Мир диккенсовской Англии выстроен в фильме Поланского с знаменитой британской добротностью. Не пожалев усилий и денег, в павильонах Пражской киностудии возвели копию старого Лондона едва ли не в натуральную величину, и это вам не отдающая картоном старая Москва на "Мосфильме". Тут все кажется реальным: и экипажи, и здания, и лавки, и трущобы, и уличная грязь. Особенно живописны старые доки, где происходит развязка. Все достоверно, тщательно и в то же время поэтично и пестро. Не стали экономить и на массовых сценах -- сотня мальчишек щиплет корпию (сцена длится меньше минуты), тесные улицы Лондона заполняет шумная толпа, и даже на самую маленькую роль найден колоритный исполнитель. На плотную, сочную, качественную фактуру смотреть одно удовольствие. Как и на игру -- только британские актеры могут так работать, с удивляющей свободой соединяя спокойное достоинство реализма и остроту характеристик, не допуская фальши, не позволяя себе ни случайных жестов, ни пустых, не наполненных смыслом взглядов. И юный исполнитель роли Оливера Барни Кларк, и заслуженный Бен Кингсли, играющий старого Феджина, в политкорректные новые времена переставшего быть евреем, играют в лучших традициях британской школы.

В начале фильма история сироты из работного дома разворачивается близко к тексту романа, подробным конспектом демонстрируя этапы злоключений: принудительный труд, муки голода, служба у гробовщика, драка с подмастерьем, побег, встреча с уличными воришками, которые спасают его от голодной смерти, но пытаются приобщить к предосудительному ремеслу...

Удовольствие, с которым начинаешь смотреть этот фильм, уменьшается к его середине. Ради сокращения разветвленной интриги этого, впрочем, одного из самых коротких романов Диккенса Поланский убрал значительную часть сюжетных линий и тем самым изменил мотивы поведения действующих лиц. Оливер перестал быть ребенком благородного происхождения -- в наши демократические времена это не обязательно, -- но вместе с тайной наследства исчез и родственник-недоброжелатель, по злой воле которого Оливера искушают, но не лишают жизни. В результате возня воров вокруг бедного создания совершенно непонятна; теперь они просто боятся, что Оливер их выдаст, и потому сначала пытаются его дискредитировать, а потом убить.

Дело не в отсутствии правдоподобия -- все-таки роман Диккенса воспринимается сегодня как сказка, вроде книг про Гарри Поттера, но в том, что, изменив обстоятельства, Поланский меняет и смысл происходящего.

Для моралиста Диккенса главным в романе было показать отталкивающую природу дна общества -- в то время, когда мода сделала разбойника романтическим героем. Для этого он не жалел красок, расписывая неряшливость и убогость притона, непривлекательность его обитателей, буйство грабителя Билла, пьянство Нэнси, а главное -- трусливого негодяя Феджина, основным пороком которого, наряду с нравственным растлением малолетних, было предательство. Феджин сдавал товарищей, их казнили, а он получал их деньги. Феджин -- худший из всех, потому что искушает и подставляет, ведет себя подобно дьяволу и, по Диккенсу, дьявол и есть. В фильме это просто болтливый и трусливый старикашка, и за что его надо вешать, не ясно. Разве что за попытку убить Оливера... но тогда странно выглядит сцена, в которой напомаженный и нарядный Оливер навещает помешавшегося со страху Феджина в тюрьме.

Неистовый Билл у Диккенса груб и страшен, но, убив Нэнси, он сходит с ума. Для Диккенса убийство -- невыносимое деяние, в фильме же герои хладнокровно планируют убить Оливера. Но самые неожиданные изменения претерпела собака Билла. Этот пес, который в романе, преданный своим хозяином, сохраняет к нему любовь и погибает вместе с ним, в фильме приводит к нему полицейских, как американский бойскаут, для которого закон дороже личных чувств.

А Нэнси, которую в романе Феджин оклеветал, обвинив в предательстве, в фильме ради спасения Оливера действительно закладывает бывших товарищей. В результате этих переделок Оливер, невинная жертва, становится причиной гибели шайки, до его появления всего лишь мирно таскавшей носовые платки из карманов зазевавшихся граждан. Сам же герой, с похвальной сметливостью заметивший, что торговать книгами выгодней, чем писать их, в чистом сюртучке и крепких ботинках оказывается в полном шоколаде. И не хочется ему, паиньке и конформисту, сочувствовать, тем более что в глазах этого Оливера, отлично сыгранного юным, но опытным актером, есть какая-то непредусмотренная цепкость, что позволяет предположить -- приключения маленького ангела так просто не закончатся...

Столкновение этических воззрений Диккенса и морали нового времени дало неожиданные результаты. Тем интереснее, что для Поланского эти коллизии скорее всего вообще не были предметом размышлений. Он просто хотел иметь крепкий сценарий, по возможности соединив оборванные сокращениями нити, и снять качественный исторический фильм с приключенческой фабулой. Уверена, что сбитые ноги Оливера, прошагавшего 70 миль до Лондона, интересовали его больше, чем все моральные оценки. Но Диккенс, как бы ни пытались ограничить его дарование святочными рассказами, великий писатель, и его сюжеты обладают куда большей силой, чем обычные сценарии, так что волей-неволей смысл фильма оказался несколько иным, чем задумывалось. Хотя и ноги, и башмаки, и заполненные людьми улицы Лондона получились очень здорово.