Юнону и Авось» -- теперь именуют не иначе как музыкальной драмой.) Если еще вспомнить дюжины очаровательных мелодий к самым трепетным, проникновенным, изящным, умным, грустным и веселым советским кинофильмам («Про Красную Шапочку», «Приключения Буратино», «Вам и не снилось», «Тот самый Мюнхгаузен» и др.), значение композитора для отечественной культуры трудно переоценить.

Приятно въевшиеся в память театральные и киноработы Рыбникова отличали очаровательная гибкость фраз, юмор и горделивый пафос. Со временем первые две позиции в творчестве мастера куда-то делись, зато пафос остался, заполнив собой пространство музыкальной композиции. Словно Эндрю Ллойд Уэббер, местный автор эмблематических мюзиклов, пишет один за другим масштабные и многозначительные опусы в квазиакадемическом стиле. В его активе три концерта, три сонаты, три романса и вот теперь уже пять симфоний. Те, кто слушал в начале девяностых оперу-мистерию «Литургия оглашенных», хорошо знаком с новым рыбниковским стилем и легко может представить себе, как звучит в том числе и его самая свежая музыка.

Она звучит как военный дирижабль, зависший над опустевшим городом. Людей из этого города выгнали, а дирижабль парит -- строго, высоко и надуто. Его внешность грандиозна, внутренность прозрачна, а функция условна.

В симфонии четыре грандиозные части -- Воскрешение, Суд, Шествие на казнь и Приход в Небесный Иерусалим. Но надо сказать, что части вполне могли бы называться и как-нибудь по-другому. Тексты взяты из Апокалипсиса и звучат на четырех языках -- иврите, латыни, греческом и русском (большинству слушателей из-за плохой подзвучки и партитурной прямолинейности никакие слова не были понятны, кроме тех, которые звучали в паузах, например, «Свершилось!»). Симфония писалась по мотивам рыбниковского саундтрека к фильму Павла Чухрая «Дети бездны», который в свою очередь снимался по проекту Стивена Спилберга. И в партитуре чудесным образом слышатся спилберговские интонации -- это своего рода Jurassic music, музыка юрского периода. Что касается жанра и материала, то автор, по его собственному признанию, трактует понятие «симфония» в соответствии с изначальным смыслом -- как «созвучие». То есть без затей. Он грохочет тоннами ударных, блистает медью, ласкает струнными и обещает «нестандартное использование оркестровых красок, тембров и приемов игры на инструментах». Вообще в начале XXI века представление о том, что существуют некие «стандарты» (от которых только и может произойти какая-нибудь нестандартность), напоминает тезис про «обычный стиральный порошок». С одной стороны, его, конечно, нет. С другой -- именно тот продукт, который очень хочет от такого отличаться, как раз и представляет собой самый что ни на есть обычный стиральный порошок. Так же и Пятая симфония -- обычное музыкальное мыло, по-своему пенистое и душистое.