Скончался Елеазар Моисеевич Мелетинский. Совсем недавно -- 22 октября -- замечательному филологу исполнилось 87 лет.

Жизнь Елеазара Моисеевича была не только долгой, но и трудной. В 1940 году он окончил МИФЛИ, в 41-м оказался в Красной армии, в конце 42-го попал в окружение, чудом выйдя из которого, был первый раз арестован. Тогда «обошлось»: он был осужден на десять лет, но в лагере актирован как тяжело больной. Даже работать по специальности позволили -- сперва в Среднеазиатском университете, затем в Карело-Финском. В Петрозаводске (1946--1949) Мелетинский даже заведовал кафедрой литературы -- до нового ареста, естественно, «совпавшего» с компанией по искоренению «безродных космополитов». Осужденный за антисоветскую агитацию, он отбывал лагерный срок до послесталинских послаблений 1954 года. О своей непростой молодости Мелетинский смог рассказать лишь в новые времена: в 1992 году «Знаменем» (№10) были напечатаны мемуары «Моя война»; позднее воспоминания вошли в том избранных трудов, изданный к 80-летию ученого.

В 1958 году недавний зэк выпустил первую книгу «Герой волшебной сказки. Происхождение образа», построенную на богатом и разнородном материале, не только европейском, но и меланезийском, палеоазиатском, африканском, индейском. Уже здесь Е.М. предстал исследователем, по-настоящему включенным в контекст мировой фольклористики и этнографии, что в ту пору можно было поставить в заслугу весьма малому числу отечественных специалистов. Высокий научный статус Мелетинского был подтвержден его книгами об архаическом эпосе (преимущественно скандинавском, но с учетом множества инокультурных параллелей -- 1963, 1968).

Благодаря Е.М. изучение мифологии и ранних форм словесного искусства (героический эпос, волшебная сказка) стало одним из важнейших направлений той поистине новой (хоть и глубоко укорененной в русской и мировой научной традиции) гуманитарии, что формировалась в 60--70-х годах. Без Мелетинского нельзя представить себе тогдашнего филологического прорыва, как и истории тартуско-московской семиотической школы, воздействие которой далеко выходило за рамки любой из научных дисциплин. Е.М. был инициатором появления серии «Исследования по фольклору и мифологии Востока» (автономно существовавшая в издательстве «Наука» главная редакция восточной литературы), вскоре вошедшей в обязательный рацион отечественных гуманитариев. Серия открылась переизданием «Морфологии сказки» В.Я. Проппа, работы принципиально новаторской, уже обретшей классический статус на Западе (причем не только для фольклористов, но и для теоретиков литературы) и основательно забытой в отечестве. Второе рождение «Морфологии сказки», сопровождаемой глубокой и крайне информативной статьей Мелетинского о западных рецепциях книги Проппа, должно счесть одним из ключевых событий в истории наших гуманитарных наук (и нашего просвещения) второй половины ХХ века. То же можно сказать о капитальной двучастной статье (по сути монографии) Мелетинского и его младших коллег (С.Ю. Неклюдов, Е.С. Новик, Д.М. Сегал) о волшебной сказке, вдохновенно, конструктивно и смело развивающей идеи Проппа (закономерно появилась в IV и V выпусках тартуских «Семиотик», легендарных «Трудов по знаковым системам» -- 1969, 1971). В 1976 году появилась «Поэтика мифа»: никогда еще отечественный читатель не получал столь подробной информации ни об истории и сегодняшнем дне изучения мифа и ритуала (первая -- историографическая -- часть, где внятно и без «советизмов» шла речь хоть о Леви-Брюлле, хоть о Юнге, хоть о Леви-Строссе, хоть о Фрае), ни о собственно мифе (часть вторая), ни о мифологизме в литературе ХХ века (часть третья, особое внимание в которой уделялось Джойсу, Томасу Манну и Кафке). Конечно, эта работа была важна для коллег автора, но не менее существен был ее общественный резонанс. «Поэтика мифа» одновременно открывала неофиту огромные смысловые пространства и учила внутренней свободе.

В научной (и просветительской) работе «позднего» Мелетинского можно условно выделить три сферы: палеоазиатская мифология; историческая поэтика средневековых эпоса, романа и новеллы, рисующая сложный путь трансформации мифа в разных литературных жанрах и их позднейшие дифференциации; проза Достоевского, рассмотренная при свете мифологии и исторической поэтики. Мелетинский был не просто заместителем главного редактора энциклопедии «Мифы народов мира» (1980--1982) -- без Е.М. и его учеников издание, что само мгновенно стало мифом, не могло бы состояться. С начала 90-х годов он возглавлял журнал «Arbor mundi. Мировое древо» и Институт высших гуманитарных исследований при Российском государственном гуманитарном университете, студентам которого выпало счастье слушать лекции Елеазара Моисеевича. В годы наконец обретенного официального признания он оставался исследователем и наставником, ученым и литератором, человеком соприродным мировой культуре, прошедшим сквозь тяжкие испытания, но сохранившим высокий дух и ясную мысль. Даже тем, кто был знаком с Мелетинским лишь по его трудам, становилось светлее от вестей, что он не перестает работать, появляется на конференциях, общается с учениками... Надо надеяться, что наследие Мелетинского найдет вдумчивых истолкователей и квалифицированных издателей, а добрую память о нем сохранят не только родные и близкие.