В поселке Эммаус Тверской области закончился фестиваль «Нашествие», проходивший три дня на трех отдаленных друг от друга сценах с 11 утра до поздней ночи.

Официальные фестивальные цифры огласило после всего УВД Тверской области. По его данным, фестиваль посетили примерно 55 тыс. человек (продано 53 тыс. билетов, плюс 2--3 тысячи вип-гостей), на парковках отдыхали около 3 тыс. машин, порядок охраняли больше 3 тыс. милиционеров и омоновцев со всех окружающих областей, произошло 21 правонарушение, 15 раскрыто, 183 человека травмировано (ушибы, переломы, сотрясения мозга, солнечные ожоги, раны, укусы собак и клещей, невротическая реакция, обострение язвенной болезни), 45 отправлено в вытрезвитель, зарегистрированы 93 нарушения по пожарной части и 44 административных проступка. У пары молодых людей обнаружен пакет с марихуаной, отменено заранее широко разрекламированное пиротехническое театральное шоу -- управление государственного пожарного надзора МЧС по Тверской области сообщило, что оно, оказывается, было официально не согласовано с органами пожарного надзора. Забыли, что ли.

Еще из области арифметики: из неофициальных источников, близких к организаторам фестиваля, «Нашествию» удалось заработать 7 млн долл. (немалая доля денег поступила благодаря напиткам, еде, плате за установку палаток). При этом многие артисты выступали бесплатно, зато другие -- за гонорар. Что в свою очередь неприятно удивило тех, кто приехал играть в режиме благотворительности.

Неофициальные цифры фестиваля: один измордованный омоновцами прямо в вип-зоне телеведущий (вступился за жену, грубо откинутую на железную ограду), один до полусмерти избитый тоже омоновцами солист группы «Трактор Боулинг» (после того как он хлестко отреагировал со сцены на избиение пьяного сонного зрителя, его взяли в наручники и переубедили прямо за сценой, потребовав извиниться в микрофон), один получивший в физиономию организатор (вступился за кого-то из музыкантов). Бывает, конечно. Как пишут на интернет-форумах, на мероприятие не приехал только тот, кто болен недугами обывательства, цивилизованности и разборчивости.

Все остальные прибыли. Без труда проносили запрещенную водку, договаривались на КПП, обгорали на солнце, находили возможность в беспамятстве нырнуть в Волгу, братались с милицией, нещадно хамившей и оравшей, восторгались усилиями музыкантов, две трети из которых, приезжая на фест, часами не могли отыскать дорогу к собственным сценам и обнаруживали вместо гримерок огороженные сеткой загончики без воды не то чтобы для питья, но и чтоб руки помыть. Некоторым ведь из тех, кто берется за гитару после 150 километрового путешествия в пробке, хочется их помыть.

На вымощенном пивными банками поле -- публика, шалеющая от «свободы и веселья», от водки, продающейся в розлив в свою тару, и то и дело вопящая «Россия, Россия!» и «Слава России!». То и дело встречаются извиняющиеся или деловито-довольные лица организаторов. Добрести до нужной сцены в нужное время нет никакой возможности. Особенно если мало-мальски любопытная музыка играется в один и тот же момент на расстоянии пары километров.

Музыкальная составляющая феста меркнет перед общей выразительностью мероприятия. Хедлайнеры фестиваля и ломовые лошади русского рока -- «Агата Кристи», «ДДТ», «Ария», «Чайф», «Ленинград» -- отыграли на славу все как один. Пели и свое, и Гребенщикова, и Цоя. Шевчук разошелся и сыграл не только меланхолические песни с иголочки, но и «Осень», которую долгое время петь не хотел. «Ленинград» раздухарился заранее и начал с очаровательного парафраза на глуповатого «Кипелова» -- «Я свободен».

Разные маргиналы (от Сургановой, Найка Борзова и Паперного до Пелагеи и Блондинки Ксю) нашли-таки в конце концов свои маргинальные сцены и свою счастливую публику. Продюсер фестиваля Леонид Ланда не только до, но и после мероприятия говорил, что «Нашествие» бодро двигается в направлении западных мегафестивалей, где приняты многодневные музыкальные бдения в полях со многими сценами. Правда, общепринятость на них не массовых, но все-таки реальных избиений людей охранниками порядка вызывает некоторые сомнения.

Так или иначе, «Я свободен» звучала как гимн -- публики, принимающей правила игры и с удовольствием теряющей рассудок пока не побили, омоновцев, с удовольствием разминающихся под музыку, пока не сменили, фестиваля, пустившегося в длинный путь по направлению к западным фестивалям. Такой общественный договор: «Я свободен» пока дают.