Под шапкой фестиваля, которая стала ему совсем мала (его теперь только записывают «московским», а называют уже «всероссийским»), в Москве и 18 других российских городах прошло 95 симфонических, камерных, хоровых и звонильных концертов и был показан один оперных спектакль. Сам художественный руководитель фестиваля Валерий Гергиев за 11 фестивальных дней сыграл 14 раз. Еще в концертах приняли участие 1000 музыкантов из 31 страны, а симфоническую программу в Москве прослушали 20 тыс. человек.

Взмыленный Мариинский оркестр, который в этом году стал главным героем программы (знаменитых солистов, берущих на себя первые роли, было заметно меньше, чем в предыдущие годы), отыграл сначала три мощных концерта в Москве, потом отбыл в тур по России, висел по нескольку часов в воздухе, пока самолету не давали посадку, приземлялся в Нижневартовске вместо Ханты-Мансийска, тратил по восемь-девять часов времени на ожидание и в перерывах между перелетами и переездами играл в переполненных залах -- по словам самого Гергиева, все концерты во всех городах, от Москвы и до окраин, были проданы.

Ко Дню Победы оркестр вернулся в Москву и закончил программу в не менее ударном стиле, чем начал. В первые и последние дни степень измотанности весьма качественного оркестра на слух была примерно одинаковой. Тем более что открытие и закрытие проходили в одном и том же Доме музыке, где малейшая усталость способна разрастаться до гомерических размеров. Стремительные темпы, качественные краски и чуть шатающийся баланс, артикуляция -- чуть-чуть на грани точности. Эффектные крупные мазки и немного спешки в деталях становятся фирменным стилем оркестра. Что только лишний раз доказывает -- корпорация «Мариинский театр», то есть грандиозная музыкальная машина Гергиева, работает не от фестиваля к фестивалю, не от гастролей к гастролям, а всегда. Проект Московского Пасхального фестиваля просто искусно вычленен из мощного потока гергиевских работ.

Надо отдать должное организаторам, фестивальные концепции, сложенные из призраков двух вызывающе эффектных циклов, были не лишены красоты изначально и прозвучали убедительно. Серия «Все симфонии Рахманинова» (из них в Москве сыграно две -- Первая и Третья, Вторая здесь звучала в прошлом году, а теперь ее сыграли в Екатеринбурге) в сочетании с циклом «Избранные симфонии Бетховена» (Первая, Третья, Седьмая и Девятая) выглядели величественно, хотя и не претендовали на по-настоящему цельное впечатление. Тем не менее некоторые детали и сочинения были хороши (многим особенно понравились Первая и Третья бетховенские симфонии), а фестиваль в целом оказался распластанным между рахманиновским тягучим дыханием и бетховенской остроконечной монументальностью.

В середине поместились раритетный Прокофьев (Сюита «1941 год»), редко звучащий Берлиоз («Смерть Клеопатры», спетая Ольгой Бородиной), эмблематическая Седьмая симфония Шостаковича, праздничный концерт Объединенного молодежного оркестра стран -- участниц войны с туманным будущим, элегантные хоровые программы, занимательный и неровный гала-концерт с участием очаровательной Анны Нетребко, баховские «Страсти по Иоанну» в элегантном исполнении Кельнского камерного хора и ансамбля Collegiun Cartusianum, блистательно техничное соло Николая Цнайдера в скрипичном концерте Брамса.

Финальным аккордом прозвучала Девятая симфония Бетховена, на качестве исполнения которой сказалась неуемная энергия маэстро. Упругие темпы и некоторая неразборчивость Гергиева, желающего сдвинуть горы любой ценой (в данном случае кажется нереальным осилить столь сложную, хрупкую при всей своей мощи, непривычную для оркестра партитуру в акустически тяжелой атмосфере Дома музыки), превратили симфонию в «оду к упорству» -- похвальному, но не всегда радостному. Голоса солистов тонули в оркестровой ткани, а звучание оркестровых групп в свою очередь было старательным и почти точным, но неважно сбалансированным (каждая из групп словно зависала в вакууме).

На прощание к публике обратился мэр Москвы Юрий Лужков, повторивший прошлогодний тезис о том, что фестиваль «широко разлился по всей стране». А митрополит Кирилл рассказал что-то о слиянии энергий и «важных вызовах»: хотя осталось не совсем понятно, нужны эти вызовы или опасны, в целом речь звучала убедительно.

На этом фестиваль закончился, но долго ждать возвращения Валерия Гергиева и Мариинки в Москву не придется. В конце мая труппа Мариинки приедет в Большой театр на гастроли и представит несколько балетных спектаклей и тетралогию Вагнера «Кольцо нибелунга». 23 мая покажут «Баядерку» в четырехактной версии Петипа, 24-го -- программу одноактных балетов: «Свадебку» Брониславы Нижинской в постановке Хоуарда Сайетта, «Этюды» Харалда Ландера на музыку Черни и Reverence Дэвида Доусона. 25 мая балетная программа гастролей завершится «Драгоценностями» Баланчина.

С 31 мая по 4 июня Москва погрузится в атмосферу вагнеровского «Кольца». Осуществлению этого замысла театр посвятил пять лет, на ходу меняя режиссеров. Теперь эту постановку Гергиев явно считает самой принципиальной работой труппы и называет «небесспорной», но «этапной». Действительно, собственной тетралогией обладают немногие оперные театры мира, а Гергиеву свойственно отвечать на вызовы.