Ровно 13 лет назад на территории России начался первый открытый вооруженный конфликт между двумя этническими группами. На улицах селений Пригородного района Северной Осетии вспыхнули бои между осетинскими и ингушскими ополченцами. Противостояние продлилось насколько дней, потребовало ввода в зону конфликта регулярных армейских частей, унесло жизни более 500 человек и привело к этнической чистке. В результате которой из Северной Осетии в Ингушетию ушли, по разным оценкам, от 30 до 60 тыс. беженцев. Многие из них до сих пор так и не вернулись в свои дома.

Спустя 13 лет после конфликта ситуация на границе двух республик остается напряженной, и выясняется, что усилия, предпринятые федеральным центром для урегулирования кризиса 1992 года, способствовали не столько его разрешению, сколько более или менее глубокой заморозке. После прошлогодней террористической атаки на школу №1 в североосетинском Беслане стало очевидно, что заморозка эта может и отойти. С осетинской стороны административной границы, до сих пор больше напоминающей линию фронта, возобновились разговоры о создании отрядов самообороны, с ингушской начались митинги протеста. К счастью, до открытого противостояния дело так и не дошло. Но и сейчас существуют обстоятельства, которые могут всерьез помешать выполнению поручения Владимира Путина разобраться с осетино-ингушской ситуацией до конца 2006 года и даже способствовать распространению конфликта на ряд сопредельных территорий.

Общественность Ингушетии в течение последних нескольких месяцев проявляет беспокойство по поводу возможного рассмотрения Конституционным судом РФ запроса о соответствии Конституции России закона «О реабилитации репрессированных народов». Запрос был внесен в августе североосетинскими парламентариями и пока остается без движения -- очевидно, что первая же попытка судей коснуться этого вопроса приведет к вспышке напряженности.

Конфликт в Пригородном районе действительно непосредственно связан со сталинской этнической политикой на Кавказе. До депортации 1944 года район административно относился к Ингушетии, а после выселения ингушей отошел к Осетии. В 1957 году, после того как ингушам было разрешено вернуться на их земли, район так и остался в подчинении Владикавказа (тогда Орджоникидзе). В 1991 году Верховный Совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов». В третьей статье закона говорилось, что репрессированные народы имеют право на территориальную реабилитацию, то есть на «восстановление национально-государственных образований, сложившихся до их упразднения». В шестой статье того же закона уточнялось, что территориальная реабилитация подразумевает мероприятия по восстановлению насильственно измененных границ на основе волеизъявления самих репрессированных. Эти положения, собственно, и дали ингушам в начале 1990-х годов полное юридическое основание претендовать на возвращение территории Пригородного района в состав Ингушетии.

Поскольку расследование обстоятельств боев осенью 1992 года было фактически прекращено Генпрокуратурой, невозможно с уверенностью сказать, кто в действительности первым начал стрелять: ингуши, решившие восстанавливать свое «национально-государственное образование», или осетины, испугавшиеся остаться без части территории, которую привыкли считать своей. Но в любом случае очевидно, что закон о реабилитации продолжает оставаться вполне легальным основанием для требований пересмотра границы. С точки зрения североосетинских парламентариев, предложивших Конституционному суду проверить конституционность этого акта, третья и шестая статьи последнего противоречат Конституции России. В частности, статьям 67 и 102, из которых явствует, что границы между субъектами федерации могут быть изменены только с их взаимного согласия.

Осетинская сторона считает, что правовая коллизия должна быть немедленно устранена, поскольку ее сохранение создает предпосылки для возникновения других возможных конфликтов в и без того неспокойном регионе Северного Кавказа. По логике их ингушских оппонентов, как раз ревизия закона может привести к новым столкновениям. Дело в том, что помимо чеченцев и ингушей к репрессированным народам на Кавказе относятся балкарцы и карачаевцы. Балкарцы, как известно, составляют меньшинство в Кабардино-Балкарии, недавно подвергшейся атаке боевиков, и имеют целый ряд нерешенных территориальных споров со своими соседями кабардинцами. Доминирующее положение карачаевцев в Карачаево-Черкесии делает эту проблему менее актуальной для них, но и карачаевцы, вне всякого сомнения, не будут приветствовать ревизию главного реабилитационного закона. Во всяком случае, представители балкарской и карачаевской общественности, с которыми удалось поговорить корреспонденту «Времени новостей», к возможному пересмотру закона относятся весьма скептически.

Но самым активным противником ревизии остается, естественно, Ингушетия. После целой серии обращений -- письма президенту России от жителей лагеря вынужденных переселенцев в селении Майское, обращения в Конституционный суд сенатора от Ингушетии Иссы Костоева, открытого письма ингушского преподавательского корпуса первым лицам страны -- в конце прошлой недели было опубликовано заявление общественного движения «Ахки-Юрт».

«Пусть не тешат себя иллюзиями те, кто предпринимает отчаянные и противоправные попытки сохранить ингушские земли в составе Северной Осетии, -- говорится в тексте заявления. -- Мы никогда не согласимся с аннексией своих земель. Родиной не торгуют. Пригородный район -- это колыбель ингушского народа, это исконная родина ингушей, которую наши предки защищали от различных захватчиков. Мы избрали честный и законный путь решения этой важной для нашего народа проблемы и дальше будем добиваться достижения своей стратегической цели исключительно политическими, правовыми средствами, в том числе и с помощью Европейского суда по правам человека».

Характерно, что движение «Ахки-Юрт», которое весной этого года презентовалось официальными ингушскими источниками как оппозиционное, на этот раз, по сути, отражает точку зрения республиканской власти. Во всяком случае, президент Мурат Зязиков в недавнем интервью «Времени новостей» специально остановился на законе о реабилитации: «Как только что-то происходит на юге России, сразу раздаются голоса, что надо этот закон убрать, изъять и подвергнуть ревизии. Я считаю, что это просто кощунство перед памятью безвинно убиенных людей. Этот закон касается не только ингушского народа, он касается 13 репрессированных народов. Россия сегодня выбрала демократический путь развития и осудила акты тоталитарного режима».

Часть северокавказских наблюдателей полагают, что запрос осетинского парламента на самом деле был инициирован полпредством президента в Южном федеральном округе. Существует даже версия, что дать ход этой теме было решено после того, как ее подняли «Матери Беслана» во время их сентябрьских встреч с полпредом Дмитрием Козаком, а затем и с президентом Владимиром Путиным. В администрации Южного федерального округа, кстати, не исключают, что полпредство включит закон о реабилитации в число нормативных актов, требующих изменения и дополнения. Полпредство, как и федеральный центр, продолжает видеть конечную цель осетино-ингушского урегулирования в возвращении всех беженцев при сохранении существующей административной границы: последнее Дмитрий Козак не раз подчеркивал, встречаясь с президентами обеих республик. Но люди, живущие по обе стороны от этой административной границы, имеют свой взгляд на этот вопрос.